Абеляр задумался, кивнул.
— Значит, Даэрлун. Но я повторю свою просьбу — останьтесь. Помогите нам. Помогите… мне.
Отказываясь, Кейл чувствовал, будто предаёт Абеляра, но иначе было нельзя.
— Мы вернёмся, если сможем, — сказал он, пожимая руку Абеляру. — Честно. Что же до пути, на который ты встал, сверни с него. Это можно сделать.
Ривен прочистил горло, поёрзал.
Лицо Абеляра помрачнело, он не выпустил руку Кейла.
— Откуда ты знаешь? У тебя это получилось?
Вокруг Кейла взметнулись тени, вцепились в руку Абеляра. Вопрос был похож на удар в лицо. Он покачал головой.
— Нет. Но у меня другой путь. Мы разные.
Они глядели друг на друга, один — на службе света, дрейфующий ко тьме, а другой — на службе тьмы, просто дрейфующий. Зарычал гром.
— Может и не такие разные, как ты думаешь, — сказал Абеляр и наконец отпустил его.
Кейлу нечего было на это ответить.
— Я многим обязан вам обоим, — сказал Абеляр официальным тоном. — Спасибо, что спасли моего сына. Корринтали всегда будут рады вам.
Кейл решил, что мир сурово обходится с людьми вроде Джака и Абеляра. Он убивал их или бросал во тьму, но никогда не позволял оставаться в свете. От этой мысли Эревису стало грустно. Он чувствовал на себе взгляд Ривена, но проигнорировал его.
— Мы должны взглянуть на твоего сына, прежде чем уйдём, — сказал Ривен.
Кейл удивлённо развернулся и вопросительно посмотрел на Ривена. Регга, судя по выражению его лица, это заявление тоже застало врасплох.
Абеляр, казалось, не удивился.
— Конечно. Пойдём.
Пока они шли по лагерю, пошёл лёгкий дождь. Саэрбские беженцы разбежались по палаткам. Костры зашипели, заметались на ветру, погасли.
Кейл, Ривен и Регг набросили капюшоны. Абеляр не стал; ему, казалось, нравился ливень. Кейл знал почему; знал он и то, что дождь не сможет смыть все пятна.
Молния озарила небо. Прогремел гром.
Они подошли к палатке в середине лагеря. Мягкий свет фонаря струился из-за хлопавшего на ветру полога. Регг откинул полог, и они вошли.
— Я отыщу твоего отца, — сказал Регг. — Хорошо, что ты вернулся.
Абеляр хлопнул его по плечу, проходя внутрь.
Элден спал в углу почти пустой палатки, его голова торчала из груды мехов и одеял. Рыжеволосая женщина в кольчуге сидела в небольшом кресле рядом с самодельной постелью. Женщина встала, когда они вошли, звякнула кольчуга, её лицо просияло.
— Абеляр, — с улыбкой сказала она.
— Это Джиирис, — представил её Абеляр, пересекая палатку. — Одна из моего отряда. Джиирис, это Эревис Кейл и Дразек Ривен.
Её взгляд неохотно оторвался от Абеляра. Она кивнула Кейлу и Ривену в знак приветствия. Она окинула их взглядом — окружавшие Кейла тени, призрак усмешки, застывший на лице Ривена. У неё были упрямые глаза, глаза солдата.
— Спасибо за то, что вы сделали для Элдена, — сказала она. — Это было благородное дело.
Уверенность, с которой она держалась, напомнила Эревису о Брилле, госпоже кухонь в Штормовом Пределе. Он решил, что Джиирис не терпит дурачества, и она сразу ему понравилась.
Кейл признательно наклонил голову. Голос Ривена прозвучал почти пристыженно:
— Не припомню, чтобы так говорили о чём-то из всего, что я когда-либо делал.
— В таком случае, может быть, вам почаще стоит делать такие дела, — упрекнула его женщина. — Я рада, что вы вернулись, — обратилась она к Абеляру.
— И я рад вернуться к тебе и к моему сыну.
Она покраснела от этих слов, и Кейл увидел, как упорство в её глазах уступает место влечению. Она снова спрятала это, и указала на Элдена.
— Он два раза просыпался и спрашивал о тебе. Уверена, он будет рад, если ты его разбудишь.
Абеляр кивнул, хотя лицо его вытянулось и покраснело. Он прошёл мимо неё, сел на постель спиной к ним. Какое-то время он просто смотрел на Элдена. Он дважды тянулся, чтобы прикоснуться к сыну, отдёргивал руку, наконец погладил мальчика по голове. Элден забормотал во сне.
Некоторое время все молчали. Момент был слишком чистым, чтобы пачкать его словами. Гремел гром, по палатке стучал дождь, и Элден высунул руки из под одеял, чтобы обхватить ладонь отца, ладонь, которая убила Малькура Форрина.
Джиирис вытерла глаза.
Ривен просигналил Кейлу на языке жестов: Смотри.
Это было требование.
Кейл не понял, о чём он.
Отец и сын держались друг за друга в воздушном пузыре палатки, каждый утолял душевную нужду другого. Через какое-то время тело Абеляра содрогнулось, и Кейл не сразу понял, что тот всхлипывает. Его слёзы были признанием.
Джиирис посмотрела на Кейла, на её лице, по которому тоже текли слёзы, был написан вопрос.
Кейл не ответил. Он не хотел говорить, что они спасли сына, но потеряли отца. Скоро она сама это узнает. Вместо этого он прошептал:
— Нам нужно идти. Помоги ему, насколько сможешь. Мы его друзья. Скажи ему об этом.
Она кивнула и протиснулась сквозь тени, чтобы коснуться руки Кейла в знак признательности.
Кейл и Ривен вышли из палатки в ночь, под дождь. Кейл схватил Ривена за руку, разозлившись без особой причины.
— Что ты имел там в виду? Когда показал мне «Смотри»?
Ривен повернулся к нему, посмотрел на сжатую на его руке ладонь Кейла.
— Я хотел, чтобы ты увидел, что произойдёт. Понял.
Кейл отпустил убийцу.
— Я понял.
— Понял ли? — от дождя волосы Ривена прилипли к его голове. — Мы спасли этого мальчика, но у тебя на лице было такое выражение, как будто не спасли. Почему?
Тени вокруг Кейла заклубились, завертелись широкими лентами.
— Не отрицай, — сказал Ривен. — Я убивал людей большую часть своей жизни. Как и ты. С нашей работой приходит умение читать по лицам. И я могу читать тебя так же легко, как и других.
Кейл не мог облечь в слова свои мысли, странную отстранённость, которую он чувствовал даже после спасения Элдена. Он был сам не свой. Или был собой и ему это не нравилось.
— Я не знаю, — сказал он. — Я не…
Он позволил этой мысли умереть, помотал головой.
Ривен шагнул к нему. Тени окутали их обоих.
— Ты солгал Абеляру о том, что можно сойти с пути.
Кейлу нечего было ответить. Он солгал.
— Возврата нет, Кейл. Ты об этом знаешь.
Кейл знал, но он хотел бы, чтобы возврат был, и знал, что готов был повторить свою ложь Абеляру. Он посмотрел Ривену в лицо и сказал:
— Иногда нам нужна ложь.
Ривен посмотрел на него, отступил, его лицо застыло, как будто у голема. Зелёная молния прочертила восточное небо, и лицо Ривена превратилось в чередующиеся поля тени и света. Грохнул гром, один, два раза, ещё раз и ещё. Они с Ривеном оба повернулись, и момент был потерян.
