В гостиной его ждали Сесилия с Александром.
— Ну как?
— Как я и предполагал. Дело совсем не в молоке. Похоже на медленно действующий яд.
— Яд? Ты с ума сошел?
— Может, это была просто случайность… Но тогда я не понимаю, как это могло произойти. Может быть, что-то было в кружке, в которой ей подавали молоко.
— Но сам ты в это не веришь, — заметил Александр.
Маттиас улыбнулся:
— Я предпочитаю думать о людях хорошо.
— Да, мы знаем.
— А у Джессики могли быть враги?
— Не думаю. Она такая милая тихая девочка. Но ее может ненавидеть граф Хольценштерн.
— Да? И из-за чего же?
— Козел, — коротко ответил Александр.
— А, понятно. Ну что ж, посмотрим, как на нее подействует мое лекарство. Бедняжка! Есть такую гадость!
— Но Маттиас! Как ты можешь так говорить о лучшем отваре нашего дедушки Тенгеля! — усмехнулась Сесилия. — Извини, что вместо отдыха тебе пришлось вновь работать!
— Нет, ну что ты. Болезнь Джессики — очень интересный случай, да и Танкреду она дорога, не правда ли?
Сесилия стала серьезной:
— Не знаю… Танкред никогда не рассказывал ничего о своих увлечениях женщинами, если у него вообще были такие увлечения. Но два года назад он по настоящему влюбился — в Джессику. Но после того случая… Он так изменился в последнее время, что ты едва сможешь его узнать. Он стал настоящим солдатом! А ведь он был так легкомысленен и ребячлив!
— Я очень рад буду увидеть его!
— Ну, а теперь расскажи нам, как дела дома! Как гам Габриэлла? Когда они приедут?
Джессика изо всех сил старалась проглотить противную кашу: осторожно клала ее в рот, сосала и долго пережевывала, чуть не плевалась, но все-таки ела. И чудо произошло. Головная боль почти исчезла, рези в желудке притупились. Маттиас приходил к ней по нескольку раз в день и массировал шею и плечи.
— Все скоро совсем пройдет, — уверял он.
Той же ужасной кашей Маттиас мазал и язвы Джессики, и хотя девушка постоянно чувствовала себя как в коконе из липкой грязи, сукровица больше из ран не текла, и она была этому очень рада. О болезни сейчас напоминали лишь крайняя истощенность Джессика да ломота в суставах.
Танкред, как и обещал, приходил к ней каждый вечер. Она ждала его появления, как ждут солнышка в дождливый день. Девушка попросила Сессилию дать ей зеркало и чуть не застонала, увидев свое отражение. Маттиас был прав — волосы заметно выпали. Она причесывала их как могла, но что можно сделать с жалкими клочками?
И однажды Танкред не пришел! Джессика чуть не расплакалась от разочарования. Она запретила Маттиасу смазывать ее язвы вечером, а ради чего! Не пришел Танкред и на следующий день. Еще через день Джессике разрешили на некоторое время встать с постели. Какое это было прекрасное чувство вновь стоять на собственных ногах! И именно в тот вечер Танкред пришел!
Сердце Джессики заколотилось как сумасшедшее, когда она услышала его голос в холле. Она слышала его шаги на лестнице. Девушка постаралась получше уложить волосы. О Господи, какой же он красавец! Но он был чем-то расстроен. Он попытался улыбнуться и не смог.
— Привет, — легко сказала она. — Ты чуть-чуть опоздал…
— Да? — улыбнулся Танкред в ответ — на этот раз улыбка удалась. — Но ведь в высшем обществе принять отдавать визиты с некоторым опозданием. Разве нет? — Он присел на краешек постели. — У меня были очень серьезные дела. Ну как ты?
— Я вижу, ты чем-то расстроен?
— Да…
— Это… о чем ты не хотел говорить в таверне?
— Да! Если бы я только мог тебе рассказать! Но я не могу!
Он был так несчастен, что она, превозмогая смущение, погладила его по щеке. Она дотронулась до него! Такого еще не было ни разу! Но Танкред быстро отреагировал. Он схватил ее руку и поцеловал.
— Джессика, ты мое спасение!
Она была так тронута, что не могла вымолвить ни слова. Но когда он осторожно обнял ее, она вскрикнула с ужасом:
— Не трогай меня! Каша!
— Но… я ведь не собираюсь давить тебе на живот, — растерялся Танкред.
— Я намазана ею…
Несколько секунд Танкред озадаченно молчал, а потом громко расхохотался. Джессика тоже не могла удержаться от смеха.
— Это Маттиас постарался? Мама уже сказала, что тебе лучше. Да я и сам вижу…
— Маттиас меня спас. Какой у тебя замечательный кузен, — с благодарностью сказала Джессика.
— Да, мы должны благодарить Бога, что у нас есть Маттиас. — Он внимательно и изучающе посмотрел на нее, и Джессика сначала не поняла его взгляда, а потом растерялась. Этого быть не может.
— Ульфельдт подал в суд, — неожиданно произнес Танкред.
— Кто? Ульфельдт? — Джессика так была погружена в собственные мысли, что сначала не поняла, о чем он говорит.
— Они с Леонорой Кристиной были в ярости, когда узнали об обвинениях Дины. Больше всего Леонору Кристину разозлила не возможность измены королю, а то, что ее мужа обвиняют в супружеской измене. Так что Ульфельдт подал в суд на Дину. Дело будут разбирать принародно на Старой площади.
— Это так серьезно?
— Да, дело приняло грандиозные масштабы. И сейчас проходит тайное расследование деятельности Ульфельдта.
— Какая же тайна, если все обо всем знают?
— Ты же знаешь, как быстро распространяются слухи. Но все надеются, что до четы Ульфельдтов эти слухи не дойдут. Господи, я совсем заговорил тебя, тебе нужно отдохнуть.
— Это ты прости меня. Я очень тебя задержала. Ведь ты, наверное, хочешь еще поговорить с родителями.
— Господи, Джессика, — мрачно проговорил он, вставая, — неужели ты так никогда и не сможешь поверить в собственную значимость?
— Тогда бы я первым делом попросила бы тебя остаться со мной на всю ночь! — выпалила она, едва успев подумать. — О! Я совсем не то имела в виду… А только то, что я так долго тебя ждала!
— Девочка, — ласково сказал он и погладил ее по голове. — Если бы все можно было бы изменить!
— Расскажи!
Но он лишь покачал головой.
— Что ты хотел сказать?
— Если бы у меня над головой не висел дамоклов меч!
— А может, если бы я не выглядела так ужасно?
— Как ты можешь говорить подобные вещи!
— Ты и сам прекрасно знаешь, какой ужасной ведьмой я выгляжу последнее время.
— Что же тогда говорить обо мне, когда я был в гостях у тетушки Урсулы? Я вообще выглядел как побитый щенок. Так что я прекрасно понимаю, как ты себя сейчас чувствуешь! Но это неправда. Я еще больше к тебе сейчас привязался.
— Правда?
— Совершеннейшая правда. Раньше мне никто не был нужен. Но мы с тобой теперь так хорошо знаем друг друга. И прощаем друг другу многое.
— Конечно. — Она была на седьмом небе от счастья.
— Ты знаешь, мама недавно получила письмо от тети Урсулы. Она пишет, что граф Хольценштерн умер. Спился. Вернее, напился, свалился с лошади и расшибся насмерть. Так что теперь тебе нечего бояться.
