— Ну что вы стоите? — не выдержала я. — Помогите хоть чем-нибудь!
— Поздно, — сухо произнес один из них. — Он мертв.
— Кто мертв?! — В холл влетела знакомая кудрявая полуэльфийка. — Алеорн! Пустите меня!
Подскочив к нам, Ланатиэль оттолкнула мужчин, но, едва увидев окровавленное тело, оцепенела. Глаза ее широко раскрылись, губы задрожали.
— Не может быть, — как-то беспомощно пролепетала кудрявая. — Он ведь обещал… обещал, что ничего не случится!
— Что с моим сыном? — раздался требовательный женский голос.
Эльфы поспешно расступились, пропуская Шалию Айанор, мать первого дома.
— Карташшас, — с почтением склонив голову, произнес все тот же мужчина. — Яд, не имеющий антидота, которым убийцы обрабатывают клинки. Алеорн еще долго продержался. Обычного темного эльфа хватило бы максимум на пять минут.
Так, значит, вот почему Алеорн отказался искать целителя! Знал, что умирает, и хотел хотя бы обезопасить меня! Я сжала пальцы, понимая, что вот-вот расплачусь. За что? Почему все, кто мне дорог, погибают?!
— Найду того, кто заказал моего мальчика, лично сердце выр-рву! — проскрежетала Шалия.
— А если призвать Морану? — в какой-то безумной надежде на чудо предложила я. — Если предложить достойную цену…
— Алеорн посвящен Шиали, — резко оборвала эльфийка. — Эти две богини не ладят, так что на помощь надеяться бесполезно. Ты бы должна это понимать, Тень.
Вспомнив момент, когда мать первого дома пыталась присоединить меня к своему роду, и вмешавшуюся в это дело Многоликую, я поняла, что Шалия права.
— Но ведь его еще можно вернуть? — всхлипнула рядом Ланатиэль. — Я связалась с Академией, и среди тех, кто летит сюда, есть высший вампир!
— Насколько мне известно, на воскрешение дается всего час, а он появится только к вечеру, — мрачно напомнил кто-то из стоящих неподалеку темных эльфов.
— Погружу сына в кокон, — решила Шалия. — Это удержит душу мальчика рядом с телом какое-то время, а уж дальше все будет зависеть от вампира.
С мгновенно вспыхнувшей надеждой я посмотрела на Алеорна и мысленно взмолилась: «Пусть это сработает! Пожалуйста! Не забирайте у меня хотя бы его!»
Тем временем, повинуясь приказу матери первого дома, слуги подхватили тело и понесли в сторону зала церемоний. Шалия быстрым шагом направилась следом.
— С вами можно? — робко спросила я.
В прищуренных рубиновых глазах обернувшейся эльфийки читалась откровенная неприязнь. Однако, несмотря на это, женщина все же неохотно кивнула. Не сговариваясь, мы с Ланатиэль рванулись за ней.
Знакомый сумеречный зал, где Ари не так давно проходил церемонию принятия в первый дом, сегодня был пуст. Эльфы бережно положили Алеорна на памятный мне алтарь и отошли, в ожидании глядя на Шалию.
Мать дома Айанор глубоко вздохнула и, подойдя ближе, с напряженной хрипотцой произнесла:
— Тиардэн, выясни, кто заказчик. Если и впрямь третий дом, я хочу знать это точно.
— Разумеется.
Мужчина, который констатировал смерть Алеорна, коротко поклонился и вышел, а я вновь перевела взгляд на алтарь. В тонком луче бившего с потолка света лицо дейморца приобрело пепельно-серый оттенок, окончательно утратив всякое сходство с живым. Рядом раздался судорожный всхлип: Ланатиэль вновь не смогла сдержать слез.
Шалия глубоко вздохнула. Потом достала из складок одежды церемониальный кинжал и, закатав рукав, резко полоснула себя по запястью. Эльфийка что-то прошептала, и с первыми багровыми каплями рядом с ней вновь появился огромный белесый паук. Мать дома Айанор протянула руку, кровавой дорожкой указывая колдовскому насекомому путь. Дважды просить паука не пришлось. Шустро вскарабкавшись по алтарю, тот пристроился на груди Алеорна и резко потемнел. От напряжения на лбу Шалии выступили капельки пота.
Из-за блокирующего магию ошейника темное зрение мне было недоступно, но и без него я понимала: на ритуал мать первого дома тратит огромное количество сил. Признаться честно, сейчас я даже рада была, что этого не вижу. Не хотелось запомнить гордого дейморца с ног до головы оплетенным призрачной паутиной.
Наконец Шалия устало опустила руку и отошла от алтаря. Выглядела темная эльфийка неважно: под глазами залегли темные круги, черты лица заострились, разом прибавив женщине возраста.
— Все. Теперь нам остается только ждать, — оглядев присутствующих, произнесла она. — И будьте внимательны. Пока вся сила тотема направлена на сохранение души Алеорна, наш дом уязвим. Стоит только кому-то об этом узнать, и можно в любой момент ожидать нападения.
— Возможно, следует объявить общий сбор? — предложил высокий худощавый эльф.
— Да, Маридор. — Шалия согласно кивнула. — Вампир, конечно, скоро прибудет, но на всякий случай лучше нам пока находиться вместе. Опечатайте зал, никто без моего ведома не должен сюда войти. И, разумеется, храните абсолютное молчание.
Эльфы склонили головы и быстро покинули зал.
— Вас двоих это тоже касается, — бросила мать дома Айанор в нашу с Ланатиэль сторону и пробормотала: — Полукровки. Что мой сын в вас обеих нашел? Не понимаю…
Резкие слова я восприняла равнодушно, ибо стать чистокровной эльфийкой никогда не стремилась. Лана же, отчетливо скрипнув зубами, развернулась и в привычной для себя манере исчезла под маскировкой. Гм, а мне-то что до прибытия Даррена делать?
Я растерянно огляделась.
— Тебе выделят комнату для ожидания, — заметив это, сухо сказала Шалия. — Но как только все закончится, я бы хотела, чтобы ты как можно быстрее покинула этот дом.
Что ж, странно было бы надеяться на другое. Я и так ей не нравилась, а теперь еще и Алеорн пострадал из-за меня. Но мне сейчас ее отношение было безразлично. Лишь бы Даррену по прибытии удалось вернуть Алеорна!
— Спасибо, — спокойным голосом поблагодарила я. — Не беспокойтесь, в мои планы тоже не входит задерживаться здесь надолго.
Шалия поджала губы и смерила меня долгим задумчивым взглядом.
— Не понимаю, почему мой сын так рисковал, — наконец произнесла она. — Ты ведь ему никто.
— Для меня это тоже загадка. — Я пожала плечами. — Но, возможно, Алеорн посчитал, что, пока связанная с его браслетом татуировка не исчезла до конца, он по-прежнему несет за меня какую-то ответственность.
— Какая татуировка? — В глазах матери дома Айанор полыхнуло рубиновое пламя. — Покажи! — приказала она тоном, противиться которому у меня и мысли не возникло.
Закатав рукав рубашки, я обнажила плечо и продемонстрировала едва заметный уже рисунок. В ответ послышался судорожный вздох. Шалия схватила меня за руку, буквально впиваясь взглядом в злосчастный узор, и воскликнула:
