– Пошли на воздух, — решительно сказал он. — Знай я, что все оно так будет, затолкал бы свой кисет Саруману в глотку!
– Может и так, может и так… Да ведь вы не сделали этого, и теперь я могу приветствовать вас! — В дверях стоял Саруман. В глазах его явно читались злоба, насмешка и самодовольство.
На Фродо словно озарение снизошло.
– Аспид! — закричал он.
Саруман довольно рассмеялся:
– Вижу, слыхали обо мне, а? Так меня звали в Изенгарде. В знак признательности, полагаю. А вы, похоже, не ожидали меня здесь увидеть.
– Нет, — просто признался Фродо. — Хотя мог бы и догадаться. Гэндальф предупреждал, что ты способен на мелкие пакости.
– Способен, способен, — покивал Саруман. — Вы насмешили меня, недомерки, когда такие довольные собой, такие беспечные, скакали мимо в компании Мудрых. Вы были уверены, что все плохое уже кончилось, и собирались славно отдохнуть в своей маленькой, уютной стране. Ишь вы, дом Сарумана разрушен, а ваш, значит, никто не может тронуть! Думали, Гэндальф об этом позаботится? А вот и нет! Вы свое дело сделали и больше ему не нужны. Ну и дурачки, думал я. Надо бы проучить их. И уж я бы проучил, будьте уверены, если бы мне побольше людей и времени. Но я и так сделал немало, всего вам в жизнь не поправить. Я рад, что посчитался с вами!
– Если это доставляет тебе удовольствие, — холодно ответил Фродо, — мне жаль тебя. Но это — твое дело. Хочешь радоваться — радуйся. А теперь иди и не возвращайся.
Фродо только сейчас заметил, что вокруг Засумок собралось множество хоббитов. При его последних словах отовсюду послышались крики:
– Нельзя отпускать его! Он убийца! Не отпускайте! Убить его!
Саруман медленно обвел взглядом толпу и усмехнулся.
– Убейте, убейте! — передразнил он. — Ну, попробуйте, убейте, если силенок хватит! — Он выпрямился во весь рост, и взгляд его стал тяжелым. — Я потерял только свое добро, но не силу. Тот, кто посмеет прикоснуться ко мне, будет навеки проклят! И если здесь прольется хоть капля моей крови, Шир ваш зачахнет и зарастет бурьяном.
Видно было, что на многих хоббитов его слова произвели впечатление.
– Не верьте ему, — спокойно сказал Фродо, — нет у него никакой силы. Только разговоры и остались. Голосом, впрочем, он ещё может зачаровать — тех, кто станет его слушать. Но убить его я не позволю. Отвечая местью на месть, ничего не поправишь. Поэтому, пусть уходит. — Хоббит повернулся к бывшему магу. — Уходи, Саруман, уходи поскорее, мы не хотим больше видеть тебя.
Некоторое время Саруман угрюмо озирался, потом крикнул:
– Эй, Червяк!
Из ближайшей хижины на четвереньках вылез Грима.
– Идем, Червяк, — бросил ему Саруман. — Эти славные полурослики снова гонят нас в путь. Идем! — Саруман повернулся и пошел прочь. Но проходя мимо Фродо, он сделал молниеносный, как удар змеи, выпад, и длинный нож лязгнул о кольчугу из мифрила, которую Фродо все еще носил под курткой. Тут же не менее десятка рук схватили злодея, вырвали нож и бросили на землю. Сэм выхватил меч.
– Стой, Сэм! — остановил его Фродо. — Не убивай его даже теперь. Он ничего мне не сделал. Я не хочу, чтобы он погибал в таком ужасном состоянии духа, как сейчас. Когда–то он был по–настоящему велик. Тогда ничья рука не поднялась бы на него. Теперь он пал, и мы не в силах помочь ему. Но, может быть, он сам сможет найти путь к свету. Я прошу пощадить его.
Саруман медленно поднялся на ноги и посмотрел на Фродо. Странный это был взгляд. В нем смешались и ненависть, и изумление, и уважение.
– Ты вырос, полурослик, — тихо сказал он. — Ты стал мудрым и жестоким. Теперь ты лишил мою месть сладости, и я ухожу в долгу перед твоим милосердием. Но я ненавижу и его, и тебя! Хорошо, я уйду и не буду больше вредить тебе. Но не надейся услышать от меня на прощание пожеланий здоровья и долгих лет жизни. У тебя не будет ни того, ни другого, хотя и не по моей воле; я только предсказываю.
Он пошел прочь, и хоббиты расступились, давая ему дорогу. Грима чуть заметно помедлил и поплелся за хозяином.
– Грима! — окликнул его Фродо — Ты можешь остаться. Ты ни в чем не виноват перед нами. Отдохни здесь, наберись сил, а потом можешь идти своей дорогой.
Грима остановился и растерянно посмотрел на Фродо. Видно было, что он готов принять предложение, хотя никак не ожидал его.
Остановился и Саруман.
– Не виноват, говоришь? — воскликнул он. — Нет, конечно, нет! Когда он выползал по ночам наружу, он просто любовался на звездочки! Тут кто–то из вас интересовался, куда подевался бедный Лотто? Эй, Червяк, тебе ведь известно, что с ним приключилось, а? Скажи–ка им!
Эти слова словно подкосили Гриму. Он рухнул на землю, захлебываясь от визга: «Нет! Нет!»
– Не хочешь говорить? — продолжал Саруман. — Но им же интересно. Надо рассказать им. Я расскажу, пожалуй. Так вот, бедняжки, вашего Предводителя зарезал Червяк. Во сне, я полагаю. И закопал, надеюсь… Хотя в последнем и не уверен. Он ведь все время голоден. А, Червяк? Ну, это ты дурно поступил. И мне ничего не оставил.
Красные глаза Гримы сверкнули дикой ненавистью.
– Это ты! Ты меня заставил! — зашипел он. Саруман засмеялся.
– А ты всегда слушаешься Аспида, разве не так? Ну, так вот, теперь он говорит: «За мной!» — Он снова пнул Гриму, повернулся и пошел прочь.
Дальнейшее произошло так быстро, что никто не успел пошевельнуться. Грима схватил валявшийся в пыли нож и с глухим рычанием прыгнул на спину Саруману. Мгновенным движением он откинул его голову назад и перерезал магу горло. Затем отшвырнул нож и с визгом бросился бежать. Прежде чем Фродо успел вмешаться, в воздухе свистнули три стрелы, и Гримы Червослова не стало.
К ужасу собравшихся хоббитов, вокруг тела Сарумана сгустился плотный серый туман. Медленно поднявшись над Горкой, он образовал зыбкую серую фигуру. Мгновение она колебалась, обратившись на запад, но оттуда налетел порыв холодного ветра и обратил ее в ничто. Над холмами прошелестел и замер чуть слышный вздох.
Фродо с жалостью смотрел на лежащее тело. Всем показалось вдруг, что с момента гибели Сарумана пролетели столетия — так страшно изменилось лицо мертвого: кожа истлела и повисла сухими лохмотьями на ужасно проступившем черепе. Фродо приподнял край грязного капюшона, накрыл им лицо мага и пошел прочь.
– Ну, вот все и кончилось, — содрогнувшись, проговорил Сэм. — Оно, конечно, противный был конец, что и говорить. Лучше бы его не видеть. Но главное — кончилось.
– Надеюсь, что кончилась и Война, — сказал Мерри.
– Хорошо бы так, — вздохнул, повернувшись, Фродо. — Самый последний удар! И, подумать только, он пришелся как раз сюда, в самые двери Засумок. Я даже во сне не мог такого представить!
