Я испытал самое настоящее бешенство. Если и не то, холодное, ледяное, что Анчаров называл яростью благородной, то что-то весьма близкое. Как всегда у меня в преддверии самых безрассудных поступков.
Я не боялся Потура. Я не боялся Залибы. Они меня просто дико, невозможно раздражали. И, увидев сейчас входящего в застенок колдуна, я просто взбесился. От бессилия, надо полагать. Скован-то я был все равно надежно. Лодыжки и запястья охватывали толстые металлические браслеты, присоединенные к мощным металлическим же костылям. Забитым в кондовые бревна стены.
Жук, пришпиленный булавками в морилке, – мелькнуло где-то в отдаленных мыслях сравнение. Залиба, оглядев меня, оценил мое состояние. Мимолетная усмешка тронула его губы.
Он сделал знак тюремщикам, и один из них выдернул мне кляп изо рта. А-хр… перемать!
– Ну вот мы и встретились, – сообщил Залиба довольно, в лучших традициях бульварных романов. Мой ответ был «тьфу» или что-то вроде этого. Сопровождающийся остатками кляпа пополам со слюнями. Хорошо, что не с блевотиной… К тому же мне показалось, что Залиба не так уж и рад нашей встрече, как старается показать. С чего бы это? – Ты надежно скован, – успокоил не то меня, не то себя колдун, глядя сверху с выражением превосходства. – И лишен всех своих колдовских штук. Так что не сможешь ничего применить против нас. И ничего нам не помешает на этот раз побеседовать с тобой обстоятельнее. Столько, сколько нужно. Понял?
Я промолчал, глядя на него в ответ. Чего непонятного? Все понятно. Но видно, не этого требовал здешний этикет. Залиба сделал еще один знак – и второй из подручных вздернул руку…
Я задохнулся от боли, пробившей тело сверху вниз – между ног, до самого затылка. Аж слезы из глаз побежали совершенно самостоятельно. Вот так вот, господа. И товарищи. Очень удобно.
Подвесьте человека кверху ногами, а потом время от времени бейте между этих ног. Впечатляет. Меня тоже впечатлило. Я аж чуть не взвыл с первого же раза. Но не взвыл все-таки.
Больно, конечно, было очень. И я никакой не герой-партизан. Просто относительное спокойствие я сохранял по причине того, что один раз уже побывал в такой ситуации. И весьма интересно из нее вышел.
Вот только в том заключалась закавыка известного мне способа, что нужно было позволить им довести меня до определенной кондиции. А там уж я сумею повторить то, что получилось в замке. Хрен они до меня доберутся!
Вот только один небольшой нюанс я забыл. А именно: в тот раз меня отделали до полусмерти в состоянии абсолютного беспамятства. Сейчас же палачам пришлось работать, что называется, по-живому.
Все-таки я угодил на обещанный допрос к Залибе! Чтоб он сдох. И ведь добро бы он еще знал, что спрашивать! А то ведь все его дознание сводилось к нетленной триаде из «Свадьбы в Малиновке»: «откуда-куда-зачем?»
Если бы я мог ему хоть что-то сообщить! Впрочем, изображать партизана мне пришлось все равно. То еще удовольствие. Хотя ничего серьезного ко мне пока и не думали применять.
Просто тупо, методично били. Весьма болезненно. Похоже, Залиба решил тянуть процедуру. Что ж, товарищ Сухов это бы оценил: тут перед смертью явно имелась возможность долго помучиться.
Я вот только товарищем Суховым не был. И чем дальше, тем больше приходил во все усиливающуюся ярость. Хотя уж и так, казалось бы, некуда. Ох как они меня достали! Если б только мог, я бы поубивал их не задумываясь!
Одним словом, меня били – я зверел. Орал благим матом, матерился почем зря. Не очень помогало. И все никак не удавалось поймать то замечательное состояние, в котором я ускользнул от них в прошлый раз.
Не по какой-нибудь серьезной причине, а просто не получалось, и все! Хоть тресни. И палачи, и я взмокли и устали. А результат в итоге оказался нулевой. Если отрешиться от происходящего, то, наверное, можно было бы найти и забавную сторону.
Только вот мне как-то было не до смеха. И, как ни странно, Залибе тоже. Он начал злиться, нервничать. В глазах разгоралось какое-то опасное пламя. Но я как-то не очень замечал окружающее в тот момент.
У меня как раз начало что-то вытанцовываться. Правда, здорово мешала еще и обида на моих неведомых благодетелей. Они-то чего ждут, интересно? Когда меня, как в прошлый раз, в ров скинут?!
Видимо, все-таки что-то такое у меня получилось. Потому что без перехода я вдруг увидел прямо перед собой перекошенное напряжением Лицо Залибы с остановившимися, какими-то полубезумными глазами…
Сразу стало понятно, что что-то он сейчас такое применит кардинальное, что до сих пор придерживал. Мне даже как-то не по себе стало. Ну он и проделал. Взял меня пальцами за запястье. И в тот же миг такая дикая боль пронзила меня до последней клеточки, что я заорал, позабыв про все на свете. А потом еще раз. Как бы в обратную сторону, что ли. Я не понял.
Иглоукалыватель хренов! Я едва не полопался от крика. Так было хоть чуточку легче. Сорву ведь голос-то! Делать надо что-то. Вот что только?! Польку-бабочку танцевать?!
От боли и нахлынувшего отчаяния – все мое спокойствие как ветром сдуло – какое тут, к ляду, спокойствие?! – я снова попробовал дотянуться до того спасительного состояния. Которое так некстати перебил Залиба. И дотянулся!
Только результат получился не совсем тот, какого я ожидал. Точнее – совсем не тот. Я даже сперва не понял, что добился все-таки чего-то. Поскольку ничего на первый взгляд не переменилось.
А потом вдруг осознал – как-то не умом, а чем-то еще другим, – что мне следует делать и что вообще происходит. Похоже, у моих хранителей сработала-таки система безопасности.
Вот знать бы еще только, отчего она уже только в самой крайней ситуации функционировать начинает? Что, нельзя было контроль не на такой высоте ставить, пониже?
Как ни смешно, но тут же я сам догадался, что нельзя. Если эта защита от летальных, так сказать, исходов, то она и срабатывать должна в адекватной обстановке! А так что будет?
Я только плюнул мысленно – от объяснения не стало легче. Ну я вам!.. Покончу дело, взявши обязательство!.. Ни с того ни с сего пришел на ум Высоцкий, когда я напряг все свои слабые силы. Эх!..
Напрячься же пришлось изо всей мочи. Без шуток – я боялся, что, того и гляди, пупок развяжется – зубы крошились, когда я начал вытягивать из стены глубоко вколоченные костыли.
Затем, как известно, бракованные гвозди… стал потихоньку… вынимать… Перемать-мать… Еще разок, еще… Хватит, все. Вроде. Нет уж, больше я не позволю, чтоб за мной гонялись разные придурочные колдуны. И прочие…
Пусть они сами от меня бегают! Или лучше вообще отстанут от меня. Не то… не то я за себя не отвечаю. Тем более что здесь никакая не Земля, а совсем другой мир. На который мне с самой высокой колокольни наплевать!
