— И да помогут тебе боги! — поддержал его вождь нурманов рыжебородый Торкель.
— Славься, конунг! — пронеслось по рядам воинов.
Викинги и новгородцы вновь схватились за кубки и оплетенные в медь и серебро рога.
Егор тоже поднял свой кубок, внимательно прислушиваясь ко всему, что говорилось вокруг, и пытаясь обнаружить в этой разноголосице намек на то, где следовало искать кольцо профессора Терехова.
Князь и вожди выпили изрядное количество вина и были пьяны. Однако они не собирались останавливаться на достигнутом. Провозгласив очередную здравицу и опорожнив очередной рог с ромейским вином, князь Владимир подпер подбородок кулаком и о чем-то задумался.
Белолицый ярл Догмар заметил это первым.
— О чем кручинишься, конунг? — спросил он. — Если надоело вино, испей меда!
Князь взглянул на ярла и проговорил тихим голосом:
— Ты веришь в вещие сны, Догмар?
— В сны? Бывает. А почему ты спрашиваешь?
— Минувшей ночью мне приснился дурной сон.
— Какой сон?
— Мне привиделась моя гибель. И гибель эта была позорной. Я стал рабом и меня засекли насмерть плетьми, а потом бросили мой труп на пожрание свиньям.
Догмар нахмурился. Позорная смерть — это самое страшное, что могло случиться с викингом, потому что такая смерть закрывала перед ним врата Валгаллы.
— Глупый сон, — пробасил рыжебородый вождь Торкель. — Не сбудется и не может сбыться.
— Торкель прав, — сказал белолицый Догмар. — Не стоит кручиниться из-за такой ерунды.
— А если это моя судьба?
— Судьбу можно изменить, если знать как, — заметил Догмар. — Помнишь, я рассказывал тебе о Посланнице Смерти, которая предсказывает судьбу и помогает ее переменить?
— Помню. — Князь слегка прищурил синие глаза: — И Посланница Смерти может мне помочь?
— Да, конунг, она может это сделать. Если хочешь, я сейчас же пошлю за ней.
Князь выпрямился, расправил плечи и величественно проговорил:
— Да будет так!
— Посланница Смерти идет! Расступитесь перед Посланницей Смерти!
В гридницу вошла сгорбленная старуха с посохом в морщинистой руке. Из-под грязной оленьей шапки выбивались спутанные седые волосы. Одета она была в куртку, пошитую из ровдуги, оленьей замши. На груди старой ведьмы были закреплены две медные пластины с изображением оленьих черепов.
Егор увидел бельма на запавших глазах старухи и понял, что Посланница Смерти слепа.
Остановившись посреди гридницы, старуха обвела всех присутствующих своим слепым, жутким взглядом, остановила его на князе и усмехнулась.
— Знаю, зачем позвал! — прокаркала она. — Увидел плохой сон и хочешь знать, сбудется он или нет! Что ж, конунг, я загляну для тебя за Кромку и поговорю с мертвецами!
Викинги молчали, завороженно глядя на старую ведьму. Молчал и князь Владимир.
Старуха уселась на пол и вынула из узелка, который тащила в правой руке, глиняный дымокурник. Князь Владимир, ярлы и викинги терпеливо ждали, пока она разжигала в дымокурнике огонь и совала в него куски мха, пучки сухой травы и измельченные гнилушки.
Когда из дымокурника повалил горьковатый дым, старуха вынула из узелка горсть костей и швырнула их на пол. Потом собрала кости и швырнула снова. Так повторялось еще раз десять — старуха, мерно покачиваясь в клубах дыма, швыряла кости на пол, ощупывала их морщинистыми, узловатыми пальцами, снова собирала и снова швыряла.
Никто из присутствующих не произносил ни слова, лица ратников были суровы, а на падающие на пол кости они смотрели хмуро и настороженно. При этом Егор заметил, что варяги старались не встречаться с ведьмой-предсказательницей взглядом. Своими слепыми глазами Посланница Смерти заглядывала за Кромку, а тех, кто слишком приблизился к Кромке, викинги всегда побаивались и сторонились.
Наконец старуха собрала кости и убрала их в узелок. После чего неторопливо достала из замшевого мешочка кисет с трубкой, набила трубку какой-то сухой травой и что-то негромко пробормотала. Тотчас один из викингов достал из очага тлеющую ветку и осторожно протянул старухе. Старая ведьма взяла ветку и медленно раскурила свою трубку.
Владимир выступил вперед и спокойно осведомился:
— Что скажешь, Посланница Смерти?
Старуха вынула трубку из морщинистых губ, посмотрела на князя своими страшными бельмами и хрипло проговорила:
— Скажу, что ждут тебя впереди удача и слава, конунг Вальдамар! Станешь ты самым великим правителем Руси!
По рядам ближних прошел одобрительный гул.
— Но не видеть тебе ни новгородского, ни киевского престола, и не топтать тебе стяги полоцкого князя, если не переманишь ты на свою сторону богов! — прокаркала вдруг старуха. — Боги любят удачливых! Но удача не на твоей стороне!
Викинги оцепенели. Князь Владимир внешне был спокоен. Продолжая глядеть старухе в глаза, он спросил:
— Как же мне переманить удачу на свою сторону?
Старуха затянулась трубкой, выпустила облако горького травяного дыма и стала медленно раскачиваться из стороны в сторону, потом вдруг замерла, снова уставилась князю Владимиру в лицо мертвыми глазами, после чего ухмыльнулась беззубым ртом и хрипло каркнула:
— Вижу тебя, раб!
На этот раз лицо князя потемнело от недовольства.
— Кого ты назвала рабом, старая? — резко спросил он, заставив викингов смутиться (разговаривать с Посланницей Смерти таким тоном не решился бы ни один из них).
— Быть тебе рабом, конунг! — каркнула ведьма. — Сгинешь рабом, умрешь рабом, и кости твои растаскают крысы!
При этих словах князь Владимир побледнел, а пальцы его сами собой потянулись за мечом. Ярл Догмар положил ему руку на предплечье и сказал:
— Это согласуется с твоим сном, конунг. Позволь ей договорить.
Владимир нехотя убрал руку от меча.
— Говори дальше, — приказал он старухе.
Посланница Смерти растянула губы в жуткую, морщинистую улыбку и прокаркала:
— Кольцо Одина изменит твою судьбу и привлечет удачу!
— Кольцо? — хмуро повторил Владимир.
— Кольцо! Кольцо! Кольцо! — вновь принялась раскачиваться из стороны в сторону Посланница Смерти, скаля гнилозубый рот. — Не будет кольца, не будет удачи!
Князь Владимир усмехнулся:
— Значит, я должен добыть кольцо? И это все?
— Не ты, конунг! Не ты! — закаркала ведьма. — Твой верный воин добудет тебе кольцо! Не ступать твоей ноге на землю Северной страны! Иначе — смерть!
— За кольцом должен пойти кто-то другой? — вскинул брови князь Владимир. — И кто же?
