— Есть у меня одна идея…
* * *
Следующим утром Луч пришел в комнату к нам с Ривом как к себе домой, чуть ли не с ноги пнув несчастную дверь. Несколько свертков, которые он бросил прямо на кровать, ни о чем не говорили, поэтому я поспешил поинтересоваться, что же это такое. Из кратких объяснений то, что Луч только что принес, было одеждой.
— Не пойдете же вы в таком виде во дворец! — сказал он, брезгливо взяв с кресла двумя пальчиками мои штаны и рубашку Рива. — Еще Правитель увидит, вот сраму-то не оберемся! Да и положено туда появляться нарядными!
Без возражений Луч напялил на меня бархатный костюм, явно мне великоватый: рукава почти полностью скрывают ладони, полы длинного фрака без фалд мне слишком длинны, короткие штаны, которые по идее должны быть до колена, у меня висят почти по щиколотку. Короче, кошмар! И еще ярко зеленой расцветки! Где-то на картинке я когда-то видел экзотическую птицу из мира людей — попугая. Вот на него я и был похож. Решительно заявив, что в сим облачении я не то что на бал во дворец, а вообще из комнаты не выйду, я принялся стаскивать с себя эти жуткие одежды.
— Ты болван! — возмутился Луч. — Рив, успокой его, прошу… Мейрон, да не переживай ты так… И прекрати снимать костюм!
От последнего предложения, которое Луч неожиданно проорал, я стал столбом.
— Вот так-то давно бы! — проворчал он, когда я все-таки замолк. — Сейчас придет портной и будет его править и подгонять уже исключительно под тебя. Он посмотрит, что из этого ансамбля тебе идет, а что нет, и сделает так, как будет лучше. Понятно?
— Понятно, — ответил я, перестав капризничать, но как же мне хотелось все-таки снять этот «костюм»!
Пока Луч вместе с вошедшим Ривом копался у ворохе других нарядов, подбирая тому что-то более-менее подходящее, действительно пришел портной.
— Так, так, так… — цокал он, уже в сотый раз обходя мою скромную персону кругом. — Ага! Вот тут подрежем, тут чуть-чуть отпустим… и вот здесь самую малость…
Я не мог представить во что он превратит меня после подгонки, но пока что терпеливо помалкивал. Во дворец Луч с Громом проводят нас представив, как гостей из Пригорья. Мне было неприятно, когда кто-то вспоминает о моем титуле, но тут лучшим выходом было стерпеть, ибо эта затея могла дать много полезного. Про готовившийся во дворце праздник я узнал от стражей Судьбы. И я, конечно, понимал, что идти на бал, устраиваемый в честь дня рождения Правителя, надо идти при всем параде.
Чистокровный гном Растерли Эмунс фон Камурано был бессменным Правителем уже на протяжении почти пятидесяти лет и был достаточно стар, поэтому должен был готовить себе преемника. Но, как говорили, он очень умен и сообразителен и страна при нем находится в пике своего процветания, и многие не очень хотели бы видеть на троне юного несмышленыша Аторо, сына Растерли и единственного наследника, как всегда бывает. Аторо, в отличие от отца, полугном. Его мать была чистокровным человеком, а дед по линии матери тоже лишь наполовину гномом. Поэтому мальчишка был достаточно симпатичен для человека, но ростом не вышел — он был почти на голову меньше нормального человека. Я его, правда, не видел, но так о нем говорили.
И именно по причине крайней приверженности моде самого Правителя, никто не позволял себе появиться перед Эмунсом немодно или безвкусно. Хотя дамы иногда все-таки решались на экстравагантные штуки.
Через пару часов портной закончил с моим костюмом, «пристрочив тут и отпустив там», и попросил примерить, пододвигая поближе большое зеркало, принесенное служанкой. Честно говоря, я был в шоке.
Ничего такого, кроме размера тот не исправил, да еще к ядовито зеленому цвету бархата добавил такие же ядовитые розовые банты по всему пиджаку и штанишкам. Нет! Я категорически отказался надевать ЭТО! Тем более, что Рив, вбежавший в комнату, услышав мой крик, еще в проходе загнулся пополам от смеха.
Луч не смеялся, но недоумение «как это могло произойти…» не сползало с его рожи еще долго.
Гром всеми силами старался сдержаться, и иногда, типа незаметно, зажимал рот ладонью, а потом часто икал.
— Но что же вы хотели?! — испуганно разводил руками в стороны портной. — Что бы я сделал чудо вот из этого?! — он выразительно обвел меня взглядом с головы до пят. — Но это невозможно!
В конце-концов мечник согласился с тем, что сам неправильно подобрал костюм, и, извинившись перед портным, предложил ему «поработать» со мной и самому выбрать фасон моего наряда. Гном-портной был безмерно счастлив такому исходу дела, так как его прислал сам Правитель «помочь гостям в приготовлениях» и он будет не очень добр, если узнает, что тот не смог ничего сделать или если подумает, что это гном сделал именно вот ЭТО, что казалось для портного смертельным.
Первым делом он предложил мне выбрать из предложенных образцов ткань. Я долго думал и остановился на почти безворсовой черной замши для обшивки высоких сапог и черном, тоже почти «лысом», бархате для остального костюма. Выбор мой гном не опроверг, но по его выражению лица явственно читалось отношение к такому мрачному наряду, в свою очередь он предложил мне попытаться оживить «это порождение Тьмы» золотой вышивкой.
— …и немного драгоценных камней вот тут и вот здесь… — он приложил несколько разноцветных камешек к черной ткани. — Что скажете?
— Да какие камни! Я что, дама придворная! — для прикола издевался я. — И вообще, разве ЭТО камни?!
И далее я подробно описал какие это камни, и какие они должны быть на самом деле. Тот бледнел, краснел, зеленел… но почтительно кивал головой и соглашался, обещая к вечеру найти «настоящие камни». Можете думать, что я садист, но мне на самом деле нравилось вот так издеваться над бедным портным. Просто я сам был вынужден что-то делать против своей воли: выбирать фасон, ткань, следить за покроем, и главное, надевать этот дурацкий костюм! Ничто из этого не доставляло никакого удовольствия и от одной мысли о том, что мне придется одевать сей туалет, коробило и переворачивало все внутри.
Единственное, что не вызывало у меня отвращения — пальто.
О, да! Это было поистине великолепное пальто! Оно как ничто другое подходило мне и по цвету, и по ощущениям. Тонкая черная шкурка какого-то зверька, отливающая синим, мягкими линиями ниспадала с плеч пелеринкой, накрывая собою невзрачную ткань основной полы и останавливаясь около уровня локтей. Я не уточнял, чья это шкурка, но мне было как-то все равно. Красивое сочетание блестящего и матового черного создавали ощущение опасности… блеск завораживал взгляд, не отпуская его, а беспроглядная тьма, скрывающаяся под ним, пугала… Когда его только принесли, я забыл обо всем! Я лишь тихо восхищался.
