— Ты хотел съесть девчонку, — пожал плечами Авес.
— И вы будете мне это вспоминать еще сотню лет, — немного обиженно буркнул тот. — Между прочим, я помочь ей хотел… справиться со знанием. Принять его более безболезненно. Но там произошло нечто странное… вспышка, удар… Никогда не видел подобного. Даже в стычках с локки.
— Магия? — поднял седые брови Ломлес, присаживаясь рядом с телом девушки. Кота в сознание не приходила, но уже дышала ровно, а щеки покрывал здоровый румянец. — Интересно… Ох! — Он вдруг схватился за голову. — Солдес меня прикончит! И правильно сделает!
— Что? — заинтересованно приподнялся длинный Кродос.
— На ней же было Сердце клана! — Ломлес почти уже рвал на себе волосы. — Я старый дурак! Его надо было снять! Силы разных стай сошлись в девочке! Все понятно… Точнее, непонятно, как все поселение не разнесло на щепки!
— Проклятый кулон! — удовлетворенно пробурчал Врадес, откидываясь на спину. — Я так и знал!
— И что теперь? — с напряжением спросил Кродос, буравя голубыми глазами тело сестры. — Она так и останется?
— А я знаю? — виновато отвернулся Ломлес. — Раньше так никто не делал…
Кота неожиданно рассмеялась и перевернулась на бок, как во сне. Братья переглянулись.
— Кота, — Авес мягко потрепал плечико сестры.
— Хи, — не открывая глаз, прошептала Кота, — небо на землю упало… нет, земля на небо… я — маленькая гусеница!
— Что? — Авес удивленно взмахнул своими длинными, словно у барышни, ресницами.
— Ничего страшного, — Кота открыла глаза и невидящим взглядом уставилась на брата, — скоро стану бабочкой! Только шкурку скину…
— Да ты и так чуть копыта не отбросила, — хмыкнул рыжий Ковес, хлопнув Коту по коленке. — Жаль, правда, даром не прошло. Видимо, малость умом тронулась…
— Что неудивительно, — все корил себя Ломлес, заламывая руки. — Надо было предупредить… снять кулон! Кто выдержит такое?
— Кулон! — вскрикнула Кота, хватаясь за железку. Вскочив на ноги, восторженно посмотрела прямо в голубые глаза Кродоса. — Я знаю! Я — это и есть Сердце клана! Алое, кровавое сердце!
Кродос чуть отступил и с жалостью посмотрел на сестру.
— Конечно, милая, — как можно мягче произнес он. — Ты права…
Кота счастливо рассмеялась и, схватив кормилицу за руки, закружила ее по полянке в буйной пляске. При этом то напевала что-то веселое, то радостно твердила:
— Я знаю! Я теперь знаю! Как прекрасно!
Ломлес решительно прекратил это безумие, схватив Коту за локоть, и потащил ее к другой землянке, еще целой. Чилва так и осталась стоять, раскинув руки, и в растерянности смотрела им вслед. Чуть задержавшись в раздумии, старший брат потянул девушку в сторону жилища женщины. Кормилица единственная жила не в землянке, а в шалаше, не в силах привыкнуть спать под землей.
— Хватит на сегодня завалов, — пробурчал Ломлес себе под нос, заталкивая Коту внутрь. — Ложись спать! — строго приказал он.
Та хихикнула и упала на пол. Подтянув под голову старый растоптанный ботинок кормилицы, пробормотала, уже почти во сне:
— Сердечко все сильнее стучит, сила шакти ко мне торопится, бежит…
Мужчина замер, прислушиваясь к тихому шепоту. Буравя сестру карими глазами, ждал продолжения. Но девушка лишь перевернулась на другой бок и сладко засопела. Передернув широкими плечами, Ломлес торопливо вышел.
Снаружи Авес осторожно обходил место обвала.
— Что же теперь делать? — неодобрительно покачал он головой, точно бы укоряя неразумное жилье в саморазрушении.
— Поживешь у Солдеса, — Ломлес мягко усмехнулся и хлопнул брата по плечу. — Восстановим твою нору, не переживай.
— Велера с норой. — Авес, совсем юный на вид, поморщился и тяжело вздохнул. — А вот старинные свитки…
Кота проснулась и вздрогнула, как от испуга. Было тихо, никакой опасности не было. Но сердечко колотилось в груди, как пойманная в силки птаха. Кота приподняла голову и осторожно огляделась. Это же палатка Чилвы! Что она тут делает? Кота терпеть не могла это уродливое сооружение и искренне не понимала, почему кормилица так упорно отказывается спать как все — в землянке. Сама женщина тихо посапывала в старом кресле рядом с кроватью.
Кота попыталась привстать, но, скривившись, откинулась на спину. Острейшая боль молнией пронзила все тело. Сковала судорогой пальцы и засела в голове неприятной пульсацией. Собрав все силы, девушка сползла с высокой постели. Она всегда спала на полу, на куче мягких шкур, и скрипучая кровать казалась верхом неудобства. Может, поэтому все так болит.
Словно раненый зверь, тяжело выползла из палатки. Лунный свет заливал поселение серебристым потоком, лаская тонкий дымок потухшего костерка и пряча в глубинах теней ночные шорохи. Кота полной грудью вдохнула свежесть ночного воздуха. Тошнота, навеянная головной болью, немного отступила. Но разум затуманился, снова нестерпимо захотелось спать. Так, что даже закружилась голова. Почти в полуобмороке девушка спустилась в ближайшую землянку, на ощупь пробралась в уголок с мягкими шкурами и свернулась клубочком. Спиной ощутила человеческое тепло. С удовольствием притулившись поближе к его обладателю, довольно буркнула что-то нечленораздельное и погрузилась в сладкий сон.
Проснулась она поздно. Что уже давно за полдень, Кота поняла по щекочущим лучикам солнца, проникающим из узкой норы, да удушающе-горячим волнам, спускающимся в полумрак землянки. С наслаждением потянувшись, весело рассмеялась, от ночных недомоганий не осталось и следа.
— Тебе уже лучше? — с напряжением в хриплом голосе спросил Врадес.
Вздрогнув, Кота осознала, что использует живот брата в качестве подушки. Оглядевшись, поняла, что землянка — его.
— Кажется, — осторожно прошептала она, медленно заливаясь краской. Он что, ждал, пока она проснется? Пропустил тренировку, завтрак, возможно обед… Это было очень не похоже на Врадеса. Да и собственное поведение повергало в шок. Ведь почувствовав себя плохо, она приползла искать утешения именно в его жилище! — А что со мной было? Я проснулась ночью в палатке Чилвы…
— Ты что, ничего не помнишь? — нахмурился синеглазый атлет, отодвигая сестру и усаживаясь на шкурах. — Обрушение землянки, танец у костра?..
— Обрушение чего? — захлопала ресницами Кота. — Что за танец землянки?
— Понятно, — мрачно подытожил Врадес. — Может, оно и к лучшему. Ну ладно, засиделся я тут с тобой — все кости ломит! Пойду, прогуляюсь…
Кота растерянным взглядом черных глаз проводила фигуру брата. Подумала немного и тоже выползла из землянки. На поляне никого не было, даже Врадес успел куда-то улизнуть. Желудок громко заявил о себе утробным урчанием. Поморщившись, — она не привыкла к рези в животе, — Кота скользнула к костерку и, принюхиваясь, заглянула в котелок. Тот был пуст. Вздохнув, потерла впалый животик. Раньше еды всегда было достаточно. И даже в поселении девушка питалась редко, перехватывая съестное в лесу. Там было вкуснее, даже сырой гриб казался ароматнее и нежнее самого изысканного блюда, щедро сдобренного Чилвой заморскими приправами.
