Боюсь, мне плотское не преодолеть так, как преодолевали эти герои. Я просто поддамся, после чего, как мы, бывалые, знаем, искушения тут же улетучиваются, можно заняться делом, но здесь такой прагматический подход не пройдет. Тут с искушениями борются прямо, грубо и честно.
Бобик подпрыгнул на бегу, оглянулся.
— Правильно идем, — заверил я. — Только с крохотным зигзугом…
Он, судя по его виду, то ли не понял насчет зигзуга, то ли усомнился в его крохотности, если мы вымчались из северных ворот города, но несемся прямо в противоположную сторону, на юг, а это еще тот зигзуг, всем зигзугам зигзуг, понятный только людям, но не простым и честным собакам.
Место лагеря Меганвэйла я узнал издали по широкой ленте желтого снега, опоясывающей стоянку со всех сторон, но сейчас там только брошенные шалаши, истоптанный грязный снег.
Сердце мое похолодело, ужасные мысли пронеслись одна за другой, а в груди начала нарастать недобрая тяжесть.
Бобик побегал вокруг, ринулся в лес, я услышал оттуда его требовательный лай, через пару минут мы с арбогастром, сбрасывая снег с деревьев до самых вершин, вломились в чащу, а Бобик сделал стойку на двух мужиков с плотницкими топорами, что совершенно обалдели от ужаса перед такой страшной и огромной собакой.
За деревьями со стороны опушки видна понурая лошадь, впряженная в сани.
Я крикнул с натужным оптимизмом, незачем народ пугать еще больше.
— Бог в помощь!.. Хозяйский лес воруете?
Оба чуть приободрились при виде человека, явно хозяина чудовищного пса, один даже ответил вполне разборчиво:
— Ваша милость… это общинный лес…
— Тогда можно, — разрешил я. — Что случилось с воинским лагерем, что стоял за теми деревьями?..
Они переглянулись, тот же мужик сказал, смелея:
— Да кто ж зимой воюет? Разошлись все на зимовки… Вон, видите, далеко крыши? Город большой, все рыцари там, а простые воины на зимовке в селах.
— Благодарю, — сказал я, — э-э… продолжайте, продолжайте! Собачка просто посмотреть на вас прибежала. Еще щенок, любопытная…
Мужик пробормотал:
— А какая будет, когда вырастет, если уже почти с коня?
Городок, судя по заснеженным крышам, утопает в снегу, но когда проехал под аркой ворот, убедился, что главная улица почищена, благо последний снегопад кончился неделю тому.
Дом, где остановился герцог Меганвэйл, командующий войсками, мне указали сразу, я оставил арбогастра во дворе, взбежал на крыльцо, но Бобик отпихнул меня и ворвался первым.
В сенях был вопль, потом еще один — в комнате. Я вбежал, когда Бобик прижал Меганвэйла к стене и пытался зализать до смерти, помня его как надежного друга, что принимал всех пойманных гусей, оленей, кабанов и даже рыб, хвалил и обещал принимать еще.
Меганвэйла я привык видеть в блестящих дорогих доспехах, сейчас он в богатой одежде знатного вельможи, что делает его ниже ростом, толстым и неповоротливым. Мне даже показалось, что за последние пару месяцев Меганвэйл постарел на пару лет.
Я отпихнул Бобика, обнял Меганвэйла и сказал с чувством:
— Рад вас видеть, герцог.
— Ваше высочество, — выдохнул он, — какая… неожиданность.
Все-таки погрузнел, мелькнуло у меня, какой-то помятый, заметно растолстел. На столе широкая чаша, большой глиняный кувшин, в комнате мощный запах вина, воздух застоявшийся, не проветривалось тут давненько…
Он все-таки церемонно преклонил колено, на меня взглянул, как мне показалось, с опаской, надеждой, отчаянием и страстной верой, что вот он явился тот, кто все разрулит и всех спасет.
Я поднял его жестом, спросил в тревоге:
— Что стряслось? Поражение?
Меганвэйл покачал головой.
— Не военное, ваше высочество.
— Тогда сядем, — сказал я, — а то, чувствую, и меня это поставит на колени. Или опрокинет на спину?
Он вздохнул.
— Ваше высочество, вас ничто не опрокинет.
Я сел по-хозяйски, напоминая себе, что хотя Меганвэйл старше и все такое, но лорд — я, потому нужно держаться соответственно, однако сотворил два фужера, наполнил вином и один милостиво подвинул хозяину.
— Герцог…
Он принял с поклоном благодарности, поднес ко рту, но пить не стал, опустил осторожно на столешницу, не выпуская из руки.
— Ваше высочество, мы за это время выдержали удары трех армий Мунтвига. Две разгромили, а третья пыталась нас обойти по левому флангу, однако ее встретили так удачно вызванные вами из Турнедо могучий лорд Зигмунд Лихтенштейн с братьями. У него прекраснейшая дружина. А также большой отряд рыцарей из Сен-Мари, их привели братья из рода Хорнблауэров… ах да, еще вовремя подоспел граф Арчибальд Вьеннуанский из Сен-Мари, суровый и мрачный воитель, ищущий воинских подвигов на краю гибели… В общем, Мунтвиг нигде не прошел, разве что какие-то отряды просочились, но в Варт Генце с ними справятся легко.
Я спросил нетерпеливо:
— А что за поражение, герцог?.. Вы меня ранили в самое сердце.
Он вздохнул, уронил взгляд, с трудом поднял и снова уронил, не в силах удержать на весу.
— Ваше высочество…
— Герцог?
— Помните, — произнес он безжизненным голосом, — некого Торстейна?..
Мои мускулы напряглись сами по себе и застыли. Бобик посмотрел на Меганвэйла, на меня и глухо зарычал.
— Помню, — ответил я. — Это, если не ошибаюсь, который смог бы оттеснить всех четырех верховных лордов Варт Генца: Хродульфа, Хенгеста, Леофрига и Меревальда, вздумай вступить в борьбу за престол? Якобы в состоянии выставить самое большое войско, так как рисковать любит и умеет, амбиций хватает. Но, насколько я слышал, он был всецело занят набегами на Гиксию, потому что только он знал тайные тропы через Зачарованные Земли…
Он сказал невесело:
— Да, только он мог водить армию через те проклятые земли, населенные колдунами и чудовищами. И этим гордился особенно. Однако же едва все войска верховных лордов покинули Варт Генц…
Я вздрогнул, холодная волна прокатилась по всему телу.
— Что? Неужели…
— Да, — произнес он тускло.
— Он решился?
— И очень быстро, — ответил он. — Едва мы тут увязли в боях, он молниеносно захватил столицу и объявил себя королем. Его не испугало, что ему придется иметь дело не только с верховными лордами, но и с вами, ваше высочество!
Я пробормотал:
— Понимает, что я увяз еще больше. Мне, если совсем уж начистоту, вовсе не до Варт Генца.
— Ваше высочество!
Я взглянул в его лицо, он шокирован и потрясен настолько, что лишь сейчас могу оценить его безграничную веру в меня и мои возможности.
