— Да-да, я слышал. Только Господь «взлелеял разум» у многих, но почему-то ваша Церковь призывает возлюбить только уманов, а как же инуры, неко?
— Но ведь сказано в Писании, никто не помог Сыну божьему, ни кошка, ни пес, но только лошадь подошла к нему и...
— Я слышал эту историю, — перебил его Роланд, — А вы никогда не задумывались, святой отец, как кошка или пес могли помочь ему? Ведь он, кажется, лежал в тот момент у дороги после тяжелого боя с Дьяволом, обессилев от ран, так ответьте, как, каким образом ему могли помочь звери?
Хальгар в некотором смущении пожал плечами.
— Да, я соглашусь с тобой — нам и впрямь нелегко понять друг друга.
— О том и речь.
Роланд отхлебнул вина, пряча усмешку. Ему нравилось ставить священников в тупик своим вопросом. К тому же о нем начинали думать как о тонком знатоке Священного Писания. Хотя вопрос этот в свое время придумал Тирри. Звереныш, впрочем, относительно авторства, никогда не возражал.
— Как я понимаю, хотя вы и ведете войну с неко, инурами и другими Измененными, это не мешает вам считать их разумными? — спросил Хальгар.
— Если бы мы считали их животными, вставшими на задние лапы, нас давно бы уже поглотило Сумеречье. Вы же, кажется, воин в прошлом, святой отец, и должны понимать, как опасно недооценивать врага.
— Но я слышал, что некоторые карнелийцы, из тех, что бродят по миру, отказывались убивать Измененных. Если они ваши враги, как это можно объяснить?
— Наверное, у них были на то причины. Поймите, святой отец, они враги не потому, что мы ненавидим Измененных, а потому что они не хотят жить с нами в мире. Хотя есть и среди них отдельные племена, с которыми нам удалось найти общий язык.
— Вот как? Я этого не знал.
— Раз уж зашла об этом речь, предупрежу. Я тоже не убиваю Измененных без веских на то причин. Как, впрочем, и людей.
— Сын мой, ты говоришь о рыцаре Иннаре?
Роланд спокойно встретил прищуренный взгляд Хальгара.
— Да. Хотя он был таким же рыцарем как и я. К тому же грубым и заносчивым типом.
— Но на наших людей он произвел иное впечатление.
— А зачем ему ссориться с вами? А я всего лишь бродяга.
— Ты хочешь сказать, Роланд, что он не распознал в тебе карнелийца?
— Понятия не имею! Он напал на меня, едва мы встретились, а я обычно не склонен затягивать поединки.
— Я тебе верю, Роланд, — взгляд Хальгара смягчился. — Но у меня еще пара вопросов, если позволишь...
— Да хоть сто!
— Где-то около года назад я слышал одну историю о некоем молодом карнелийце, отличившимся в Лармеоне.
Роланд ощутил, что краснеет и презрительно хмыкнул. Он не любил эту дурацкую историю, тем более в том виде, в каком ее рассказывали.
— Врут, — он наполнил вином кубок и залпом осушил его. — Все было совсем не так.
— Вот как? Значит история о том, как ты в одиночку уничтожил целую банду Измененных, вооруженных не только мечами, но и запрещенными Церковью луками и арбалетами, все это вымысел?
— Да нет, — Роланд поморщился. — Это как раз правда. Хотя, конечно, уничтожил, сильно сказано. Я уложил дюжину, остальные сбежали. А вот потом... Все, что было потом, все враки.
— Так что же там случилось на самом деле?
— Банальная история. Один лармеонский вельможа собрался выгодно пристроить дочурку замуж и решил отправиться с ней в соседний город, к жениху. А в округе как раз объявилась какая-то банда. Вот он и нанял меня. От банды-то я отбился, а вот потом... Потом, накануне встречи с женихом, девушка сбежала с каким-то рыцарем, а я едва не угодил под суд.
— Но за что?
— Эта девчонка оставила папаше письмишко, в котором утверждала, что я ее соблазнил, и теперь ей остается только покончить жизнь самоубийством. Такая милая девчушка.
— Неприятная история.
— Неприятность в том, что пока разобрались, слух о том, что я соблазнил невинную девушку пошел гулять по городам и весям. Вот и вы, святой отец, вспомнили. Хотя, если честно, я тоже был виноват.
— Виноват? В чем же?
Роланд вздохнул и налил еще один кубок вина.
— Я ведь отпустил ее в тот вечер. Она сказала, что хочет прогуляться перед сном, ну я и поверил. А тут дюжина головорезов, пока отбился, ее и след простыл.
— Так ты уложил еще десяток бандитов?
— А толку-то? Меня теперь выспрашивают не о том, сколько я народу прикончил, а лишил я ее девственности или нет. Многие наниматели отказывались иметь со мной дело после той истории, вот так-то, — Роланд опрокинул в себя еще один кубок с вином.
— Неужели ты не заподозрил подвоха, когда вышел на прогулку?
— Я видел, что она волнуется, но ведь назавтра была назначена свадьба, а она жениха не видела ни разу. Кто ж знал? Мужика бы я никуда не пустил, но девушку. Помогать детям и женщинам это первейший долг всякого карнелийца, нас так воспитывают.
— Да, я слышал, что в Карнелии матриархат. Это правда?
— Матри... что?
— Так называлось правление женщин в древние времена.
— Чушь, — Роланд фыркнул. — У нас правят в основном мужчины, но есть среди правителей и женщины, хотя куда больше их в торговых делах, да и среди ремесленников немало. Женщина в Карнелии не может только одно — стать воином.
— Как мало мы все-таки знаем о своем ближайшем соседе, — Хальгар покачал головой. — А все потому, что вы, карнелийцы, редко покидаете свою страну.
Роланд вздохнул. Беседа с мэром укладывалась в привычную схему, он уже знал, о чем будет новый вопрос. И у него давно был подготовлен ответ на этот случай.
— Я поклялся кое-что сделать, святой отец, поэтому и покинул Карнелию. Вы ведь об этом хотели спросить?
— Да-да, уж прости.
— Все нормально, — отмахнулся Роланд. — Мои сородичи покидают Карнелию либо когда их изгоняют, либо когда посылают с каким-то заданием. Мой же случай совсем редкий — я ушел сам. Но это касается только меня.
— Ну хорошо, не будем тратить время попусту. У меня есть к тебе очень важное дело.
— Слушаю вас внимательно, святой отец.
5
Мэр поднялся и некоторое время расхаживал по комнате. Когда Хальгар повернулся спиной, Роланд легонько ткнул пальцем Тирри в бок. Тот встрепенулся, окинул карнелийца нарочито сердитым взглядом. Роланд кивнул в сторону мэра. Тирри презрительно фыркнул, дескать, чтобы ты без меня делал.
Карнелиец, впрочем, и сам частенько задавался этим вопросом. Тирри без труда запоминал все перипетии разговоров Роланда с нанимателями, умел выделить главное, а потом просто и доступно пояснить все, что нужно запомнить карнелийцу. Неудивительно, что звереныш частенько бывал просто незаменим.
— Роланд, ты что-нибудь слышал о Святых Печатях? — спросил Хальгар.
— Слышать-то слышал краем уха, но, честно говоря, имею о них весьма смутное представление, — признался он. — Будет лучше, если вы расскажете поподробнее.
