Да и пес, все это время неистово влекущий нас именно сюда, теперь не спешил к дому хозяина, а настороженно замер, прижав уши к голове и нюхая воздух.
Идти в деревню не хотелось. Что‑то в душе протестовало против этого опрометчивого шага.
Уловив тихий шорох, я повернул голову и увидел ползущих ко мне Литаса и здоровяка. Хорошо, значит, посланные на разведку вокруг деревни охотники уже вернулись.
– Господин, разведчики обошли всю деревню, – взволновано зашептал приблизившийся Литас. – Судя по всему, она пуста. Это и немудрено – здесь были шурды!
– Откуда знаешь?
– Прочли по следам. С неделю назад, может, чуть раньше, небольшой отряд прошел к деревне с запада – судя по оставленным следам, до тридцати костяных пауков и с десяток шурдов. Думаю, что и парочка поводырей есть. И шли они…
– Кто? – не поняв, переспросил я. – Как ты их назвал?
– Поводыри, господин. Они контролируют нежить.
– Кто эти поводыри? Тоже нежить?
– Нет, господин, – вмешался Рикар. – Это обычные шурды. Их называют поводырями, потому что они «ведут» пауков и другую нежить – отдают приказы, указывают цель, говорят, куда идти. Отличить их от шурдов‑воинов можно по костяному гребню на голове – это амулет контроля нежити.
– Ясно. Если поводыря убить, что станет с пауками?
– Не знаю, господин, – пожал плечами здоровяк. – Еще никто не убивал поводыря. Или я о таком не слышал. Видеть их, я часто видел, когда границу охраняли, но только издалека. Шурды не покидают Диких Земель. Только тварей своих через границу посылают.
– Понятно. Литас, продолжай. Куда шел тот отряд?
– Те следы направлялись аккурат к деревенским воротам. Мы приближаться не стали, а прошли чуть дальше и наткнулись на другие следы. На этот раз они вели уже из деревни на север. Человеческие следы. Множество человеческих следов – и взрослые, и дети. Похоже, шли плотной колонной. А по краям… следы паучьих лап… словно конвоиры.
Литас замолчал, но я уже все понял. Деревня мертва.
Легко представить, что произошло. Под покровом ночной темноты пауки, управляемые шурдами, ворвались в деревню, с помощью магии подчинили жителей, но убивать не стали, а погнали на север. Зачем? Не знаю. Но не сомневаюсь, что для несчастных жителей было бы куда лучше погибнуть на месте.
На карте, что у меня есть, север отмечен одним большим белым пятном. Там может быть все что угодно, и я не рискну повести туда своих людей.
Мы бессильны им помочь.
– Господин, мы сделали все, что могли. Не наша вина, что эти глупцы не удосужились даже защитный ров выкопать. И частокол курам на смех!
– Не надо меня утешать, Рикар, – отмахнулся я. – Ты о другом подумай – возможно, в деревне есть чем поживиться. Нам не помешало бы несколько новых топоров и пил. Про оружие так вообще молчу.
На мгновение я почувствовал себя мародером. Несчастные жители деревни, возможно, еще живы, а я уже собираюсь покопаться в их добре. Отвратительно. Но таковы законы Диких Земель. Выжить любой ценой. Сейчас эти вещи нужнее моим людям.
– Боюсь я туда соваться, – проговорил здоровяк, не отрывая пристального взгляда от вымершей деревни. – Посмотрите, над деревней воронье так и вьется, не иначе падаль чувствуют. Но на землю не садятся. Почему? Чего опасаются?
– Ясно чего. Нечисти, – буркнул Литас. – Не иначе засада.
Только сейчас я обратил внимание на многочисленных ворон, низко кружащихся над домами, но не решающихся приземлиться. Вот одна из ворон, похоже, не выдержав терзающих мук голода, спустилась до самых коньков крыш и тут же, забив бешено крыльями, взмыла вверх, словно чего‑то испугавшись… или кого‑то…
– Ну? Рискнем? – напрямую спросил я. – Говорите прямо.
Чего уж там кривить душой – когда я настаивал на отправке отряда на разведку, то только ради возможных трофеев, столь жизненно необходимых нам, а в возможное спасение людей не верил с самого начала. И иногда на задворках сознания просыпалась пугающая меня самого мыслишка: «Зачем нам лишние рты? Своих кормить нечем».
– Рискнем, господин, – чуть помявшись, согласно кивнул Литас. – У нас ножи уже почти до рукояток сточились, скоро шкуры с добычи, как звери, зубами снимать начнем.
– Рикар?
– Да, господин, – коротко ответил здоровяк.
Его отношение к моему участию в опасных затеях сильно изменилось после той памятной ночевки у поваленного дерева пару дней назад.
– Хорошо, тогда делаем так…
* * *
До частокола добрались без помех. Плюхнувшись в пыль, я с трудом сдерживал рвущееся из груди дыхание – от края леса мы мчались бегом, через поля, готовые в любой момент кинуться наземь – шурды неплохо стреляют из луков. Обошлось.
Чуть отдышавшись, я прильнул к широкой щели между неплотно пригнанными бревнами. Глазу открылась задняя стена дома – глухая, без окон. То, что надо. Здесь мы и перелезем.
Мы решили заходить в деревню с двух сторон, разделившись на две группы. Литас с двумя охотниками и сингерисом ушли к противоположной стороне деревни, а мы, выждав оговоренное заранее время, стремглав кинулись к частоколу. К воротам решили не подходить – слишком уж подозрительно они были распахнуты. Скорей всего, враги выбрали такое место для засады, откуда подходы к воротам видны как на ладони.
Помимо меня в группе были здоровяк Рикар, Стефий и молодой охотник с веснушчатым лицом – его имени я не знал. Если одна группа ввяжется в бой, то у другой появится шанс ударить в спину врагам, когда они не будут этого ожидать.
Еще раз взглянув в щель, я не увидел ничего подозрительно и дал знак здоровяку. Подняв топор над головой, Рикар зацепился им за кромку частокола и в несколько движений оказался наверху. Чуть помедлил, осматриваясь, а затем бесшумно спрыгнул вниз. Теперь наша очередь.
Охотник с наложенной на лук стрелой прикрывал наши спины, пока я подсаживал хоть и тщедушного, но тяжелого Стефия. Следующим пошел я – охотник повесил лук за спину, сложил руки в замок, и, опершись на них ногой, я смог дотянуться до верхней кромки частокола, подтянулся и оказался наверху Не медля, я спрыгнул вниз и присоединился к укрывшимся в траве здоровяку и послушнику. Не успел я поинтересоваться у Рикара, как сюда попадет оставшийся с той стороны частокола охотник, как оттуда раздался тихий шорох, и спустя мгновение последний член группы оказался лежащим рядом с нами. Интересно, как это у него получилось? Не умеет же он летать…
Прислушавшись, я уловил лишь звуки скрипящих на ветру оконных ставней и надсадное карканье воронья над головой. Жуткие ощущения.
