— Пока мы не знаем этого. Может быть по приказу князя Владимира — он не верит в талисман, а может быть это — ловушка.
— Ловушки надо ломать! — звучно сказал Тьерн. — У нас достаточно сил, что бы сделать все так, как мы захотим! Это унизительно и непотребно проявлять свою слабость!
Он продолжил бросаться такими же грохочущими словами, стучал кулаком по столешнице, а Санциско глядя на него, думал о своем.
«Он слишком земной и слишком предан Императрице… По отдельности это вроде бы ничего, но вот все вместе…» Глава Совета спокойно смотрел на наливавшегося кровью Тьерна, иногда кивал соглашаясь, а в голове его текли совсем другие мысли. Все они пришли в магию за Властью. Разница была только в пути ее достижения. Тьерн выбрал путь Силы, а сам он, Санциско, путь Мудрости. Конечно, власть могло принести и то и другое, но власть данная Силой была очевидней, чем незримая, и от того более мощная власть, основанная на Мудрости. Тьерн хотел занять месть на ступенях трона, служа Империи, а сам Санциско считал, что должно быть иначе. Империя должна служить Совету. Сила должна служить Мудрости, а не наоборот.
Пока Санциско размышлял, Тьерн говорил о том, что нужно делать. В его словах гремели боевые трубы, ржали кони, шипели, умирая, колдовские молнии. Он бряцал силой. Дав ему выговориться, глава Совета прервал свой внутренний монолог и возразил:
— И все-таки лучше совместить силу с хитростью. Я уверен, что мы не сможем взять талисман только силой.
— Почему? — спросил Янгевит. В прошлом ему приходилось водить войска, и зажигательные аргументы Тьерна произвели на него впечатление. — Неужели мы так оскудели ей?
Этот колеблется, подумал Санциско, его можно перетянуть к себе.
— Причин две, — хладнокровно ответил он. — Во-первых, прошел год, и просить помощь у Императрицы, наверное, слишком поздно, а во-вторых… Империя не станет воевать с крошечным варварским племенем, расположенным неизвестно где…
Калис, возможно лучше все присутствующих тут представлявший, что такое эта далекая Русь вскричал:
— Ничего себе племя! Это молодое хищное государство…
К его словам прислушивались, и Санциско со скучающим видом напомнил:
— Об этом тоже придется рассказать Императрице. Она ведь до сих пор считает, что все наши сложности в том, что мы не можем найти мелкое племя рось, скрывающееся где-то в северных лесах.
Он поднял руку, призывая магов к спокойствию. Постепенно шум стих.
— Купить мы его тоже не сможем, — продолжил он. — Не продадут. Остается…
— Сила! — рявкнул Тьерн. — Я берусь раздавить их всех как яичную скорлупу!
— Остается обмен, — спокойно, словно он и не слышал возгласа Тьерна окончил мысль Санциско. — Мы можем поменяться с ними….
Санциско ждал понимания, но его слова не нашли отклика у магов. Несколько секунд в зале висела тишина, которую нарушил Янгевит.
— Что мы можем предложить им? Что, если не золото?
Он повернулся и весело оглядел каждого.
— Нашу мудрость?
Смех, родившись на одном конце стола, волной добежал до другого. Предположение было настолько глупым, что ничего другого кроме смеха вызвать не могло. Делиться мудростью с дикарями, обучать врагов, что может быть, когда-нибудь вцепятся вам в глотку… Санциско засмеялся вместе со всеми, а когда смех стих продолжил:
— Ехидный ум барона Пашкрелве придумал отличную комбинацию, которая заставила князя Черного отдать талисман дочери и отправить ее к булгарам.
— Чем все это кончилось, мы знаем! — злорадно напомним Тьерн. — Кстати, как он, ваш барон?
Санциско поклонился, словно благодарил его за внимание к столь незначительному человеку.
— Он и его сын здоровы. Барон пишет, что он не забыл своего поражения. Неделю назад я получил письмо, в котором он излагает еще одну интересную мысль. А что касается вопроса, чем все кончилось….
Он впервые посмотрел прямо в глаза Тьерна и показал свою силу.
— Во-первых, еще ничего не кончилось, а во-вторых… Да. Нас обхитрили. Белоян оказался хитрее нас. Но ведь у любого полководца есть поражения. Вспомните — мы одолели стольких, что не удивительно, что, в конце концов, нашелся кто-то, кто одолел нас…
Это был сильный аргумент. Они действительно одолели многих. Кое-кто закивал и Тьерн почувствовал, что чаша весов вновь качнулась в сторону Санциско.
— На что же менять? — спросил тогда Тьерн.
— На самое дорогое из того, что у них есть!
Несколько мгновений все молчали. Потом Калис, самый старый из них и оттого туговатый на ухо, переспросил.
— У них? Я не ослышался?
— Именно!
«Они все-таки не поняли, что ж и я не понял сперва», — великодушно подумал Санциско. Он широко улыбнулся и щелкнул пальцами.
— Барон гениален. Он предлагает похитить сына Ирины и поменять его на талисман.
Глаза магов вспыхнули, они сделали общее движение, и даже Тьерн ощутил что-то вроде волны восторженного удивления. Стараясь справится с ним, он крикнул:
— Легко сказать!
— Сделать это будет не легко, — согласился Санциско. — Только если это удастся, то они сами… Вы понимаете, сами принесут нам его.
Тьерн пренебрежительно качнул головой. Он в это не очень верил.
— Проще заставить их сделать это силой.
— Конечно! Тут ты прав. Для этого нам придется использовать силу.
Тьерн прищурился, удивленный легкостью, с которой Санциско ему уступил. Ища подвох в его словах, он переспросил:
— Нашу силу?
Санциско зажмурился от удовольствия, став похожим на кота, что обманул кухарку.
— Нет. Чужую!
Члены совета после секундного замешательства поочередно закивали. Идти на Русь своей силой значило начать войну между магами и волхвами. Они понимали, что если это произойдет, то не поздоровится никому. Страшное это дело — война между колдунами. Санциско молчал, наслаждаясь моментом торжества. Он смотрел на членов совета представляя их мысли. Сидеть в башне, кушать курагу и наблюдать за звездами было куда как приятней, чем крушить друг другу головы заклятьями. Маг еще мог единоборствовать с магом или с каким-нибудь земным властителем, но вести Совет против Белояна и его людей… Каждый помнил историю о волхвах, что вознамерились забросить своего посланца на небо и чуть было не сделали этого. Только совместные усилия Богов остановили их посланца на подходе к первому небу.
Каждый понимал, что у Белояна есть возможность доставить им неприятностей едва ли меньше, чем у них ему. Не зря же их волхвам удавалось столько лет хранить Паучью лапку в своей Гиперборее.
