Я на лисьей тропе.
Стало не по себе, я быстро повернулась обратно, потому что на миг чуть не забыла, в какую сторону двигалась. Спокойно, спокойно, спокойно…
Не скажу, что тропа была широкой, я бы даже сказала — совсем наоборот. Лисья же. Что бы это не значило. Все вокруг продолжало шевелиться светом, мерцать, переливаться. Но хищность и опасность от каждой травинки, каждого шороха, движения тени, я ощущала слишком остро. Страшно. И с каждым шагом становилось все страшнее.
Тропа казалась бесконечной, а мне хотелось ее как можно скорее пройти. Нужно было шевелиться, но страх сковывал мою скорость. Я чувствовала покалывание на коже, как будто легкие электрические разряды, кто-то наблюдала за мной, бегал за деревьями, в траве. Но мерцание не давало никого, как следует, заметить. Все было бесполезно. К сожалению.
— Риса! — Внезапно услышала звук своего имени.
И я узнала голос. Это была Нацуэ! Я остановилась, посмотрела, как мне в тот момент показалось, в ту сторону, откуда шел ее голос. Все мои чувства и инстинкты были обострены, мой страх был настолько осязаем, казалось, его можно было потрогать.
— Риса! Помоги мне! — Кричала Нацуэ вновь.
Я ее не видела, она была где-то далеко, в самой чаще.
Но… но… что же мне делать? Такеру сказал не сходить с тропы, а пока все, что он говорил мне, оказывалось правдой. Он ведь в этом разбирался получше, чем я, следовательно, его наставление о том, чтобы не сходить с тропы ведь не просто пожелание, правильно?
— Риса! Пожалуйста! — Кричала Нацуэ.
Идти дальше? Или пойти к ней? Как же было жутко в окружении всего этого странного, необъяснимого, чуждого леса. Он был настолько фантасмогоричен, что в какой-то момент я будто бы ощутила себя во сне. В таком диком, странном сне, в котором ты вообще не понимаешь, что происходит. Из него сильно хочется выбраться…
Но что, если это, и правда, Нацуэ? Я ведь ищу ее так давно. Что, если, ступив на тропу, я вышла на свою подругу? Что, если Такеру оказался прав и кицунэ спас ее? Спрятав где-то здесь. Это же все-таки лисья тропа…
Я знаю, что не должна была, но я все-таки попыталась шагнуть в сторону. Дикий водоворот ужаса ворвался в мою реальность. Несмотря на страх до этого, я не ожидала, что тропа, оказывается, была будто бы защитой. Что-то невидимое налетело на меня, высасывая из меня все силы, мою жизнь. Это было так страшно, я просто почувствовала себя маленькой песчинкой, которую закружил ураган. И я ничего не могла сделать…
Все внезапно прекратилось. Чьи-то крепкие, уверенные и надежные объятия поймали меня, возвращая на тропу. Я только в этот миг поняла, что потратила все свои возможные силы на попытку сопротивления. Даже не само сопротивление, это было бесполезно. А именно попытку.
Обмякнув от бессилия, я узнала его.
Шин.
Слезы хлынули из моих глаз беззвучно. Я просто сдалась целиком и полностью, а он поудобнее обхватил меня за талию, пытаясь удержать на весу. Если задуматься, давалось ему это не так уж и трудно.
Он был всем тем, чего так я хотела, в чем нуждалась. Сила, покой, равновесие, опора и поддержка. Но загнавшая меня в угол собственная обреченность сыграла злую шутку. Его лицо находилось прямо передо мной, его красивое, бесподобное лицо, большие, черные глаза. Никогда не думала, что буду так рада его видеть.
— Я ждала тебя, — вымолвила, продолжая проливать слезы. — Я думала, ты не придешь. Но я рада, что ты здесь.
Шин смотрел на меня прямо, очень внимательно, будто разыскивая ответы на свои не озвученные вопросы. Мне было сложно читать его по тем скупым эмоциям, которых он не выказывал сейчас.
— Почему это звучит как прощание? — Внезапно спросил меня он, и только по тону его голоса я смогла уловить эмоцию.
— Но ведь ты пришел, — все еще продолжаю плакать. — Я рада, что это ты.
Но Шин… он вдруг покачал головой.
— Я здесь не как шинигами, — сообщил вдруг он.
Я же вскинула брови в удивлении.
— Не как шинигами? — Удивленно повторила я. — Тогда… почему ты здесь?
— Соскучился, — произнес сначала серьезно, а потом улыбнулся.
Где-то в глубине души во мне расцвела эмоция, настолько сильная, подобно которой никогда раньше не было. Мне хотелось продолжать лить слезы, но только теперь уже по другой причине. Улыбка на моем лице рисовалась медленно, но уверенно. Шин все еще смотрел на меня, а я не могла отвести взгляд от него.
Он спасал меня, понимал ли он это?
И тогда я осмелела настолько, что собралась, взяла себя в руки и… обняла его. К моему удивлению Шин обнял меня в ответ. И в этот миг я почувствовала себя самой счастливой во всем мире.
В это мгновение я была по-настоящему счастлива. С логической точки зрения я этого объяснить не могла. Если задуматься: ко мне пришел шинигами! Жнец! А я тут радуюсь? Логики тут даже мимо не пролетало.
Но Шин был таким другим. Что-то слишком особенное было в его близости. В том, как он был рядом. В том, что он появился в моей жизни. Даже эта злополучная тропа, все, что окружало нас, стало внезапно приятным, беззлобным, красивым.
Потому что Шин был рядом.
— Мне было также плохо, как вначале, — призналась я, сама даже до конца не додумав эту мысль.
Его ладонь скользнула по моей спине, будто бы он пытался поддержать меня. Я лишь чуть крепче прижалась к нему, не желая отпускать и высвобождаться.
— Это из-за лисьей тропы, — объяснил мне он. Его голос звучал так близко, окружал меня, вторгался в мой мир. — Ты человек, а людям нельзя ходить по ней без проводника.
Людям. И снова это четкое разделение и тысячи вопросов, которые могут подождать. Медленно отстраняюсь, не совсем, только чтобы вновь заглянуть в его глаза. Он тоже не спешит выпускать меня.
— Ты проводишь меня? — Спрашиваю спокойно, не сомневаюсь в том, что другие вопросы сейчас уже ни к чему.
— Провожу, — спокойно отвечает Шин.
— И ты останешься?
— Останусь.
Глава 22
Проводник. Да плевать на них, честно слово. Дело было в Шине и этого не изменить. Вот он появился, и мой мир обрел равновесие, стал понятным и прекрасным. Шорохи, шелест листвы, ослепляющие переливы вокруг — все это теперь будто бы меркло. Потому что Шин был рядом.
Он взял меня за руку и шел чуть впереди, я смотрела на него и улыбалась. Как ветер развивает его волосы, как напрягаются его мышцы, когда он сжимает мою ладонь. Ловила каждый раз его взгляд, когда он оборачивался, будто хотел убедиться, что я здесь и со мной все хорошо.
А иначе зачем он оборачивался и смотрел на меня?
— Я слышала Нацуэ в лесу, — сообщила я в один из моментов, когда Шин вновь обернулся и взглянул на меня.
— Это не она, — заверил он.
Я ему, конечно же, поверила, продолжая игнорировать очевидности, просто желая насладиться его присутствием.
— Откуда ты знаешь? — Уточнила я.
— Лисьи тропы коварны, — заметил он. — Они пытаются отвлечь тебя, сбить с пути, чтобы ты потерялась и заблудилась по дороге. Они будут звать тебя любыми именами, заманивать всем тем, что тебе дорого, пугать самым страшным. А если у тебя есть цель, как с Нацуэ, то им даже легче будет это сделать.
— Значит, здесь ее быть не может? — И снова уточняла я.
— Это пограничье миров, Лиса, — улыбнулась, когда он назвал меня по имени. — Переход. Здесь невозможно жить, только потеряться.
— Что это значит?
— Кто, ты думаешь, зовет тебя? Привлекает? Те, кто сбились с пути. Им не выбраться, но их злоба жаждет мщения. Поэтому они сбивают с пути других.
— А что, если Нацуэ здесь потерялась? — Предположила я.
— Я бы об этом знал, — признался вдруг Шин, а я удивленно вскинула брови.
— Значит… ты знаешь, кто здесь прячется? Живет? — Шин лишь кивнул, а я медленно огляделась. По-прежнему видно никого не было, но все вокруг шевелилось, двигалось, извивалось. — Это печально. Им теперь никогда не выбраться?
— Не жалей их, — посоветовал Шин, — каждый здесь заслужил то, что получил.
