— Что бы ты без меня делал? — усмехнулась она, перехватив его восхищенный взгляд.
— Пропал бы! — покорно согласился Базиль. — А разве возможно, чтобы мы расстались?
Звонкий девичий смех разнесся над унылой тундрой, согрел ненастную ночь.
— Конечно же, нет, глупенький! — ответила Айша и, повернувшись к Базилю, звонко, совсем как в страшном особняке, поцеловала любимые губы. — И не надейся от меня скрыться!
— Да не очень-то и хотелось! Кстати, есть уже можно? Я сейчас язык проглочу.
— И прекрасно! Отдохну от твоей болтовни о политике!
— Как будто это я начал, — обиделся Базиль.
— Ну конечно, начала я, — ответила Айша, ловко вытаскивая из углей запеченную рыбу. — Но ты с удовольствием продолжил. Как будто больше не о чем говорить…
— А о чем еще?
— Например, о нашей любви. Ты ведь меня любишь?
— Об этом лучше не говорить, — ответил Базиль, обнимая Айшу, — а молчать.
Они замолчали, прижавшись друг к другу. Так и теплее, и приятнее. Последнее, что видел Базиль перед тем, как заснуть — светящиеся любовью черные, как летняя южная ночь, глаза, а последним, что чувствовал — тепло ее дыхания на лице, легкий запах дыма и луговых трав, исходивший от длинных волос…
Юноша проснулся от лютого холода. Костер прогорел и почти потух, только слабо светятся подергивающиеся седым пеплом угли. Дождь прекратился, когда они засыпали, резкий и холодный северный ветер разогнал тучи. Холодно, точно наконечники арбалетных болтов, нацеленные в лицо, мерцают мелкие северные звезды. На востоке край неба ощутимо светлеет, но вокруг еще лежит мгла.
— Айша! — Базиль потряс подругу за плечо.
— Что, уже пора вставать? — зевнула девчонка. — Но еще темно, Тетрик!.. То есть, Базиль, — поправилась она, поняв, где находится.
— Просыпайся, а то замерзнешь!
Айша поежилась. Как ни холодно было под дождем, но сейчас ветер просто леденит. «Какие же морозы тут зимой?» — подумала девушка.
— Раймон говорил, если плюнешь здешней зимой, на землю ледышка упадет, — угадал Базиль ее мысли.
Словно желая убедиться, что сейчас не зима, Айша сплюнула.
— Ай, веди себя прилично! — невольно сделал замечание Базиль. — Дед бы не одобрил, если б его невестка стала плеваться, как последняя оборванка.
— Дед твой, всех предавший, мне не указ, — ответила нахальная девчонка. — Да только чтобы ему досадить, я согласна все Поле заплевать, и тебя научить! Пошли уже, вежливый ты мой, дальше. На таком ветру все равно не уснешь.
…К тому времени, как краешек огромного оранжевого солнца показался над бескрайним зеленым морем тундры, они уже успели пройти изрядное расстояние, пару раз перейти вброд небольшие ледяные речушки. Когда робкое северное солнце наконец всплыло из-за горизонта, ослепительно яркое, но не греющее, оно вызвало в душе у обоих бурю восторга.
— Теперь потеплее будет, — высказал общую надежду Базиль.
В этой земле множество рек, от крошечных, которые можно перейти вброд от истоков до устья, до огромных, по сравнению с которыми эрхавенский Асивилд и даже пограничная Симли показались бы жалкими ручейками. В пути такие не встречаются, но Базиль, всегда любивший землеописание, почти наизусть знает их расположение (по крайней мере, на карте), помнил их название, а также местонахождение дорог, большинства поселков и городов в этих негостеприимных местах. Благо, последних тут раз, два и обчелся. Теперь эти сведения здорово облегчают выбор пути. Заодно Базиль скрашивает трудный путь, рассказывая все это Айше, которая и слова-то такого — «землеописание» — не знала. Базиль заметил: девчонка слушает и впитывет сведения, как губка.
Поле Последнего Дня — огромная, едва ли не самой большая на материке, безлесая равнина. На юге она ограничена цепью Стылых холмов, по высоте и крутизне не уступающих горам. По суше из Поля в коренные области Империи Ствангар можно добраться лишь через несколько перевалов, самый крупный и удобный среди которых — Салванг. С севера Поле омывается водами Замерзшего и Студеного морей, первое из которых сковано льдами почти весь год, а второе судоходно с Шестого по Восьмой месяцы.
С этих морей и обледенелого северного материка, называемого Землей Ночи, или же Ледяной Землей, почти весь год дуют холодные ветры. Они не встречают здесь препятствий, например, гор или лесов, в то время как от южных ветров Поле закрывают Стылые Холмы. Потому даже летом здесь холодно, ночами возможны заморозки. Уже в Девятом месяце ложится снег, и морозная, с долгой полярной ночью зима господствует вплоть до Шестого месяца.
Большая часть равнины заболочена, а где болот нет, из-за короткого, холодного и сырого лета почти невозможно земледелие. Урожаи таковы, что их едва хватает дотянуть до весны, в города каждое лето приходится завозить обозы с продовольствием. Иначе тот же Марддар вымрет от голода в первую же зиму.
Но, обделив Поле теплом и плодородием, Боги неслыханно щедры к нему в остальном. Здешние реки и моря исключительно богаты рыбой, моржами, чьи шкуры и бивни очень ценятся на юге. На болотах встречаются целебные травы, которые больше не растут нигде, и которые в Семиградье приходится покупать по баснословным ценам. А главное — самые крупные на обитаемом Мирфэйне залежи каменного угля, железа и многого другого, необходимого Ствангарской Империи. Императоры, не считаясь с расходами, стремились заселить эти земли: прокладывали дороги, строили города. Крупнейшим стал Марддар, столица новой провинции, так и называвшейся — Поле Последнего Дня. Место для города выбрано особо удачно: сюда можно добраться и сушей, и морем, а потом по судоходной реке Марддар, что облегчает подвоз продовольствия. Здесь находятся важнейшие оружейные заводы страны, мастерские, где совершенствуется оружие, и многое другое, необходимое имперской армии.
Не пустуют и окрестные тундры. Всегда находятся смельчаки, что надеются найти в Поле прибыль, благополучие и свободу. Такие селятся по большей части по берегам моря или рек, занимаются рыболовством…
— Совсем, как мы, — усмехнулась Айша.
— Именно, — ответил Базиль. — Их здешнее правительство недолюбливает, но терпит: они продают излишки рыбы в города и позволяют сократить завоз продовольствия. Слушай дальше.
…Некоторые пытаются заниматься земледелием, но это в здешних краях тяжелое и неблагодарное дело. Есть поселки старателей, на свой страх и риск работающих на основанных ими же самими приисках. Власти провинции предпочитают собирать с них чисто символический налог, а добытое скупать подешевле. Важнейшие рудники, впрочем, правительство не доверяет никому, и трудятся там или осужденные каторжники, или наемные работники…
