— Ты меня осуждаешь? — вскинул брови Ярослав.
— Нет. Если строительство велось за деньги…
— Отнюдь, — решительно прервал Ярослав, — пришлось применять и бесплатный труд…
— А вот это зря, — ехидно поддел Олег, — у нас не так много людей, чтобы впустую растрачивать силы на постройку дворцов. К тому же, энолов никто не любит, и попытки им угодить или возвысить могут вызвать раздражение аборигенов. Для заложницы вполне достаточно обычной комнаты.
— Я считал, хорошее отношение к эноле вызовет ответное со стороны её собратьев.
Олег обернулся в сторону Ярослава и молвил резко.
— Разве Россия и русский народ в течение тысячи лет не проявляли благодеяний и хорошего отношения к иностранцам, а получили в ответ что–либо, кроме ненависти? Нет! И энолы ничуть не лучше, столь же эгоистичны и лицемерны. Ты правильно поступил, взяв заложницу из знатного рода, но твоё желание прогнуться перед энолами не находит во мне сочувствия. Конечно, если здесь есть некие иные, личные причины, — другое дело. Это я понимаю, пусть живёт.
Друзья прошли внутрь крепости и дворца. Здесь Ярослав показал помещения по левую сторону от мегарона[2], которые изначально выделил для Олега, если тот вернётся в Изумрудную долину.
— Извини, скученность в крепости не дала как следует отделать комнаты, они использовались как склады, но я не разрешил кому–либо селиться. Я прикажу, мы всё очистим и наведём порядок.
— Не беспокойся, сейчас у меня людей много больше, чем раньше, им будет чем заняться.
* * *
Караван с переселенцами достиг города только к концу дня. Людей, повозок, скота прибыло так много, что о размещении всех в крепости речь даже не шла. Они останавливались в городе, занимая наиболее пригодные для жизни руины. Переселенцы просто запрудили древний город.
Весь остаток дня у Олега и Ярослава ушёл на хлопоты по размещению этой пёстрой оравы, только на следующий день друзья смогли заняться чем–то иным. И в первую очередь Ярослав показал своё детище — корабли.
Шагая по высокой надстройке одного из них и проверяя ногой крепость палубы, Олег выражал сомнение:
— Ты уверен, с такими высокими надстройками корабль не перевернётся?
— Этот трофей не предназначен для морских переходов, — отвечал Ярослав напористо, — цель реконструкции — охрана крепости и фиорда от незваных гостей. Поэтому приказал возвести на носу и корме двухэтажные надстройки для лучников: ахтеркастль и форкастль, а над палубой в средней части корабля соорудить противоабордажные решётки, корпус судна остался прежним и не подвергся переделке.
— Но в шторм и в водах фиорда бывает крутая волна, — настаивал Олег.
— Знаю. Мы подвергли корабль кренованию[3], и я установил, что закат диаграммы остойчивости более тридцати градусов. Этого вполне достаточно для прибрежного судна. На дно уложим дополнительный балласт, так что «Дельфин» — так мы назвали этот корабль — спокойно может патрулировать океанское побережье Изумрудной долины и заходить в устье реки Катави для контроля за прибывающими туда судами…
С этими словами Олег с Ярославом подошли к фальшборту. Борт о борт с «Дельфином» раскачивался на лёгкой волне второй корабль. Его очертания корпуса напомнили Олегу нечто знакомое, виденное в прошлом, — «Санта-Марию» Колумба.
— Вижу, со вторым кораблём ты повозился основательно. Появилась палуба и крытая надстройка на корме.
— Да, потрудиться пришлось изрядно: удлинили корпус, положили новые шпангоуты, обшили второй обшивкой. Зато теперь корабль готов к плаванию, осталось дооснастить мачты, реи и можно в путь, хоть в Агерон, хоть в пресловутый Риналь.
— Думаешь, выдержит шторм? — продолжал сомневаться Олег.
Ярослав скривил губы в усмешке.
— Уверен. Креновали, остойчивость соответствует. Вот только с парусами проблема…
— В чём дело?
— На обоих судах всего четыре паруса: два больших и два малых. На фрегат, что стоит на стапеле и который мы сейчас строим, нет даже лоскута. Соткать вручную столько парусины пока мы не в состоянии. Купить у проходящих купцов не удаётся.
Олег сочувственно кивнул.
— Да, эту проблему придётся решать, и решить её можно только в Ринале. Только там можно купить парусину в достаточном количестве и недорого. Отсюда следует вывод…
— Какой? — не понял Ярослав.
Последовал твёрдый ответ:
— Надо плыть в Риналь.
— Сейчас?! — удивлённо предположил Ярослав.
— Да, — уверенно отозвался Олег.
— Но до сбора урожая ещё три–четыре месяца, — нет смысла идти порожняком.
— А мы и не пойдём…
Ярослав удивлённо вскинул брови, а Олег многозначительно продолжил:
— Ты забыл, я не пустой уходил на Землю, не пустой и вернулся.
— Не может быть! — выдохнул Ярослав.
— Может, Славка, может. Кстати, и твоя доля там есть, и всех кто вложился.
— Радостная весть!
— Не сомневаюсь, и сам понимаешь, дело требует оборота. Отсюда следует, кому–то придётся плыть в Риналь.
— Поплывёшь?
Олег разочарованно усмехнулся:
— Поплыл бы, кабы дела колонии не держали. Жалуются на тебя все, кому ни лень, обвиняют во всех смертных грехах, вплоть до прямой измены.
— Ты–то не веришь? — возмущённо бросил Ярослав.
— А как объяснить союз с войо? Ну это ещё куда ни шло. А заигрывание с энолами?
— Это всё дипломатия, — эмоционально выразился Ярослав, — а если кто не понимает, то мозги вправить можно.
— Ну ты не очень возмущайся, резон в словах людей есть… А Лифидец? Зачем ты его отпустил? Тут даже я засомневался…
— Я его не отпускал, а то что сделал, для него хуже всякой смерти.
— А чем докажешь? Ничем! Одни слова! Так что расследования не избежать. Готовься.
— Кто расследовать будет? Отцы–основатели?
— Не важно, но отчёт дашь и если не докажешь, обвиним в измене. Ты не имеешь права отпускать врага. Много и других, менее тяжких обвинений: в самоуправстве; в том, что учиняешь феодальные порядки. Ведёшь себя как князь. К мнению людей не прислушиваешься, изнуряешь тяжким трудом…
— Ну вы ещё многожёнство приплетите, ходят такие слухи.
— Это дело твоё, имей женщин, сколько можешь прокормить, но тем не менее этот факт не красит главу колонии. Руководитель образец для подражания, а не предмет сплетен.
— На себя намекаешь? — ехидно усмехнулся Ярослав, он уже знал — вместе с Олегом на Трон прибыла некая симпатичная девушка, и ходили слухи, будто они женаты.
— Нет, я не имею ввиду себя, — отрицательно мотнул головой Олег, — у меня иная, другая задача на Троне. Я единственный, кто способен поддержать связь с Землёй. Потому возлагал на тебя большей надежды, и разочарован, что приходится их терять. Очень нагружают обстоятельства, при которых я вынужден заниматься делами колонии помимо своих прямых обязанностей.
