Все замерло в однообразной неподвижности. Не как даже на рапиде, а как на самой обычной фотографии. Залиба, стражники, языки пламени на оголовках факелов. Краем сознания я замечал эту несуразность, но старался не обращать на нее внимания.
Сперва ноги-руки. Чуть-чуть, еще немного… Медленно я сполз на пол, перевернулся, поднялся. Выпрямился. В глазах потемнело на какое-то время, кровь отлила от головы.
Теперь мозги опять не очень умными станут, наверное, мелькнула в голове дурацкая мысль. Не забыть бы, подумал я, растирая руки. Повернулся и пошел к двери. Дыша как спринтер после стометровки. Оглядел Залибу с подручными.
И… не знаю. Не стал ничего делать. Жалко, что ли, стало. Придерживая, как странные украшения, болтающиеся железные шкворни, я подошел к двери и попытался отбросить засов.
Ого! Это оказалось не так-то просто. Пришлось повторить. Навалиться. Наконец брус пошел из пазов. Однако и скорость же реакции тут… в этом… где?
В этот момент все и кончилось. С хлопком время, куда-то уходившее, вернулось обратно. Факела дрогнули. Тени заколыхались по стенам. Шумный вдох тюремщиков прозвучал как порыв ветра.
Залиба, похоже очень удивленный, как-то нехотя стал поворачиваться. И что я теперь буду делать, дурак? – мелькнуло в голове. Честно говоря, я не знал. Точно, кровь от головы отлила! – вспомнилось некстати.
Но заодно и кстати. Поскольку следующей мыслью я сообразил, что и впрямь-таки дурак: уцелевший на мне кевлар может оказаться ничуть не хуже заряжен разными штуковинами, чем отобранный камуфляж.
Вот как раз на такой аварийный случай! Да и то, что я проделал только что, заставляло отнестись к такой мысли с доверием. Во всяком случае, я поверил, что справлюсь с этими троими.
Но события дальше пошли не так, как я планировал.
Не успел я вообще чего-нибудь предпринять, даже сказать «а-а» или «бэ-э», как дверь за моей спиной – которую сам же я и освободил от внутреннего засова – с грохотом отлетела от косяка.
Так мне по крайней мере показалось. На самом деле она распахнулась, только очень резко, свистнув на петлях. И… припечатала меня всей своей мощной плоскостью. Набранной из тяжелых, толстенных плах. Я успел две вещи. Во-первых, выругаться. Во-вторых, подумать, что получать досками по лбу – несколько перебор для меня в последнее время. Дальше снова потерял сознание.
Снова болела голова, когда я очнулся. А еще – плечо и бок. Чем, видно, приложился наиболее чувствительно. Я не без опаски открыл глаза. И прямо над собой увидел виноватое лицо Ангреста, похожее на самовар с усами.
Откуда-то издалека доносился непонятный шум. Я лежал все в том же застенке. Дверь была распахнута на всю ширину, в компании со мной живописно раскинулись неподвижные тюремщики, а Ангрест приводил меня в чувство.
Привел, в общем-то говоря. Я приподнялся и пощупал голову. Ангрест мигал виновато.
– Что ж это ты так, братец? – попенял я ему укоризненно. Правда, тут же выяснилось, что, после того как получил в который раз по башке, кривляться не такое большое удовольствие.
На лице же здоровяка отразилось самое настоящее мучение. Глаза заполнились состраданием. Я, несмотря на шум в голове, собрался было поприкалываться еще, но тут обнаружил, что ничего, оказывается, еще не кончилось.
Глубже в каморе стояли, оборотясь друг к другу, Залиба и еще кто-то. Невысокий, худощавый… Аниз! Вот надо же. Я совсем было хотел задать естественный в этих условиях вопрос, но тут увидел нечто странное.
Залиба едва держался на ногах. С него градом лил пот. Лицо напряженно кривилось. Руки колдуна безвольно свисали вдоль боков. Да и весь вид у него был какой-то потрепанный. Не то что накануне.
Казалось, он чему-то отчаянно сопротивляется. С напряжением всех сил. Но сил у него заметно недоставало. Еще я заметил следы свежего огня на потолочных плахах и на стене. Странные следы – округлые обугленные пятна. Одно, по-моему, даже еще дымилось. Внезапно Залиба резко сделал какое-то странное движение, словно собрался присесть, прыгнуть и улететь, взмахнув руками. Но не смог.
Дернувшись, он не очень твердо выровнялся в прежнее положение. В это же время стоящий от него в четырех шагах Аниз несколько двинул рукой – чуть в сторону, – глядя на своего визави внимательным и очень спокойным взглядом. Залиба, тяжело дыша и уже откровенно шатаясь, исподлобья смотрел в ответ. Потом поднял руки кистями на ширину плеч, ладонями друг к другу. И тут я обалдел – между ладонями у него вдруг протянулся бледный, мерцающий шнур. Как лампа дневного света или электрическая дуга – и штука эта стала, неуверенно пульсируя, разгораться. Я вытаращил глаза. Захотелось даже их протереть. И стало даже как-то боязно.
Вряд ли Залиба занимался сейчас праздничной иллюминацией! Что он может такое выкинуть? Но узнать это мне не удалось. Аниз оборвал развертывающееся представление той же одной рукой, что и в прошлый раз. Просто махнул.
Так примерно, как машет человек, чтобы убрать с дороги случайную паутину. Светящийся шнур погас. Странные противники еще немного постояли, глядя друг на друга.
– Ну хватит! – заявил вдруг Аниз неожиданно. На мой слух, по крайней мере.
Взгляд его сделался вдруг пронзительным – просто до невозможности. Глаза впились в лицо колдуна. Залиба покачнулся, мотнул неуверенно головой, обмяк всем телом. Сгорбился. И вдруг совершенно поплыл, оступился и с размаху сел на пол. Душераздирающе, во всю мощь рта зевнул – и повесил голову на грудь. Он спал!
Аниз еще какое-то время постоял неподвижно, выжидая. Затем резким переходом словно внезапно ожил. Пошевелился, сбрасывая оцепенение, бросил мимолетный взгляд в нашу с Ангрестом сторону и, шагнув вперед, принялся обыденно связывать Залибу откуда-то взявшейся веревкой.
– Поторопимся, друзья. Надо уходить.
Я с трудом перестал таращиться на ошеломивших меня Аниза и Залибу и посмотрел на говорящего. Хотя я и узнал его голос. То, что слышал его совсем немного, значения не имело. И так уже сразу можно было заподозрить: если двое из этой троицы здесь, то и третьего долго искать не надо. В дверях стоял Арх, небрежно уперев в пол вершины своей секиры.
Лезвия были чисты, но на переходах к рукояти темно отсвечивала кровь. На одежде тоже выделялись темные брызги. Впрочем, сам он ран, кажется, не имел. При виде же меня, валяющегося перед коленопреклоненным Ангрестом, брови у Арха полезли вверх.
– Сударь Гар, что вы здесь делаете?
– То же самое хотел у вас спросить…
Я попробовал встать. Вроде бы получалось. Только вот болтающиеся на руках железяки… Ангрест, перехватив мой взгляд, без лишних слов ухватил меня за оковы своими ручищами. И буквально без усилий достал из проушин вбитые в них болты, которые я давеча с таким напряжением выдирал из бревен стены. А затем так же просто, но эффективно разогнул и выкинул сами кандалы.
