что.
Мы стояли в неловкой тишине, пока, наконец, не появилась Воробей.
Она прошла в дверь в решительном темпе. Я видела, что она была чем-то занята, потому что ее глаза были еще там — все еще отвлеченные тем, что привлекло ее внимание. Именно так смотрел Уолтер, когда ему нужно было перестать мечтать обо всех способах, которыми он собирался мариновать тварь, чтобы на самом деле выстрелить в нее.
Я так сосредоточилась на взгляде ее серебристых глаз, что почти не заметила, что она вся была в красках. Они были на ее белой одежде, на ее голых руках — несколько брызг были даже на темных волнах ее волос. Красный, синий, оранжевый, фиолетовый, зеленый, коричневый. Почти каждый цвет, который существовал, и в головокружительном разнообразии оттенков.
— Хорошо, только поторопись, чтобы я могла вернуться к своему… тьфу!
Она отпрянула и таращилась на меня так же, как я, наверное, глядела на нее.
— Что случилось с твоим лицом?
— Тот же вопрос, — парировала я, указывая на бледно-голубые брызги на ее подбородке.
Она коснулась его рассеянно.
— Я рисовала. Что ты делала? Щелкала желуди?
Я не ожидала, что она скажет что-то смешное. Это застало меня врасплох, и я случайно рассмеялась.
Воробей помрачнела. Она пристально смотрела мне в лицо; ее глаза, казалось, впитывали каждую деталь, пока я быстро подавила смех.
Я не знала, как долго мы смотрели друг на друга. Но этого хватило, чтобы забыть, что Фрэнк все еще был в комнате.
— Хорошо, что вы благосклонно относитесь друг к другу. Это поможет вам в симуляции.
Я не знала, откуда, черт возьми, Фрэнк получил такое благосклонное известие: Воробей выпрямила спину, словно ожидая, что я выстрелю в бок, и я точно выглядела не лучше. Но ни один из нас не выглядел так, будто мы активно ненавидим другого.
Но это могло произойти.
— Если вы оба наденете ZOOT, я загружу симуляцию, — крикнул Фрэнк, когда его хромированные ноги плавно перенесли его к экрану в задней части комнаты.
Под экраном был еще один стол, покрытый кнопками. Синий шнур вырвался из запястья Фрэнка и вонзился в порт посредине стола. Через пару секунд экран щелкнул, и из-под потолка донесся мужской голос:
— Добро пожаловать в ад, личинки! Я сержант-инструктор Нэш, а это мой личный набор симуляций — дьявольская рулетка с надиранием задницы и болью! Думаешь, у тебя есть все, что нужно? Снаряжайся, солдат!
Я понятия не имела, что происходило. Фрэнк был подключен к экрану и так быстро прокручивал меню, что я видела лишь кучу черных пятен на желтом фоне. Я даже не могла сказать, на что он смотрел, на слова или на картинки.
Когда я повернулась, чтобы спросить Воробья, я увидела, что она уже стояла перед одним из металлических шкафов.
И на ней не было ничего, кроме нижнего белья.
— Ну, я не могу носить свою одежду под костюмом — она вся сомнётся, — сказала она после того, как я выплюнула волну потрясенных ругательств. — Кроме того, троды должны касаться кожи. Ты получишь сообщение об ошибке, если они этого не сделают.
— Троды? — успела пискнуть я. Мне нужно было все, что было в моих силах, чтобы не отводить глаз от лица Воробья… и подальше от мускулистого пятна ниже.
Она отвернулась, чтобы взять что-то из шкафа, и я потеряла ее лицо из виду всего на секунду. Взгляд быстро скользнул по ее телу. Не более одного вдоха. Но, видимо, этого хватило, чтобы каждая деталь врезалась в основу моей памяти.
— Солатроды, — сказала Воробей, когда обернулась. — Они должны коснуться твоей кожи.
В руках она держала черный комбинезон — почти такой же, как те, что мы с Ашей нашли в будке контрольно-пропускного пункта. Эти костюмы были созданы для боя. Они были покрыты странными бронированными чешуйками, которые могли самовосстанавливаться после сол-взрыва.
Эти костюмы, очевидно, никогда не собирались покидать Учреждение: они были сделаны из простого черного эластичного материала и имели крошечные белые диски, прошитые через всю подкладку. Я точно знала, что это были за диски. Говард использовал их каждый раз, когда хотел узнать что-то, что я не хотела ему говорить.
— Нет, — я отпрянула от Воробья, кожу покалывало от воспоминаний об этом особом ожоге. Такой ожог будто обжигал мои нервы. — Я ни за что не буду лезть в это.
— Почему? Это не больно.
Воробей наклонилась, чтобы надеть костюм, и я чуть не растворилась в полу.
— Нечего бояться — обещаю, — сказала она, надевая рукава. Ее глаза не отрывались от меня, пока она застегивала молнию. — Твое лицо всегда так краснеет, когда ты напугана?
— Я не чувствую никакого страха, — завопил Фрэнк через всю комнату. — Я считаю, что ее сильное кровоизлияние связано с высоким уровнем…
— Заткнись, Фрэнк!
Я не хотела, чтобы он выпалил, что я чувствовала, потому что даже я не знала, что я ощущала. Я не думала, что когда-либо чувствовала это раньше. Какая-то мощная смесь возбуждения и смущения, какая-то сила, от которой у меня тряслись ноги. Я открыла ближайший шкаф и начала раздеваться. Может, если мне будет стыдно за себя, я перестану стесняться Воробья.
— Я в порядке — я не боюсь. Видишь?
Я достала из шкафа костюм и попыталась засунуть туда ноги. Но они все еще тряслись. Я уже шаталась на двух ногах. Когда я подняла одну ногу, я наклонилась лицом к земле.
Я закрыла глаза и отвернулась, потому что собиралась врезаться в бетон и не хотела потерять ни одного зуба. Но я была на полпути, когда Воробей меня поймала. Она сделала выпад вперед и опустила руку под мой торс. Затем она снова поставила меня на ноги так же легко, как подталкивала шатающуюся дверь.
— У тебя они и на груди, — пробормотала она, прежде чем я успела ее поблагодарить.
— Что?
Она прижала кончик пальца к моему подбородку.
— Эти.
Я не видела, на что она указывала, но могла догадаться.
— Мои веснушки?
— Ага. Они здесь и здесь… они у тебя везде? — ее серебристо-лунные глаза блестели, пристально смотрели в мои. — Везде?
— Воробей… — линза Фрэнка подлетела к нам. — Является ли расположение эпидермальных пятен социально приемлемой темой для разговора?
Она отвела взгляд на секунду.
— Нет.
— Ты хочешь что-нибудь сказать Шарли?
Ее взгляд коснулся моего и убежал.
— Извиняюсь.
Затем она подошла к одной из гигантских стеклянных труб, оставив меня полуголой и с одной ногой в костюме — все еще в полном замешательстве.
Наконец, я вставила другую ногу и застегнула костюм. В шкафчике был шлем.
