Вот шляпище! Совсем забылась.
Но квартирохозяйка только рассмеялась.
— Да что ж думаешь, не знаю, я как меня народ кличет? С такой-то фамилией да с детства, привыкла уж.
Я смущенно улыбнулась, потянулась за вторым кусочком пирога, поглядывая на старушку с интересом. Правильные черты, острый подбородок и высокие скулы. Темно-синие глаза улыбчиво глядели из сети морщинок. Волосы, собранные в аккуратную прическу, но видно, что пышные до сих пор. Когда-то этот Цербер был красоткой. Наверняка разбивал сердца парней.
Но мисс.
Идеальный способ отвлечься от Корвина — поговорить с ней о прошлом. Но стоит ли тревожить чужие старые шрамы.
К тому же есть ещё один способ, не менее идеальный.
— Я просто обязана научиться у вас готовить эту вкуснятину, — сделала я ход конём.
Никто не устоял бы на месте мисс Зерби, вот и она, довольно сверкнув глазами, кивнула мне, и до глубокой ночи мы возились на кухне.
Так что перед сном, когда я выбралась из душа — мыть пришлось даже волосы, которые несмотря на повязанную косынку оказались припорошены мукой и умащены сладким сиропом, — мне ни о чем уже не думалось. Я успела только хмыкнуть:
— Ой, так и не спросила, как я из-под розы в кровать попала… — и головокружительно утонула в подушке.
Когда открыла глаза, за окном было серо, радостно разорялась бодрая птичка. За стеной никто не шуршал, а часы показывали пять утра. Это только я могла проснуться в такую рань в воскресенье.
Интересно, Корвин уже встал?
Рука непроизвольно потянулась к конвертику, но прежде, чем я успела заглянуть внутрь, я рявкнула мысленно "Твою Касю по шее!" и, схватив себя за шиворот, отправилась в уборную.
— Открою не раньше одиннадцати, — убеждала я себя, умываясь. — Пусть не думает, что первым делом утром я жду его письма!
Освежившись и определившись в этом вопросе, вернулась в комнату. Присела на постель, взяла книгу, открыла, принялась читать. Слова прыгали через смысл, как блохи, а взгляд всё возвращался к конверту. Внутренний голос всячески искушал:
— Да откуда он узнает, что ты прочитала ответ? Если не посылать ему письмо — а ты можешь вообще ему не писать, хоть неделю! — то он и не догадается.
— Ага, конечно. А вдруг письмо исчезает в автолетте отправителя только тогда, когда его вскрывает получатель?
— А вдруг его там вообще нет?
— Вот именно! — я отбросила книгу, схватила конверт, осмотрела — запечатан. Скорее всего, ответ уже здесь.
Бросила обратно. Почесала запястье, погрызла губу. Резко встала и ушла на кухню. Готовить чай и уничтожать вчерашний пирог.
А потом и готовить новый, яростно замешивая и выколачивая тесто и приговаривая: "Девочка, ты же лопнешь!".
От любопытства — так точно.
Когда в дверях появилась сонная квартирохозяйка, я уже раскатывала битое тесто на присыпанной мукой доске.
— Ты чего в такую рань куховаришь? — удивленно зевнул Цербер.
— Да… выспалась, видно.
— А свет почему не зажигаешь? — женщина щелкнула выключателем, и кухонная газосветка быстро разгорелась до нестерпимо яркого света.
Я зажмурилась, заслоняя глаза рукой. Чертыхнулась, почувствовав, как на лицо сыплется мука. Подошла к раковине умыться. Когда обернулась, лампа уже перестала слепить. Наверно какой-то перепад напряжения был.
— И не темно тебе было? — мисс Зерби тем временем удивленно рассматривала результат моих трудов.
— Да нет. Уже почти рассвело же.
— М-м. Зоркая какая.
Я рассмеялась, довольная тем, что у меня появилась компания — будет, кому отвлечь от письма. Но поперхнулась смешком — и поспешила к окну. Солнце ещё и не думало выползать из-за горизонта. Небо всё ещё было серым. Провожаемая взглядом квартирохозяйки я прошла через кухню и выглянула в коридор — темнота непроглядная. Не поленилась, заглянула в комнату. В сумеречном свете едва виднелись очертания кровати, стола, шкафа, стен. Чтобы рассмотреть время, пришлось подойти к часам в упор.
Шесть десять.
Час назад я почти что читала книгу.
Я бредила?
Похоже на то.
Почесав кончик носа, поняла, что снова вся в муке. Ушла в уборную, умылась. Заглянула в зеркало и — отшатнулась. Показалось, что на меня смотрят глаза Корвина. Превозмогая дрожь, присмотрелась к отражению. Волосы медленно вставали дыбом — по мере того, как желтое сияние у зрачка замещалось синевой от ободка радужки, словно под коркой синего льда гасли искры янтаря. Три удара сердца, одно моргание — и вот я уже смотрела на растерянную себя нормальными голубыми глазами.
И что было со мной теперь? Провал в транс? Галлюцинация? Отголоски связи с желтоглазым драконом?
Я всё больше теряюсь в нём.
Тряхнув головой, вернулась на кухню, всё утро проведя с мисс Зерби. Затем ко мне нагрянули неожиданные гости — Нарника и Танита. Девчонки встретились на подходе к моему дому, волновались, где я пропала, и обе решили наведаться. Цербер радостно избавилась от наготовленных за вечер и утро вкусняшек, собрав нам полную корзинку для пикника, и отправила гулять, чтоб не путались под ногами.
Погодка, благо, располагала к прогулкам, и мы отправились в парк, там устроились на берегу озерца, наблюдая за красными рыбками и болтая обо всякой ерунде.
Но беседа становилась всё более натянутой, я думала о конверте, брошенном на столе, Нарника тоже о чем-то своём, а Танита не справлялась за троих. В какой-то момент над нами повисла пауза, нарушила которую Ника:
— Меня освободили от связи с Армирром.
— Как? Кто? В смысле? — мы дружно уставились на подругу. Выглядела она обалдевшей, но не скажу, что расстроенной.
— В среду меня вызвали во дворец, где представили Правителю, и он лично провел ритуал разрыва связи Армирром Турмалисом.
— С тебя сняли метку? — с надеждой уточнила я, прикидывая, а не податься ли и мне на прием к Правителю? Вдруг и меня освободят?
— Нет. Просто меня вернули в род Кристи, под начало дедушки.
Освободят, как же. Держи губу рулончиком.
— Родные расстроились?
— А знаете — нет. Они меня любят, и когда поняли, что я в порядке, даже обрадовались. К тому же откупные высокие — приличная часть состояния Армирра досталась нам.
— Ничего себе. Так что случилось-то? Где он сам?
— Он совершил какое-то преступление и его выслали из страны.
— Абалдеть! Какое? Куда?
— Мне не сказали. Но Асандр… Правитель явно очень зол на него.
— А ты сама? Ты же так любишь Армирра.
— Нет. Не люблю. Он был интересный. Дракон. Красавчик. Но — люблю? Нет.
Брови при этом поднимались у всех одновременно, и у Нарники в том числе.
— И что будешь теперь делать? — Танита взяла себя в руки быстро, а вот меня передёрнуло. Вот она — цена навеянному чувству. Пустышка. У неё пустышка. У меня же — ненависть.
Ника пожала плечами, рассеянно бросила в воду кусочек пирога — рыбы взбурлили вокруг, отщипывая куски и отпихивая друг друга, — но девушка этого не заметила.
— Учиться. Может, встречусь… — тут бывшая невеста дракона запнулась, и Танита нетерпеливо заглянула ей в глаза. — Может, встречусь с Кайро, — закончила Ника. В голосе появились ноты удивленной мечтательности. — В школе он ухаживал за мной.
— А его ты любишь?
— В школе — любила. Мы… — девушка на миг остекленела взглядом, а затем улыбнулась шалой улыбкой: — Мы даже хотели убежать вместе.
М-да. А что думала Нарника об этих мечтах, предаваясь обманной страсти с Мирочкой? И как она теперь — после всего этого — посмотрит в глаза своему Кайре?
— А ты точно… не беременна? — Танита умела взбодрить вопросом.
— Нет конечно! — Ника вспыхнула и уставилась на подругу. — С чего мне быть беременной?
Мы с Тани переглянулись, я перебрала в памяти недавний разговор в Шафране. Исходя из него, шанс был невелик, но был.
— Ну, всё-таки вы же спали с Армирром, — промямлила Тани смущенно, вспомнив наконец о чувстве такта, — и ты могла…
