— Я хочу, чтобы завтра, перед прибытием в лагерь Рейдгара, ты надела юбку. Сними и спрячь свой меч и не говори ни слова вслух.
Габрия выпрямилась и почувствовала, что ее лицо начинает пылать.
— Я так и собиралась поступить, — сказала она, слова ее дышали гневом.
— Хорошо. Нам нужна поддержка Рейдгара. И еще, — продолжал он, — каждый из нас ждет от тебя слишком многого. Мы должны поэтому оберегать тебя.
Этлон глянул на девушку. Было слишком темно, и он не разглядел ни ее лица, ни выражения обиды и смущения на нем.
— Габрия, — сказал он, и щетка в его руке замелькала чаще, — я пустился в это путешествие, чтобы помочь тебе, а не для того, чтобы стоять у тебя на дороге. Отныне я ухожу в сторону и разрешаю тебе…
Габрия, разъяренная вконец, накинулась на него.
— Разрешаешь?! — закричала она, приближаясь к нему. — Не надо быть моим благодетелем, не надо говорить мне этих праведно-загадочных вещей, Этлон. Я такого не заслужила! — Она вперила в него глаза. — О чем таком ты болтаешь?
Дни напролет Этлон размышлял, что он скажет Габрии наедине. Теперь они были вдвоем, но все вышло совсем не так, как он планировал. Он хотел обнять ее, вновь почувствовать ее любовь и теплоту. Но вместо этого перед глазами стояла все та же картина: ее сильное, стройное тело в объятиях Сайеда, и чем больше он думал об этом, тем сильнее играли в нем гнев и ярость.
— Я говорю о Сайеде! — крикнул он.
— Сайед? — воскликнула изумленная Габрия. — При чем здесь он?
— При всем! Ты любишь его. Он был в твоем шатре прошлой ночью. Прекрасно! Если ты избрала его, будь верна себе. Я не понуждаю тебя хранить верность нашему обету.
Габрия была шокирована. Она не знала, смеяться ли ей или плакать.
В последние несколько дней так много мыслей посетило ее, но ей и не приходило в голову, что он может ревновать. Как она не догадалась? Она шагнула к нему, умоляюще вскинув руки:
— Мой шатер! Да, он был…
Но Этлон был разгневан сверх всякой меры.
— Я слышал достаточно! Наша помолвка расторгнута, — он повернулся к ней спиной и быстро зашагал прочь, в темноту. Ветер махнул его плащом, словно в знак прощания, и он исчез.
Габрия кинулась было за ним.
— Этлон! Подожди! Ты ничего не понял, — она кричала и плакала, но было слишком поздно. Она сжала руки в кулаки. — Да поразят Боги этого мужчину! — крикнула она, уже не помня себя. На какую-то секунду вокруг ее ладоней вспыхнуло бледное голубое пламя и угасло.
«Габрия», — позвала Нэра тихо.
Габрия опустила глаза и увидела слабое мерцание — первый признак Силы Трумиана, возникшей в ней. Сила Трумиана воспламеняла и направляла всю энергию колдуна, собирая ее в один разрушительный удар. Она появлялась и исчезала внезапно, как реакция на особо сильные переживания. Габрия хорошо изучила ее губительное действие, когда она случайно убила одного человека и чуть не убила Этлона прошлым летом.
Она обхватила себя руками и приказала страстям улечься.
Голубая аура исчезла, и вместе с ней растаял ее гнев. Габрия покачала головой. Чем думать о том, как вернуть Этлона, лучше было бы подумать, что он устал и обеспокоен предстоящей остановкой в Рейдгар Трелд. Сейчас уже было поздно. В нем вспыхнула ярость, и он разорвал их помолвку. Габрия поежилась и поплотнее закуталась в плащ.
Она взглянула в ту сторону, где исчез Этлон. Не годится продолжать в таком духе, в постоянном напряжении всех сил. Ради того чтобы выжить, ей следует упорядочить свою жизнь, сосредоточиться на путешествии и на Бранте, а об Этлоне и Сайеде будет время подумать и позже. Они оба так много значат для нее, и именно поэтому нельзя решать проблему в спешке. Им придется подождать. Может быть, позже — если она останется жива, — когда она наконец будет свободна, настанет время утрясти свои сердечные дела. До тех пор она будет избегать сближения с обоими. Иного выхода нет.
Габрия в одиночестве побрела вдоль реки по узкой полоске песка. Мягкие ночные тени сгустились вокруг нее, словно окутывая черным надежным плащом.
* * *
Пирс все еще не спал, сидя подле костра, когда Габрия вернулась с прогулки. Она знала, что лекарь дожидался ее, но в эту ночь ей ни с кем не хотелось разговаривать. Она нагнулась к нему, крепко поцеловав, пожелала спокойной ночи и удалилась в свой шатер.
Пирс проводил ее взглядом. Он понимал опасности, с которыми она столкнулась, и неприятности, с которыми ей приходилось бороться.
Он знал, какие страдания причиняет ей любовь к Этлону и дружба с Сайедом. Он хотел лишь, чтобы она поведала ему обо всем. Может быть, он бы не смог дать ей хороший совет — да и что можно советовать колдунье? Но он мог хотя бы выслушать ее. Он знал ее лучше, чем кто бы то ни было.
Пирс покачал головой и принялся засыпать золой угли. Может быть, он поступил глупо, ожидая, когда она вернется в лагерь и все ему расскажет. Он знал о ней много, но еще больше он о ней не знал. В тот трудный для нее год, когда весь ее клан был перерезан, она научилась искусству молчания, она научилась принимать решения самостоятельно.
Лекарь вздохнул и ушел к себе. Нет, решил он, ожидание сейчас — не пустая трата времени. То, что он ждал Габрию, сказало ей, что он будет рядом, когда нужно, и он знал ее достаточно хорошо, чтобы понять: она благодарна ему за это.
* * *
Назавтра, с первыми золотистыми лучами, лагерь исчез, и долина приняла свой обычный вид. По высокому голубому небу бежали белые облака, и легкий ветер шелестел уже высокими травами.
Бреган провел бессонную ночь. Ноющая рана не давала воину заснуть, и даже сейчас, помогая навьючивать лошадей, он тихо ругался себе под нос, преследуемый головной болью; но старался не выглядеть хмурым, когда мужчины подводили седлать лошадей.
Этлон, сидя на спине своего серого жеребца, был каменно неподвижен. Его глаза были обведены темными кругами — следствие бессонной ночи, а рот был плотно сжат, так что превратился в узкую полоску. Щетина на щеках и подбородке придавала ему вид совершенно изнуренного человека.
Габрия смотрела на него с печалью и сожалением. Резкость его слов заставляла ныть ее сердце. Однако когда Сайед, прочитавший на ее лице все ее думы, подмигнул ей, она не могла не улыбнуться.
Когда наконец они выехали, Габрия оглядела своих спутников. Вялые, утомленные, грязные, они больше были похожи на бродяг или разбойников, чем на дворян и представителей лучшего клана равнин. Габрия надеялась, что вождь Рейдгара будет в этот день в спокойном настроении.
Она отогнала прочь свои тревоги. Путешественники оставили дорогу караванов и двинулись на северо-восток легким галопом. Если ничего не случится, они будут в Рейдгар Трелд к полудню.
