на её берегу. Впрочем, желающих повеселиться хищно ощеренные чёрные вершины ни капли не смутили и к восьми часам вечера, когда небо заметно побледнело, и среди пёстрых лент зажгли фонари, площадку заполнил самый разномастный народ. Чуть в стороне расположились несколько полосатых шатров с неизменными закусками и очень внушительным количеством напитков, как безалкогольных, так и с градусом. Заиграла музыка, кто-то отправился танцевать, кто-то пить, а кто-то присоединился к нехитрым развлечениям вроде «сбей бутылку – получи приз».
Вопреки опасениям Макса, миледи Дейра соизволила-таки отпустить прислугу на данное мероприятие, правда, выходного в честь этого не дала, зато разрешила закончить все дела пораньше. За выделенный от щедрот свободный час нам надлежало принарядиться-приукраситься, после чего мы вольны были гулять аж до рассвета. Сама Дейра в компании Брета уехала в неизвестном нам направлении, предупредив, что вернётся завтра к обеду, и чтобы к тому моменту все были при деле. Данаида умчалась к живущей по соседству подружке, и Норика под большим секретом шепнула мне, что они там, мол, обряд колдовской проводить будут. Ну-ну… С собой Дана прихватила изумрудное платье-мини, так что я справедливо ожидала увидеть и единственную, и её колдовской обряд где-то на танцполе.
Укороченный катессой сарафан сидел на мне несколько непривычно. Пятнадцать сантиметров выше колен – длина, в принципе, нормальная, на Сиаме, например, только короткие платья и носят, и всё-таки… Ладно, похожу немного, глядишь, и пообвыкну… уж это я быстро. Привыкаю, в смысле.
Луиза и камердинер Брета Томас, немолодой пепельноволосый катесс, остались в особняке, а мы весёлой и шумной компанией отправились на столь вожделенные Норикой танцы. Уже на месте Карла и повар Игган отделились, разойдясь каждый в свою сторону. Норика мгновенно потянула Феликса на площадку для танцев, и я, оказавшись наедине с Максом, сразу заскучала. Покосившись на моё не слишком воодушевлённое лицо, Макс предложил занять столик и взять напитки. Так мы и сделали, да только веселей от этого не стало.
– Может, подождём возвращения Норики и Феликса, и сами пойдём танцевать? – предложила я примерно через десять минут сосредоточенного изучения трещин на деревянной столешнице.
Макс глянул на меня.
– Хорошо.
И снова принялся вертеть ополовиненную кружку с пивом в руках. Я посмотрела на его лицо, освещённое синим фонариком, и поморщилась. Ноль эмоций. Причём полный.
Я мысленно помянула сводницу Норику не самым ласковым словом и попыталась завести разговор.
– Ты откуда родом?
– С Первого материка, – отозвался Макс вновь умолк, видно посчитав ответ исчерпывающим.
– А я родилась в Дэнне, – сообщила я.
– Я знаю.
– Откуда?
– Норика сказала.
Я опять глянула на Макса, внезапно осознав, что абсолютно ничего о нём не знаю. Кто он, откуда, как оказался на Втором материке… И странное дело: чем дольше я всматривалась в подсвеченный синим профиль, тем более неясное ощущение поднималось из глубин моего существа…
– Вот и мы!
Я вздрогнула, повернулась к Норике, сияющей, словно начищенное столовое серебро. Позади топтался Феликс, рыжий длинноволосый парень с на редкость невыразительной даже для его расы физиономией.
– О, пиво! – возрадовался катесс, приметив кружку с пенным напитком.
– Бери, не стесняйся, – пододвинула я ему тару. – Специально для вас взяли.
– Спа-асибочки! – Феликс тяжело плюхнулся на скамейку и подхватил кружку.
Норика скромно пристроилась рядом. А я, наоборот, встала.
– Ну что, пошли?
– Ой, идите, идите, – махнула рукой катесса. – Там та-ак здорово!
Макс отставил свою кружку, кивнул.
Мы пошли.
Миновав кольцо столов, Макс коснулся моего локтя.
– Вэл?
Я шла немного впереди и потому обернулась.
– Ты подожди меня здесь, ладно? Я скоро вернусь.
– Эй, ты куда? – окликнула я, но парня уже и след простыл.
Мне оставалось только удивляться, как быстро и ловко Макс растворился в окружающей нас массе народа. Какая-то парочка, пробиравшаяся на отделённую яркими лентами танцплощадку, беспардонно меня толкнула, и я спешно отшатнулась к узким скамейкам, расставленным по периметру. Покрутившись на месте и не отыскав глазами рыжеватую шевелюру Макса, я опустилась на край ближайшей скамейки. Передо мной, за алой лентой, кружились пары в ритме бодрой мелодии, не менее бодро исполняемой оркестром с летним названием «Васильки». Вокруг шелестели голоса, слышались взрывы смеха и кокетливое хихиканье. Небо стремительно потемнело, мерцая искрами звёзд и основательно надкушенным диском убывающей луны.
Неожиданно мне на плечо легла рука. Не до конца разобравшись в ощущениях, вызванных прикосновением, я вскочила и круто обернулась.
– Вернулся? А я уж было решила, что ты про меня… – я замерла, чувствуя, как остаток предложения застрял в горле.
Рука была в чёрной перчатке. Да и сам человек, стоящий возле скамейки, был затянут в чёрное. С ног до головы, и даже лицо его скрывала чёрная бархатная маска из тех, что открывали подбородок, рот и часть носа. На плечах лёгкий плащ, на волосах – капюшон, надвинутый достаточно, чтобы их цвет оставался загадкой. И глаза, тёмные – синие или серые, точно не определишь, но однозначно не голубые, – знакомые и незнакомые, вроде уже и видела где, а как, когда – память молчит…
– А-а… простите, я приняла вас за… – начала я. Кончики пальцев кольнуло, в груди шевельнулось тревожное чувство. – …За своего друга.
Незнакомец смерил меня тяжёлым оценивающим взглядом, схватил за запястье и потащил на площадку. Дорогой меня раза два ощутимо пихнули, и я отвлеклась на необходимость маневрировать, позабыв о необходимости сопротивления.
Только оказавшись в самом центре площадки, я предприняла попытку вырвать руку, однако незнакомец повернулся ко мне лицом, обнял за талию и закружил под медленную печальную мелодию какой-то старинной лирической баллады. Я открыла рот, кое-как сосредотачиваясь на перестановке собственных ног.
«…Собирается куча народу… даже богатые приезжают, только они надевают маски, чтобы их никто не узнал…» – вкрадчивым шёпотом всплыли в памяти слова Норики.
Я закрыла рот и оглядела чёрный костюм нежданного партнёра по танцу. Нет, что-то не так… Сколько лет этой экипировке? Конечно, фасон чёрных форменных костюмов мужчин-единственных – заправленные в высокие сапоги брюки, широкий ремень с массивной пряжкой, короткая куртка с воротничком-стойкой, иногда плащ, – не меняется не то, что годами, веками, и всё-таки данный представитель выглядел не самым свежим: вон, обшлага рукавов какие обтрёпанные… Правда, на хозяине сидел ладно, то ли удачно подобрали, то ли сшили на заказ…
Задумавшись, я сбилась с шага и споткнулась. Незнакомец сделал непонятный мне пируэт, сильно стиснул челюсти – полагаю,
