— Да уж! — покачал головой Добран.
— Во-вторых, — продолжал верховный чародей, — никому из нас нельзя пытаться в одиночку противостоять силе, что прячется под покровом Злой Мглы. Это равносильно самоуничтожению. Зарема чуть было не поплатилась жизнью за свою неосторожную попытку, а ведь она — не в обиду тебе, мой Алатыр, будет сказано — не уступит тебе ни в опыте, ни в умении.
— Мягко еще сказано, — поддакнул Сувор раскатистым своим басом.
Алатыр оценил деликатность верховного чародея, но так хотелось ему что-либо самому предпринять, что и логические доводы Белуна не смогли окончательно его убедить.
— Ну хорошо, раз в одиночку нельзя, давайте отправимся туда вместе!
— В-третьих, — вздохнул Белун, — мы не имеем права так рисковать. Кто может поручиться, что враг не ждет от нас именно этого и что все мы не попадем в заранее расставленную ловушку? Наша гибель лишит защиты многие тысячи людей. И потом, не забывай, что мы все еще говорим о Злой Мгле над Этверской пустыней. Но она и над Рифейскими горами тоже. Что если первый удар будет нанесен оттуда?.. Вот почему мы должны остаться здесь, забыть о наших разногласиях и не совершать необдуманных действий.
Алатыр хотел что-то возразить, привстал со скамьи, но, махнув рукой, снова сел и уставился перед собой. Вместо него встал Гвидор:
— Если я верно понял, верховный чародей посылает синегорского князя биться со Злыднем в образе некой красотки. Нам лишь остается ждать, что из этого выйдет.
— Что означает твой заносчивый тон, Гвидор? — вскинула брови Зарема. — Владигору надлежит выманить врага из его логова, по возможности уклоняясь от прямого единоборства.
— По возможности!.. — засмеялся тот. — А если у него не будет такой возможности? Владигор, называйте его хоть Стражем, хоть кем-нибудь еще, всего лишь простой смертный. Или я не прав?
Зарема открыла было рот, но Белун жестом остановил ее.
— Да, ты прав, — сказал он, — Владигор смертен, как смертны и мы, чародеи, даже если и длится наш век иногда дольше людского. Но порою волшебные чары бессильны там, где требуется человеческое мужество, чистота помыслов и добросердие.
— Это все слова, — поморщился Гвидор, — ничего не значащие слова. Все это не по мне.
— К чему ты клонишь? — не выдержал Алатыр.
— К тому, что Владигор не сможет того, что смогу я. И я намерен это доказать. А что касается красоток… — Он усмехнулся и покрутил свой ухоженный ус. — Хочешь, пойдем вместе?
Алатыр удивленно взглянул на него и покачал головой:
— Я вспомнил Радигоста. Когда-то он был моим наставником, и я считал его лучшим среди чародеев. Но потом и он стал думать так же. В последний раз, здесь же, в Белом Замке, в этом же зале, он говорил другими словами о том, о чем сейчас говоришь ты. Гордыня тобой движет, Гвидор! Опомнись!
— Ну вот, — сказал тот с пренебрежением, — ты читаешь назидания совсем как Белун. Прощай! Прощайте все, я ухожу ненадолго. Надеюсь, что, когда я вернусь, у вас будет не такой унылый вид!
Он засмеялся и легкой походкой вышел из зала.
Все подавленно молчали, избегая смотреть друг на друга. К стыду за поведение собрата примешивалась тревога за его жизнь, и трудно было определить, какое из чувств преобладает.
— Как это он некстати, — вздохнул седобородый Добран.
— Его было не удержать… — пробормотал Алатыр, и Белун взглянул на него с благодарностью: все-таки юный чародей не обманул его надежд.
— Не вини себя, Алатыр, — обратилась к нему Зарема. — Даже все вместе мы не смогли бы удержать Гвидора. Он давно уже все решил. Признаюсь, я даже не ожидала, что он примет наше приглашение, покинув свой Золотой Замок, искусственное голубое озеро и роскошь, с которой Гвидор так свыкся. Уже давно он не вникает в общие наши заботы и занят исключительно одним собой. Даже если бы он остался, кто знает, смогли бы мы составить Магическое Кольцо? Ведь оно требует единства наших помыслов.
Борислав с недоумением пожал плечами:
— Магическое Кольцо? Уж не хочешь ли ты замкнуть магическими ключами Рифейские горы или Этверскую пустыню? Полно, Зарема, наши возможности не безграничны.
— Меня беспокоит луч, исходящий из глубины Заморочного леса, — пояснила волшебница. — Нужно пресечь утечку животворящей энергии.
— Однажды мы уже замыкали Заморочный лес, — поддержал волшебницу Белун. — Сделаем это вторично. Во всяком случае вреда от этого не будет.
Чародеи вышли из-за стола и встали в круг, вытянув вперед руки и сцепившись мизинцами.
«Какой срок мы определим действию наших чар?» — мысленно спросила Зарема.
«Года, думаю, достаточно», — ответил Белун, и все кивнули в знак согласия.
Верховный чародей произнес короткое заклинание. Пламя в очаге дрогнуло, будто от внезапного сквозняка. Чародеи опустили руки. С этой секунды ни одно живое существо не могло больше ни войти в Заморочный лес, ни выйти из него. И оттого, что свершилось первое, пусть и незначительное защитное действие, все почувствовали себя спокойней и уверенней.
Дверь распахнулась, и в зал быстро вошел Филимон. Увидев чародеев, он слегка растерялся, не зная, кого приветствовать первым, и поклонился всем сразу:
— Так и думал, что у вас синклит. Внизу с Гвидором столкнулся. Веселый такой!
Он повернулся, чтобы уйти, но Белун остановил его:
— Ты кстати прибыл. Расскажи нам все, что там произошло на Чурань-реке?
— Ну, ничего такого особенного не произошло. — Филимон почесал в затылке. — Ну, тучка приползла, дождик пошел. Не мокрый, правда, а сухой — песчаный. Деревню засыпало. В общем, дело дрянь! Деревня, между прочим, тоже Дрянь. Вот, собственно, и все.
— И сильно засыпало? — поинтересовался Витим.
— Не то чтобы сильно, до окошек только. Однако народец оттоль уже потек. Потому как несподручно оказалось хлеб да овощ растить в песке-то, да и скотине до травы не докопаться никак. Старуха там одна во всем ведьму винит, которую из деревни на левый берег прогнали. Это, мол, та в отместку устроила.
Белун с Заремой переглянулись.
— Кажется, мне знакомо это место, — произнес верховный чародей. — Деревня Дрянь находится близ Заморочного леса на правом берегу Чурань-реки. Левый берег, насколько я знаю, не заселен. Когда-то там жила в своей избушке ведунья Лерия, позже зверски замученная в пыточных подвалах Климоги.
— Видимо, в избушке кто-то поселился, — сказала Зарема. — Туча, о которой упомянул Филька и которую я склонна считать частью Злой Мглы, наткнулась на мощное сопротивление. Центр противодействия находился как раз на левом берегу. Кроме того, на какое-то мгновение мне явилась незнакомая женщина. Нет-нет, не та, какую я видела в Этверской пустыне. Эта была вполне земной, но сила ее не уступала моей, хотя и была, как мне показалось, стихийной и плохо контролируемой.
