Одного взгляда на нее хватило, чтобы все смутные ожидания Снейпа разбились, как стекло. У Лили Эванс был характер кобры и темперамент бродячей кошки, но она была самой красивой девушкой, какую он видел в жизни. Ее дочь не унаследовала от нее ничего. Это была маленькая копия Джеймса Поттера – вплоть до круглых очков и взъерошенных черных волос, слишком коротких для девочки.
Вот только Джеймс Поттер никогда не смотрел так настороженно и серьезно. Девчонка равнодушно покосилась на онемевших родственников, которые сбились в кучку на продавленном диване, и снова уставилась на него. Выражения глаз за стеклами очков не было видно, но Снейп не сомневался, что взгляд немигающий, как у змеи.
«Неужели правда Слизерин?»
Сообщив ей о Хогвартсе и дав письмо – еще не хватало объяснять все на словах! – Снейп продолжил изучать хрупкую фигурку. Злорадство поднималось в нем, как пена над котлом с зельем: красавица Лили и смазливый Джеймс были бы немало разочарованы в этом ребенке. Черные лохмы, придававшие гриффиндорскому ловцу грубоватый шарм, у девочки смотрелись просто неряшливо. Очки сползали на длинный нос – хм, Северус никогда не замечал, что у Поттера нос немногим короче его собственного, разве что тоньше и без горбинки. Острый подбородок, торчащие скулы, ростом чуть повыше эльфа-домовика – Поттер на младших курсах тоже был невысок, вытянулся годам к пятнадцати. Даже небольшие, изящные кисти рук – пресловутая «порода» чистокровного мага – казались болезненно-худыми, узловатыми. Похожая на отца, девочка, тем не менее, была откровенно некрасива. И Снейпу это нравилось.
Но когда она вскинула голову, встретилась с ним взглядом и одарила радостной улыбкой, у него заколотилось сердце. Ярко-зеленые, как крыжовник, как первая трава… как две Авады – ее глаза были глазами Лили. Сияющая улыбка тоже досталась ей от матери, «Эванс улыбается – солнце выходит из-за туч», как говорил Поттер, подсевший на эту улыбку с первого курса. (Снейп, сам попавший под ее жестокое обаяние намного раньше, втайне с ним соглашался).
И профессор Зельеварения уже собирался улыбнуться в ответ, когда девочка звонко сказала, с явным торжеством в голосе:
– Я знала это! Всегда знала, что я ведьма! Что я не такая, как они!
…Снейпу казалось, что он-то знает толк в ненависти. Отец, бьющий наотмашь по лицу, Мародеры, нападающие вчетвером на одного, Эванс, шипящая сквозь зубы «не желаю тебя видеть ни-ког-да», Лорд, почти нежно произносящий «Круцио!»… Ничто не могло сравниться с тем, что он почувствовал сейчас, падая в обжигающий океан бешеной злобы.
…– Ты волшебница, как и я, поэтому умеешь делать все эти штуки, – черноволосый мальчишка смотрит на рыжую девочку жадно и тревожно. – Честное слово, я не вру! Я могу доказать!
Но она и не спорит, цветок на ладони продолжает открывать и закрывать лепестки – он забыт. Сестра, нетерпеливо дергающая за рукав, забыта. Зеленые глаза полны надежды, чуть дрожат губы…
Мальчик продолжает говорить. Запинаясь, бормочет, что давно наблюдает за ней, что она точно, ну абсолютно точно волшебница, и ей придет письмо, и она поедет учиться в самую лучшую в мире школу… и тут девочка выдыхает шумно, и на ее лице расцветает улыбка. Та самая, ослепляющее солнечное сияние. Мальчик замолкает, продолжая смотреть на нее, выражение лица довольно глупое.
– Я знала, – произносит она торжественно. – Я всегда знала, что я особенная!
– Конечно! – подхватывает он. – Ты… ну, я думаю – ты лучше всех.
И это было первым звонком. Если бы он мог вернуться в прошлое и сказать тому глупому мальчишке: беги прочь от этой эгоистичной стервы, она тебе всю жизнь поломает! Тогда он не убежал, конечно. За три года, оставшихся до Хогвартса, Лили Эванс привязала его к себе прочнее, чем если бы проводила связующий ритуал на крови. Понадобилось несколько лет и немалое количество унижений, чтобы избавиться от наваждения и научиться адекватно воспринимать – ее, себя, других женщин, мир вокруг.
И вот теперь ее дочь, проклятая полукровка, выросшая у маглов, произносит те же самые слова! Снейп с шипением выпустил скопившийся воздух, заставил себя сделать вдох, потом еще один. Девчонка перестала улыбаться, но взгляда не оторвала.
– Ты – не – особенная! – он гордился собой, голос был почти ровным. – Вы, Поттер, такая же, как все волшебники. От маглов, конечно, вы отличаетесь, но волшебников много. Ваших одногодок в Хогвартсе будет около сорока-пятидесяти.
– Я очень рада, – девчонка снова улыбнулась, теперь не так сокрушительно, просто беглая усмешка. – Мы едем прямо сейчас?
Толстый магл, про которого Снейп успел забыть, подскочил к ней и отчаянно замахал руками. Ах да, он же под заклятием… профессор взмахнул палочкой, снимая Силенцио со всех троих. Сейчас ему был необходим буфер между собой и будущей ученицей – он опасался, что придушит ее, если услышит еще слово.
Буфер получился что надо. Крики огласили комнату почти сразу же.
– Мы никуда не отпустим ее! – это магл-тупица.
– Мы не дадим денег на эту проклятую школу! – это его жена, у нее серого вещества чуть побольше.
– Чо это вы со мной сделали, блин?! – это их сыночек.
«Дело можно иметь только с женщиной», – подумал Снейп. Настроение его улучшилось: от испепеляющей злости к привычному, как зубная боль, раздражению. Он произнес, обращаясь к магле:
– Обучение бесплатное, на учебники и форму деньги есть. Вам не стоит об этом беспокоиться. А если вы попробуете не пустить ее в школу, стихийные выбросы магии будут продолжаться. – Он подумал, что надо пояснить свои слова, и добавил, взглянув на Поттер: – С вами наверняка происходило нечто необычное, когда вы были расстроены. Что-то, связанное с огнем, верно? – «припомнил» он. На самом деле он не забывал об этом ни на секунду.
– Откуда вы знаете? – соплячка заморгала. – Был и огонь, и всякое другое…
– У нас есть методы, – Северус не собирался рассказывать про зачарованную карту Британии в кабинете директора Хогвартса и в Министерстве, которую использовали, чтобы отслеживать волшебство несовершеннолетних. – В школе вас научат контролировать свою магию, и многому другому тоже. Сегодня мы купим учебники и прочее, а первого сентября вы отправитесь в Хогвартс. Домой будете приезжать на рождественские каникулы и на лето. Пока все ясно?
Ответа он не дождался, потому что толстый магл, окончательно взбеленившись, подскочил к девчонке и заорал прямо в лицо:
– Ты никуда не поедешь! Я не разрешаю!
Он замахнулся на нее, но Поттер увернулась от пощечины, отскочила на шаг и выставила перед собой ладони – нелепым жестом, который почему-то казался угрожающим.
