— Ну, тоже верно, командир…
— Короче, если что и может стоять ближе всего к нашей выучке, так это гладиаторская закалка. Отбирай лучших и распределяй по группам. С пониманием, конечно.
— А баб? Брать?
— По ситуации. Вообще с Энией посоветуйся. Она за баб за своих отвечает, вот и… Ну, ты понял.
По-настоящему лес в Атейлере не тянул на чащобу. Это и понятно, по землям графства посёлки и города были рассыпаны очень равномерно, и нигде не отыскалось бы такое место, где на много километров вокруг не встретишь ни грибников-ягодников, ни лесорубов, ни охотников. Само собой, для хозяйственных нужд срубали и самые мощные, самые ровные и привлекательные стволы, вычищали сухостой на дрова, так что и буреломы тут встречаются очень редко. Конечно, ящеров всё равно трудно было заставить двигаться сквозь лес, их ещё и придерживали, чтоб не взбесились от страха.
Но даже так получалось намного быстрее, чем пешком, да ещё и кучу разнообразных припасов можно тащить с собой. Мы и тащили.
Само собой, трудно было представить себе ситуацию, при которой мне, старшему командиру, пришлось бы вступить в бой. Так что схваток я не видел, но получал о них исчерпывающие, хоть и краткие доклады. Отряды противника были немногочисленны, выслеживать их проще мелкими группами, и тут уж Аканш и тысячники отлично всё организовали без моего непосредственного участия. Мой четырёхтысячный отряд теперь напоминал дугу загонщиков на облавной охоте, только не сплошняком, а частым пунктиром.
Двигаясь по правую руку от основных сил, мы, как песок сквозь пальцы, просеивали пространство, и пока что действовали явно неожиданным для врага образом. Мне подумалось, что хорошо бы и дальше держать в строжайшем секрете нашу противопартизанскую тактику и всё такое, чтоб иметь лишний козырь в рукаве при борьбе с мятежниками. Но это утопия. Есть ли смысл передать своим ребятам распоряжения, чтоб резали всех, никому не давали уйти? Да ровно никакого смысла. Они и так излишней чувствительностью не страдают, действуют по-боевому и выкрошат всех попадающихся на пути вооружённых людей. Кроме своих.
Но истребить всех подчистую просто невозможно. Да и бред это. Есть и другие пути утечки информации. Не только посвящённые в дело штабисты, но и кто-то, кто охраняет левый фланг войска от тех же партизан.
— Интересно, кого Аштия поставила оборонять армию на марше с левого фланга?
Аканш вместо ответа развёл руками. Он был зол, потому что совершенно не выспался в предыдущую ночь, но как всегда безупречно держал себя в руках. Там, где не мог говорить вежливо или хотя бы поуставному чётко, просто молчал, ограничивался жестами. Рядом с ним и мне приходилось подтягиваться. К тому же в далёком опасном рейде, где до своих может быть и близко, и далеко, но просто так за судом и помощью не смотаешься, любой самый рьяный командир благоразумно умеряет командирские порывы. Потому что зависит от своих людей побольше, чем они от него.
Конечно, приказ в любом случае будет выполняться, на то ж они имперцы. Но выполнить его можно по-разному.
— Хорошо бы насесть на здешних партизан и прижучить одним махом. А то чем больше гоняем по этому лесу за мухами, тем больше выматываемся.
— У командира есть идеи?
— Даже и не знаю… Типа того. Найди мне хорошего проводника. Или парочку таких. Или сколько найдёшь.
— И?
— И станем ориентироваться в Атейлере не хуже местных. Есть у меня подозрение, что не все наши партизаны — атейлерцы.
— Проводники уже есть, — осторожно заметил мой зам. — Почти у каждого отдельно действующего подразделения. Как же без их помощи ориентироваться в лесу? И у лесовиков тоже должны быть свои.
— Так привлеки наших к обсуждению ближайших планов. Может, подскажут чего. Например, где лучше окружить врага, к чему прижать и разобраться с ними? Где удобнее всего устраивать захоронки с припасами и оружием? Именно там они и могут обнаружиться. Конечно, даже если мы единым махом размажем нынешних партизан, потом появятся новые, но мы к тому моменту уже умотаем в дальние края.
— Командир уверен? Осада замка может затянуться.
— Хе… Кто у нас будет командовать штурмом — напомнить? Правильно, её светлость Аштия. А она у нас спец именно по штурмам, а не по осадам. Спорим — что-нибудь придумает?
— Говоришь так, словно сам ей что-то такое подсказывал.
— Ну, куда мне. Я по части идей — не особо блистаю. Вот исполнять, как видишь, горазд… Надо бы бросить хвастовство, а то как бы не оплошать на этот раз.
— Пусть уж командир расстарается, — усмехнулся Аканш. — Твой успех и мне укрепляет позиции. А провал, соответственно, наносит чувствительный удар по перспективам. А мне ведь предстоит обеспечивать высокое положение и сахарную жизнь своей будущей жене. Очень и очень капризной даме.
— Потому так и усердствуешь?
— А почему ещё? Ты ведь не думаешь, что я готов вот прямо взять и усыновить тебя? На свою карьеру работаю, — но сказано это было столь подчёркнуто в шутку, что пропал весь её задор. Я кривовато улыбнулся в ответ.
Финал беседы с проводниками был ожидаем. Большинство из них — что уж греха таить! — знали Атейлер лишь постольку поскольку, потому что в обыденной своей жизни только время от времени выбирались за пределы привычной жизни и исхоженных маршрутов. Конечно, мои ребята постарались подобрать самых лучших проводников — из числа селян, живущих охотой, а не землепашцев, чей мир скукожен до размеров родного села и ближайшей ярмарки.
Однако даже познания охотников о родном крае здорово ограничены, и нам по-любому придётся прибегать к поддержке топографических карт. Эти карты, с моей точки зрения, были очень так себе. Я до сих пор не научился легко в них разбираться. Так что приходилось полагаться на опытность моих подчинённых. Может, оно и к лучшему. Не наворочу какой-нибудь несусветной ерунды.
Тут надо уметь доверяться своим людям полностью. Моя работа состояла в том, чтобы обозначать основную задачу. И сразу же на моих глазах тысячники и полутысячники принялись носиться и ругаться друг с другом (но умеренно) в стремлении увязать между собой тонкости и подробности. Вот именно сейчас я не прочь побыть руководителем. Чуть позже, когда настанет срок отчитываться по результатам — уже захочется поменяться с кем-нибудь из нижестоящих. Лучше всего — с рядовым.
Даже в случае успеха.
Но пока мне нечего было делать. Когда мой второй зам решил, что пока можно встать лагерем и подождать результатов, я распорядился готовить еду. Ядро отряда импровизированно превратилось в штаб, а мозговая деятельность требует комфорта. Да и вообще — почему бы нет?
