Маг, как обученная ищейка, нёсся вперёд, а эльфийка, как послушный ишак трусила следом.
— Магистр мы сюда зачем? — подала голос Роук, когда маг сбросил темп и начал осматриваться.
— Да, так за всем понемножку, — последовал уклончивый ответ.
— Ясно, опять полдня проваландаемся, а потом потащимся своим ходом до дома? — вопрос повис в воздухе, там и растворился.
Маг со своей ученицей прошли, не глядя на ряды с мясом, рыбой, птицей, овощами, немного притормозили в винных рядах. В конных рядах он долго осматривал лошадей, о чём-то спорил с продавцом. Продавец был невысоким коренастым человеком с лицом, внушающим очень сильное уважение и к себе, и к товару, но на корню губящее доверие ко всем продавцам вообще. Пока шла беседа, Р’оук исподтишка прикармливала близстоящую лошадку горбушкой, взятой с собой в дорогу. Лошадка была худая, изящностью и длинными ногами не отличалась, но была довольно добродушна и с удовольствием ела предложенное лакомство.
— Ну не видишь не лошадь, ветер крылатый, ты посмотри, какая стать, какие ноги, какие зубы! — эльфийка услышала пронзительный голос торгаша буквально над ухом. — Не лошадь — пегас, только без крыльев. В горах прыгает как козёл, в степи, что дикая лань, а в лесу что могучий тор.
После этих слов в глазах мага засветился редкостный скептицизм, Р’оук посмотрела на продавца с удивлением и жалостью зрячего перед калекой. В глазах коняжки засветилась неожиданная гордость, приправленная недоверием и лучиком надежды.
Учитель подошёл к скотине. Обошёл её кругом. Заглянул в уши, в рот, погладил по шкуре.
— Согласен, зубы хорошие,…а может что-нибудь поживее? А то по виду отходную по ней играть придется скоро.
Эльфийка исподлобья взглянула на мага.
— Может, возьмём?
— Бери, моя сладкая, бери, за полцены отдам! — обрадовано заверещал продавец.
— Да она сдохнет, не успеем за город выехать!
— Не сдохнет — насупилась эльфийка. Судя по виду, была полная готовность ученицы если не на рожон, то в бутылку залезть.
— Полтина и она твоя! Лошадка красавица! А умная! Как я!
— Главное, чтобы прилипчивая, такая как ты, не была, — недовольно заметил маг, — а мозги для скотины не так уж и важны.
— Седло отдам! Узду отдам! Подковы не сниму!
Маг посмотрел на Р’оук. Вся фигура была олицетворением упрямства и желания получить требуемое, чего бы оно ни стоило. Перевёл взгляд на клячу. Лошадь была заморенная. Её же фигура выражала победу жадности над голодом. Животину стало жалко.
— Ладно! Держи свои медяки. Седло со сбруей не забудь. А ты забирай свою клячу и нянькайся с ней пока она копыта не откинула.
Уже втроём компания двинулась вглубь рынка. Шли довольно долго. Зашли довольно далеко. Зазывалы попадались реже, открытых прилавков практически не было. Всё чаще шныряли маги в длиннополых балахонах; попадались шаманы огров, обвешанные амулетами, с посечёнными ушами, татуированные как …как огры. Были и не столь колоритные прохожие. Но Р’оук инстинктивно напрягалась рядом с такими встречными. Веяло от них опасностью. И не просто веяло, а несло как из выгребной ямы.
Путники остановились у неприметной двери. Маг постучал.
— Мне подождать?
— Нет. Привязывай лошадь и пошли.
Это была лавка. На её двери можно было повесить табличку «Всё для магов и от магов». Небольшой домишко, казалось, состоял из одних полок. Полки были повсюду. Даже под потолком были приспособлены пучки, веточки, верёвочки, котелки, узелки, в общем, то, что можно повесить, и что при падении не наделает много шума и много грязи. Всё бьющееся, льющееся, жгущееся, растворяющееся, могущее нанести хоть какой-нибудь урон, (даже теоретически) стояло на стеллажах налитое (насыпанное, наложенное, запихнутое) в колбочки, баночки, бутылочки, пузыречки.
— О, Куран, наконец, и ты, вот уж не ожидал! — донёсся голос из глубины зала. А потом появился сам владелец лавки. Это был человек. Довольно крупный и по росту и по телосложению. Черноволосый и черноглазый, с аккуратно выстриженной бородой. Свободная ряса создавала впечатление рыхлости и упитанности, но в движениях угадывалась сноровка и уверенность, несвойственные тучным людям.
— Рад тебя видеть, Батр.
— Ты по делу или так, поболтать?
— Как вижу, дела у тебя идут неплохо. Склянок всё больше, места всё меньше. Пора тебе перебираться туда, где попросторнее.
— Дела-то делами как шли, так и идут, — Батр стрельнул глазами на эльфийку — что, так у себя и держишь? В учениках или как?
— Ну вроде того…
— Вижу метод кнута и пряника в действии. Что натворила? Рясу порвала или подпалила чего лишнего? Помнится, нам в академии обычно по горбушке, да и то несильно. А тут прям светоч, а не лицо. Что, довела?
Эльфийка смутилась. Заострённые кончики ушей полыхнули багрянцем, потихоньку начавшим заливать всю физиономию. Маг пришёл на выручку:
— Они сами справляются. А рясу носить не хочет. Экономлю вовсю.
— Они? Ты что приют открыл?
— Да, нет. Мальчишку взял на обучение. Вот они и выясняют кто главнюк, а кто говнюк. Один постоянно в бутылку лезет, а вторая — Куран кивнул на ученицу, — кроме как кулаками разбираться не умеет. Может, поубивают друг друга, чтобы мне руки марать не пришлось. Ты мне Манускрипт привёз? — резко сменил тему маг. Он пристально посмотрел на бывшего ученика. Батр замялся. Запустил пятерню в волосы.
— Неспокойно сейчас.
— Здесь всегда неспокойно. Спокойно будет после того, как тапки скинешь, и то если разупокаивать не станут. Так что? — Куран начал сверлить подозрительным взглядом продавца.
— Не здесь неспокойно. Здесь как всегда. Пока как всегда, — Батр поднял глаза — Имперцы охоту открыли…
— Они её и не закрывали — отмахнулся маг — не поверю, ты один из немногих, кто сбежал от этих бешенных фанатиков в ТУ НОЧЬ, не смог достать то, о чём я тебя просил?! — он начал терять контроль над собой, и добавлять громкости и так в звучном голосе.
— Тише, тише. Не надо повышенных тонов, — неожиданно твёрдо ответил Батр. — в столице, сейчас не то, что небезопасно находится, там просто нереально существовать. И это не шутка.
— То есть как? — опешил Куран. — Даже для тебя?
— Да, даже для меня. У Имперцев поддержка… — он резко замолчал, повисла звенящая тишина.
— Маги. — Закончил маг за собеседника.
Р’оук попеременно смотрела то на одного то на второго, ничего не понимая в происходящем. Своего наставника она впервые видела в таком состоянии. Радость встречи бывшего ученика сменилась недоверием и гневом. Как прозвучало последнее слово, маг сник на глазах. Из Магистра он превратился в уставшего от жизни старика.
