— Ладно, до Эрхавена еще надо дожить, — поспешил Базиль уйти от неприятного и, главное, бесполезного разговора. — Лучше посмотри вон туда — кто-то котелок оставил!
Айша радостно ойкнула, удивляясь, как она его раньше не заметила. В их положении котелок открывал новые возможности, еще минуту назад казавшиеся сказочными. Теперь можно приготовить нечто вроде ухи… Девушка бросается в стылую, наполненную то ледяным дождем, а то и мокрым снегом мглу, звенит в руке котелок, шлепают по камням босые, опкрасневшие от холода ноги. Раздается короткий всплеск, Базиль собирается бежать, вызволять ее из журчащего неподалеку широкого ручья. Но тут раздаются шаги, теперь в них нет прежней легкости, в руках у девушки немалый груз: в таком котелке можно приготовить еду на пятерых.
Айша сияет, как новенькая монетка, на лице — гордость и неподдельное удовольствие от возможности показать любимому трудолюбие и хозяйственность. Девушка идет, неся на бедре полный котелок ледяной, кристально чистой воды. Ловко прилаживает его на треногу, разводит огонь, а когда от воды идет пар, а закопченные стенки котелка покрываются пузырьками, обманчиво-небрежно высыпает туда оставшуюся морошку, добавляет найденных по дороге трав. Айша лукаво стреляет в сторону Базиля глазами, облизывается, предвкушая горячий ужин, но, пересиливая себя, трепеливо помешивает варево в котелке. В итоге получается на редкость вкусный отвар, который, с выражением законной гордости на лице, Айша предагает Базилю.
«А ведь ей нравится чувствовать себя хозяйкой!» — думает он. Когда-нибудь они вернутся в старый особняк на Парадной улице, который принадлежит ему, как наследнику старшего сына Элрика, по праву. Пусть говорят что хотят отец или дед, а он возьмет ее в жены — и однажды Ай станет хозяйкой огромного дворца. Вот тогда придет черед гордиться ему самому. А пока остается пить отвар и размышлять, достоин ли он замечательной девушки…
— Что, нравится? — лукаво и ласково усмехается Айша, точно угадав его настроение. — Пей. Такой отвар тебе только Айша приготовит.
— У Элрика — лучшие повара Семиградья, — уже проваливаясь в сладостную дрему на коленях у девчонки, бормочет Базиль.
— Зато они тебя не любят так, как я, — отвечает она и закрывает ему рот поцелуем, долгим и жарким, как эрхавенское лето. Парень блаженно жмурится: с каждым разом поцелуи у бывшей уличной плясуньи получаются непринужденнее и горячее. — Поэтому и не смогут так готовить, — заканчивает она, переведя дух.
Айша хочет сказать что-то еще, но видит, что разомлевший от тепла огня и отвара мальчишка крепко заснул и, не долго думая, последовала его примеру.
Глава 2. Враг моего друга…
Путь окончился неожиданно. Еще недавно дорогу им преграждали холмы, походящие скорее на невысокие, древние горы. Поднимаясь, оба ободрали руки (Айша — еще и ноги), пару раз чудом не сорвались с крутых склонов, зато наверху были вознаграждены за все.
С плато отчетливо видно большое село, уютно устроившееся на берегу небольшого залива. На волнах покачиваются рыбачьи шаланды. Из закопченных труб домов поднимаются столбики дыма. Нет сомнений, село обитаемо, и даже весьма многолюдно…
— Мы все-таки дошли, — неожиданно устало произнес Базиль. Поход через сердце Поля Последнего Дня, не прошел даром — теперь, в двух шагах от цели, навалились накопившиеся усталость, голод и холод. — Думай, что будем менять на теплую одежду и еду.
— Браслеты, наряд, само собой, — отозвалась девчонка. — А как село называется? — спросила Айша.
— Саггард, — ответил юноша. — «Дарованный морем», в переводе со ствангарского. Самый крупный поселок рыбаков на побережье Поля Последнего дня. Пошли скорее.
— Стоять!
Резкая, короткая, как выстрел, команда заставляет замереть на месте. Бежать бесполезно: у высокого солдата в теплом темно-зеленом плаще, которые носят ствангарские пехотинцы, Базиль видит тяжелый армейский арбалет. Болт, пущенный из такого, знает Базиль, с двухсот шагов прошибает двойной доспех. Именно такими стреляли по Айше и ее брату, когда они бежали к ратуше… А чтобы не возникло соблазна испытать меткость ствангарца, из-за замшелой скалы выходят еще шестеро стрелков — также готовые мгновенно открыть стрельбу.
— На землю, руки за голову! — командует командир отделения. Теперь Базиль понял, почему форма показалась знакомой. Когда год назад в Эрхавен приехал ствангарский посол, так были одеты пехотинцы-охранники посольства. Тогда, помнится, дед сказал: «Это — наши союзники, Базиль. И наша единственная надежда. Если Атарги всерьез возьмутся за наш город, остановит их только Ствангар». Дед был прав, он только не сказал, что в случае его предательства не спасет и Империя…
Убедившись, что приказ исполнен, командир отделения начал допрос:
— Кто такие, куда шли, почему оказались в зоне проведения операции?
«Ну и как ему отвечать? — думает Базиль, ероша пятерней волосы. Почему-то сей нехитрый жест, унаследованный от дяди, всегда помогает думать. — Мол, сами мы не местные, из Эрхавена мы? А попали сюда, потому что у мага Атаргов что-то не сварилось?»
Он лихорадочно пытается придумать что-нибудь правдоподобное (правде все равно не поверят, да еще в чем-нибудь заподозрят), но тут, не обращая внимания на предостерегающий взгляд любимого, отвечать берется Айша. И сразу становится ясно, что, в отличие от Базиля, она уже встречалась с городской стражей в качестве подозреваемой. Впрочем, неудивительно: по закону пребывание в городе дочери и сестры «незаконных» рыбаков считалось преступлением. Если бы Айша не знала, как разговаривать со стражниками, чтобы отпустили, приняв за городскую нищенку, она бы уже не раз подверглась полагающимся по закону наказаниям.
— Мы оттуда, — показала Айша пальцем в сторону деревни.
— А почему вас выпустили?
— Видите ли, господин начальник, мы были у дяди в деревне… Не в этой, в соседней.
— В Алване, — вставил Базиль, вспомнив название ближайшей деревни на побережье.
— Давно были? — не успокоился арбалетчик.
— Да с месяц назад, — как можно беспечнее произносит Айша. — А что делают тут доблестные воины?
— Нет, это вы что здесь делаете? — изумленный до глубины души наглостью вопроса, спросил воин.
— Я же сказала — возвращаемся домой!
— Я вам не верю, — хмуро бросил сержант (теперь Базиль, наконец, вспомнил, какое звание означали золоченые нашивки ствангарца). — Думаю, вы меня обманываете. Я могу сказать командованию, что вы тут шпионили в пользу врага. После чего передам командиру, и он поступит с вами, как полагается по законам военного времени. Добровольное признание облегчит вашу участь.
