– Согласен.
– Спасибо, дружище, – отозвался Рэй. – А то я уже собирался удивиться. Только не надо мне одолжений, ладно?
Он спустился к главному входу, открыто вышел из пещеры и остановился, вглядываясь в листву. Сложив ладони рупором у рта, крикнул:
– Герд! Эй, Герд! Слышишь меня?
Не дождавшись ответа, двинулся вперёд, углубляясь в заросли. Лес его пропускал – пока.
– Всё! – распорядился вдруг голос свыше. – Стоять!
Запрокинув лицо, Рэй увидел Герда, безучастно взиравшего на него с головокружительной высоты.
– Привет тебе от Чака! – пустил пробную стрелу Рэй.
– Так он жив? Впрочем, гады живучи.
– Он умирает, увы!
– Ужас! – отозвался Герд вполне равнодушно. – Ты разбиваешь мне сердце.
– Будь у нас «одеяло», тебе не пришлось бы так огорчаться.
Герд помотал ногой, странно улыбаясь, затем не спеша отодрал от торса растение и уронил его к ногам Рэя.
– Оно наполовину разрядилось, – сказал Герд, – но это всё, что я могу сделать для Чака.
– Откровенно говоря, я не рассчитывал и на такое. – Рэй перебросил «одеяло» через руку. – Чак этого тебе не забудет!
– Не сомневаюсь.
По всем признакам, Герд не был расположен говорить долго, и Рэй поспешил сменить тему:
– Напрасно ты ушёл, Герд, – к чему эти жесты?
– А по-твоему, наши разногласия устранимы?
– Да в чём они? Я же говорил тебе…
– Я помню.
– Разве мои доводы не убеждают?
– Не меня. Поверить в твою роль поборника демократии… – Герд скривил губы.
– Это всё Лес! – сокрушённо сказал Рэй. – Слишком он тебя опекает… Но подумай, Герд, почему прежде диктатуры тормозили прогресс? Во-первых, не существовало эффективного механизма для отбора достойных – наверх выбиралась всякая мразь. Во-вторых, интересы диктатора редко совпадали с общественной пользой. И в-третьих, отсутствовал полноценный контроль за властителем – и заносило их!.. А эти династии – вообще бред! Не бывает так, чтобы один род несколько поколений подряд поставлял лучшего из лучших… Но! Если гарантировано распределение граждан по местам, их достойным, если никто не ущемлён и не вознесён без причины, если дела каждого справедливо награждаются – тогда диктаторство эффективнее, а значит, и прогрессивнее любой демократии. Да, Герд, да! Толпа не должна доминировать над личностью. Когда решает большинство, главенствующим мотивом может стать что угодно, даже зависть. О, эта зависть! Толпа приводит всех к общему знаменателю, торчащие над нею головы подлежат отсеканию – так было всегда, когда к власти прорывалась чернь!
– Как будто диктатор потерпит кого-то над собой!
– Но там хоть точка отсчёта выше.
– Всегда ли?
– А вот об этом пусть позаботится Система! Если наверху поставить лучшего…
– А не проще ли перестать завидовать? – негромко спросил Герд. – А, Рэй?
– Ты идеалист, Герд. Этого не будет никогда!
– Но диланы-то к этому пришли?
– Хорошо, если это и произойдёт, то не скоро. А решать надо сейчас, немедленно! Ситуация обострилась до предела, сама Система ищет себе правителя – хотя бы на то время, пока не уйдёт угроза.
– Военного вождя?
– Именно!
– И кто будет оценивать его дела? Разве не массы?
– Да, но не простым суммированием мнений. В Системе действуют законы иного порядка, не арифметические. Представь себе супермозг…
– …который можно попытаться подмять? Сначала ты создал ситуацию, в которой Системе потребовался правитель, а прорвавшись наверх, тут же начнёшь искать способ выйти из-под контроля, чтобы стать диктатором абсолютным и бессрочным. Всю свою энергию ты нацелишь на это, и тут уж тебе будет не до управления, ну и зачем тогда ты нужен наверху?.. Нет, Рэй, я в эти игры не играю!
Герд встал и исчез за листвой. Ветви вокруг Рэя пришли в движение, оставляя свободным только проход назад. И на том спасибо.
Без лишней торопливости Рэй вернулся в пещеры, поднялся в свои апартаменты.
«Итак, Герд стал жалостлив! – размышлял он, сидя перед экраном, на котором в заданной последовательности мелькали комнаты и коридоры. – Что и требовалось доказать. Выходит, теперь его можно приманивать не только диланами. Кем же? На Псов Герд, конечно, не позарится, даже сейчас. Вепри себя дискредитировали – в его глазах. Н-да… Как ни жаль, остаётся только Кэролл. Бедная девочка, все шишки на неё!»
Рэй вызвал Турга и распорядился:
– Кэролл – в пыточную. Пусть думает, будто вы интригуете против меня. Вопросы соответствующие.
– Я понял, солнцеликий.
– Пытать без жалости, но если вы хоть что-нибудь ей повредите, я вас живьём зажарю, ясно?
– У неё крепкое сердце?
– Она выдержит, иди!
«А ловушки на этот раз я расставлю лично, – подумал Рэй. – И теперь будем зверя убивать. Сразу. Без душеспасительных бесед».
Дан с сожалением наблюдал, как треугольная спина Рэя растворяется в сумраке хода, и боролся с искушением пустить в неё стрелу.
Как бы всё упростилось! И кто придумал, будто парламентёров нельзя убивать? Ладно бы – званых, но ведь являются без приглашения, Ветер бы их разорвал, а ты тут скрипи зубами, унимай зуд в пальцах… Ах, принципы, принципы, дорого же за вас приходится платить! Как бы устроиться так, чтобы честность стала выгодной?
Впрочем, не переживай. Если бы Рэй не знал, с кем имеет дело, то не стал бы подставляться, к тому же его доспехи наверняка рассчитаны на прямое попадание стрелы… хотя всегда остаётся шанс.
Но какой расточительной бывает природа! Я и сам не обделён, но этот Рэй – что за конструкция! Какой костяк, какие формы!.. То, на что у нас с Гердом ушли тысячи часов тренировок, в Рэе присутствует изначально… И что за голос, с ума сойти! Ум, обаяние, артистизм – всё при нём. И всё же, и всё же… Почему-то мне неприятны и это красивое лицо, и эта улыбка… Уж не наловчился ли я воспринимать красоту в комплексе – от вывески до нутра? Может, поэтому так сводят с ума диланки?
Так чего же Рэй добивается? (Только постараемся не проецировать себя на других – так ничего не поймёшь.) Угадать несложно: власти над миром. Но зачем? Самоутверждаться ему ни к чему, он и без того убеждён в своей исключительности, да так оно и есть, если честно… Хе, есть подсказка! Почему сочинители так трясутся над своим ремеслом? Да ведь они уподобляют себя богам, манипулируя фантомами! Они – создатели и вершители судеб, они упиваются этим… Рэй – игрок, вот в чём дело! А чем выше власть, тем крупнее игра и, стало быть, тем острее наслаждение. Но он-то жонглирует не фантомами… Чёрт возьми, да Рэй пробивается к рангу живого бога – вот это размах!
Ну хорошо, цель ясна, а вот как насчёт средств? Ведь Рэй – прагматик, за миражом не погонится. Понятно, он хочет изменить структуру Системы, но каким образом? В нормальных условиях Система сторонится диктата, и это естественно: ни одна диктатура не способна развиваться долго, даже диктатура большинства. Элементы Системы должны быть свободны в пределах, допускаемых общежитием. Иначе – застой и деградация. При соблюдении некоторых правил любой индивид вхож в Систему, но без его согласия Система в него не войдёт – повторяю, в обычных условиях. Да и зачем? Свои поступки туземцы нормируют сами и куда жёстче любой внешней силы.
