Поблагодарив хозяина, я вышел из села и зашагал к своим, на восток. За селом начинался долгий и трудный путь на родину. Только как встретит она своего бывшего воина? Человека с искалеченной душой и телом, измученным тяжелыми боями и вражеским пленом. Отвергнет ли она своего бывшего воина, который так стремится к ней? Ведь так много пришлось выслушать в последние дни обидного и несправедливого. И все-таки родина есть родина. Говорят, что самый лучший друг - это мать, а самая лучшая страна - родина.
Идти до Днепра было недалеко. Километрах в шестидесяти в Кременчугской области была переправа. Там, над Днепром, на берегу реки стояло село под названием Поволошино. В нем в мирное время в каменоломнях добывали строительный камень. Туда к переправе через Днепр лежал мой путь. Шел днем прямо по дороге, ни от кого не прячась. В селах заходил к крестьянам. У них расспрашивал про дорогу, сам рассказывал про войну, про плен, и как Иисус Христос, сулил своим слушателям лучшие надежды на будущее и скорое окончание войны. Это людям нравилось и они обильно вознаграждали меня едой и добрыми пожеланиями,
Население в селах было преимущественно женщины и дети. Нередко встречались бежавшие из немецкого плена красноармейцы или окруженцы. Некоторые из них боялись местных властей и прятались. Власти же на местах были полицаи да староста. Они имели оружие, и встреча с ними ничего хорошего не обещала. Я их как-то удачно обходил. Только дня через три в одном из сел мне повстречались латыши военные, служившие немцам. Они были заняты своими делами и на меня не обратили внимания. Я же сам встречи сними не жаждал, и мы незаметно разошлись без последствий. Жители сел, в то время были еще в шоковом состоянии и все происходящее вокруг них не представляли себе ясно. Да и вообще, вряд ли кто в то время мог осознанно осмыслить все случившееся. Все произошло так неожиданно, как гром средь ясного дня. Почти все они хотели замирения, как они выражались, и ждали домой своих мужиков.
Иногда, когда я рассказывал женщинам про виденное на войне, какая-нибудь заждавшаяся крестьянка неожиданно с надеждой спрашивала:
- А может быть вы моего Петра встречали?
На Украине всех незнакомых, даже младших по возрасту, называют на Вы. Меня, беглого попрошайку, тоже называли на Вы.
- Петра моего, Нетудыхатку. Дядьку такого, лет тридцати из Барвеночков, из села нашего. Может слышали?
И, загоревшись мимолетной надеждой, в мгновение женщина превращалась вся в слух и внимание. Чем мог утешить такую? Чаще отвечал:
- Нет, такого встречать не приходилось.
Обмякнув, женщина соглашалась:
- Да, да, это верно, не встречал. Если бы встретил, то обязательно вспомнил бы.
Желая угодить другим, начинал перечислять приметы какого-нибудь Ивана Голопупенко. И если приметы случайно совпадали, то эта жинка Голопупенкова даже радовалась. От радости такой она доставала из укромных уголков и выкладывала на стол все то, что предназначалось для более торжественных случаев. Может быть, для самого Ивана ее. Свои действия крестьянка объясняла примерно так: я накормлю чужого, чужие моего покормят. И она ото всей души, с полным сознанием своей правоты, угощала зашедшего к ней беглого пленного.
- Ешь вдоволь, солдатик. То же был мий Иван, - приговаривала она. - Ешь родимый, а я зараз до сусидки сбегаю.
В таких случаях было удобнее обходиться без сусидек и я предпочитал не задерживаться долго.
Пока добрался до Днепра, пришлось столкнуться со многими впечатляющими моментами в селах и на дороге. Все они были для меня новы и по остроте впечатлений необычны. Каждое на них оставляло в памяти определенный, не книжный след на всю жизнь и влияло на характер.
Дней через семь пути при выходе из села, прямо передо мной открылся величественный вид на широкую реку. Я добрался до Днепра. Там на бережку, возле самой реки, на деревянном сундучке и узлах сидели старик со старухой. Они ждали паром, который работал по расписанию, составленному немцами. Перевозил людей тоже по немецким пропускам. Ожидавшие переправу старички имели важный и независимый вид. По их внешнему виду и манере держаться, предполагались люди именитые, из времен давно ушедших. Их одежда, да и все в них было несовременно. Напоминало бабушкин наряд из времен ее молодости. Может быть им и самим так казалось, что они одеты не по моде и не по сезону. Хоть и смешно, зато каждому понятно, что они не кто-нибудь, а в прошлом люди высокопоставленные. Теперь же это значило, что для немцев они люди свои. Разговорились. На мой вопрос, как можно переправиться на другой берег, старик, не теряя солидности, ответил:
- Для этого следует иметь пропуск из немецкой комендатуры. Зайди в комендатуру, там тебе все объяснят.
- Что, без пропуска не перевозят? - не унимался я.
- Переплывают и без пропуска, - ответила старуха. - Только потом опять же в комендатуре придется отвечать за это начальству. Почему это они без пропуска переплывают?
Помолчав, старуха добавила:
- Может ты шпион! Ты лучше с пропуском.
Я и без тебя сам знаю как лучше, подумал я. Разговор не получился. Я безразлично отошел от стариков с независимым видом. По чистому желтому речному песочку подошел ближе к берегу. Вода в Днепре мутно-коричневая. Бившие в берег волны оставляли на песке белую пену. От воды тянуло прохладой. Покрикивая, низко над головой летали чайки. После степных, равнинных дорог, спокойная гладь широкой реки впечатляла и наводила на раздумья. Парома на переправе было не видно. Кроме всего, он предусматривался не для таких, как я. Постояв возле плескавшихся у берега волн, огорченно пошел вдоль воды, приглядываясь и соображая, что можно предпринять. Долго ходил. Хотелось кушать, а результатов никаких. На берегу ни бревна, ни бочки, и вообще ничего подходящего, на чем можно было бы переправиться. Как быть? Будто кто специально спрятал этот хлам, обычный для мирных переправ. Долго прохаживаться по берегу в таком месте без документов тоже рискованно. Вот невезенье. Что, если попробовать вплавь? Все равно у меня другой возможности нет. Днепр здесь не широк. Кроме всего, на реке виднеется много островков песчаных. Чего здесь особенного? Как будто мне раньше не приходилось переплывать широких рек. Сколько можно еще здесь прогуливаться? Безрезультатность хождения по берегу, голод и отчаяние делали меня смелым и решительным. Сидевшие на берегу высокомерные старики еще больше озлобляли меня и подталкивали к действию.
Еще раз прошелся по берегу, с ненавистью посмотрел на старичков из прошлого. Они все еще гордо сидели на своей гнилой, как сами, рухляди и терпеливо ждали дозволенный им паром. Ничего, продолжайте сидеть, подумал я. Еще неизвестно, будет сегодня ваш паром, или нет! Мне он совсем необязателен. Я могу и без него обойтись. Мы еще посмотрим, кто из нас первый окажется на том берегу. И, не откладывая дело, решил попробовать счастье вплавь, через Днепр. Подыскал поуже местечко на реке, разделся. Связал в узелок одежду, привязал ее за спиной на шее и ногой попробовал воду. Вода в Днепре не холодная, желто-коричневого цвета. Окунулся. Ничего, все в порядке. Плыть можно. Если бы тогда посторонний увидел все это, непременно подумал, что в Днепр полез смертник либо сумасшедший. Мне же все казалось, обычным. Медленно, но уверенно отплыл от берега.
