— А сестру свою, значит, помнишь?
— Какую сестру?
— Понятно, — Девушка смерила меня внимательным взглядом. — Значит, тот разговор мне приснился. Знаешь, мне часто снятся всякие глупости, которые выглядят, как реальность. Не зря бабушка говорила, что у воздушных магов в голове ветер.
— А у огненных? — заинтересовалась я.
— У огненных — в душе пламя, у водяных — в крови яд, у земных — каменное упрямство, — заученно перечислила Ксанка. Потом на мгновение задумалась, и добавила: — А сердце некромантов покрыто слоем льда. Но лишь ведьмы ведают истину, а оллы — есть воплощение этой истины.
Я совсем не чувствовала себя воплощением истины. Огненной магичкой — да, вполне, а чем‑то всемогущим и полумифическим — ни капельки.
— Кажется, твоя бабушка не сильно любила водников, — усмехнулась я, чтоб хоть как‑то отреагировать на это заявление.
— Ничего подобного. Она сама была водницей и знала, что говорила.
— А как её звали, кстати?
— Аика. А что?
— Имя себе выбираю. Может, это взять?
— Бери. Хорошее имя. Правда, не эльфийское совсем.
— Ну и пусть. Всё равно больше ничего не придумывается.
На самом деле в голове у меня всё это время вертелись несколько вполне себе эльфийских имён — Канитель, Электродрель и Акварель. Но, кажется, назовись я так, местные бы юмор не оценили.
Стоило нам определиться с выбором, как заскрипел отодвигаемый засов.
— Что, опять допрашивать меня будете? — бесцеремонно осведомилась я у возникшего на пороге молодого (не старше меня) эльфа.
— Нет, — почему‑то смутился остроухий, — Там кано вас обеих видеть хочет. Только руки велел связать, чтоб не сбежали.
— Чтоб не сбежали — надо вязать ноги, — пробормотала я, подставляя запястья. Эльфик добросовестно опутал их верёвкой и переключился на Ксанку.
— Может, не надо? — протянула девушка, крепче вцепляясь в плащ.
— Велели, — прилежный исполнитель всем своим видом показывал, как ему не нравится эта идея, но раз уж так положено…
— Ладно. Сами виноваты, — вздохнула Ксанка, разжимая руки.
Тяжёлая, ничем не закреплённая ткань сразу же сползла на пол, обнажая шикарную фигуру. Эльфик покраснел, как флаг Восточной Предонии, и поспешно отвернулся.
— Вот! А был бы на моём месте какой‑нибудь преступник — он сразу же шарахнул бы тебя затылку, разоружил и связал. Потом вздёрнул бы на ноги, приставил нож к горлу и вышел, прикрываясь твоим телом. И никто бы ему ничего не сделал, потому что твоя жизнь важнее, — прокомментировала я, укутывая девушку обратно. Делать это со связанными руками было не больно‑то удобно, поэтому пришлось потратить некоторое время, чтоб избавиться от верёвки. Кто же тебя, мальчик, учил такие слабые узлы вязать?!
— Но ты же не преступник, — развёл руками незадачливый конвоир.
— Тогда почему меня до сих пор здесь держат?
— Наверное, чтоб не сбежала, — предположил эльфик. — А с чего ты взяла, что моя жизнь важнее?
— Да потому, что раз тебя, такого молодого, взяли на это ответственное задание, то, наверное, ты представляешь какую‑то особую ценность. Правильно ведь?
— А откуда ты про наше задание знаешь?
Ага, значит угадала. Я мысленно похвалила себя за сообразительность. Теперь бы ещё вызнать, что это за задание такое…
— Хэйнар, ты чего там застрял? — раздалось снаружи.
— Иду я! — откликнулся эльфик и подтолкнул нас к выходу. На мои освобождённые руки он даже внимания не обратил, а про несвязанные ксанкины, кажется, просто забыл. Напоминать мы не стали.
На прогретой майским солнцем поляне уже расположился кружочком весь отряд. Лица у эльфов были хмурые и сосредоточенные, будто они прямо здесь и сейчас собирались решать судьбу вселенной. Ну, или, как минимум, троих пленников. Да, троих, потому что раненый блондин находился тут же — сидел, привалившись спиной к дереву, и настороженно следил за собравшимися. Выглядел он не слишком бодро, но и на умирающего не походил. Если бы не рука на перевязи да бледная физиономия — мне бы и в голову не пришло, что у парня что‑то болит. Впрочем, бронзовым загаром и лубочным румянцем он и до ранения не щеголял…
Поймав мой взгляд, белобрысый убийца вопросительно дёрнул бровью. Я в ответ пожала плечами. Мол, откуда я знаю, что здесь происходит. Самой любопытно.
Файриан тем временем оглядел всех собравшихся, на всякий случай сверился с зажатой в кулаке бумажкой и начал:
— Итак, как вам всем прекрасно известно, мы здесь застряли. Я не знаю причин, по которым нас не могут забрать обратно, и это меня, признаться, очень тревожит. Но среди нас есть три мага, которым я хочу задать один — единственный вопрос — можете ли вы переправить отряд через границу?
— Нет, — хором ответили я и Ксанка. Блондин промолчал, делая вид, что всё происходящее его ни капли не касается.
— Точно?
— Точно, — подтвердила я. — Даже если бы я умела открывать порталы, нужно знать ориентиры места назначения. Без них можно и не пытаться.
— А ты не знаешь?
— Если и знаю, то не помню.
— А ты? — эльф повернулся к Ксанке.
— А я если бы и знала — не сказала бы. Делать мне больше нечего, кроме как вам помогать, — моя сестра упрямо вздёрнула подбородок.
— И это после того, как мы тебя практически спасли?! — задохнулся от возмущения кано.
— Кто вам сказал такую чушь? Если меня и надо спасать, то только от вас! Убийцы, грабители и насильники!
— Да тихо ты, успокойся. Никто никого не насиловал, с чего ты вообще взяла эту чушь?
— Ага, и деревню вы не жгли, и людей не убивали.
— Сарай сам загорелся. Может, лампа какая перевернулась, откуда мне знать, — горячо запротестовал Файриан. Потом до него, видимо, дошло, перед кем он оправдывается, и эльф поспешно принял прежнюю горделивую позу. — А если бы не мы, тебя рано или поздно сожгли бы свои. За магию. Или отдали бы инквизиции. А потом — пытки, подвалы, а в конце — всё равно костёр. И скажи, что я не прав!
Ксанка смущённо потупилась. Кажется, командир отряда угадал, и отношения между жителями деревни и молоденькой знахаркой были далеки от идеальных.
— Так вот, — продолжил кано, — в отличие от людей, у нас нет расовых, религиозных или каких либо других предрассудков. Поэтому мы с радостью примем твою помощь, если ты согласишься нам её предложить. Более того, эта помощь будет соответственно оплачена.
— Не нужны мне ваши деньги. Лучше просто отпустите, и всё.
— И куда ты пойдёшь? И далеко ли уйдёшь одна?
Девушка молчала. И зачем она вообще начала этот разговор? С самого начала же было понятно, что не отпустят. Или она переходит на их сторону, или её прикапывают под ближайшим кустиком, ясное дело. Я бы на её месте без колебаний переметнулась к эльфам. Точнее, сделала бы вид… По крайней мере, узнала бы, зачем им человеческие маги. Своих мало что ли?
