– Говорят, что этот город был долго окружен, но не сдавался. И тогда его вместе с жителями сожгли дотла. Пожар был таким, что камни стен расплавились, а пламя не гасло почти целый год. Уверен, без магии здесь не обошлось.
Я только усмехнулся той серьезности, с которой Маидум говорил это. Кому еще следовало знать, что пустыня полна земляного масла, которое иногда попадает в колодцы. Разумеется, что такое место могло гореть целый год.
– Это не духи, – успокоил я своих спутников. – И магия тут совершенно ни при чем. Камни развалин ушли глубоко в песок и питаются водой, которая есть в глубине. За день, на солнце валуны нагреваются, а вечером, когда становится холодно, начинают издавать такие звуки, что любой невежда готов принять их за что угодно, только не поверит в простое объяснение.
– Так, по-твоему, это просто камни остывают?
– Что бы это ни было, это не духи, уверяю тебя.
– Пусть будет так, только нам все равно пора ехать: пока не зайдет луна, будет светло, а еще нужно не проехать мимо соленого озера. Там стоит гарнизон лучников, где следует остановиться и накормить лошадей. К утру прибудем в крепость.
В воздухе пахло сыростью. Этот запах казался неестественным, чужим. Весной в пустыне подобное случается. Не очень часто и не везде, но все же. Я попытался представить, что это предгорье, каменистые луга с сочной травой. Влажная прохлада снега, еще не успевшего растаять. Но не получилось. Пустынные запахи слишком душные, чтобы спутать их с какими-нибудь другими, и эта земля была мне чужой. Как и любая другая, наверное.
Седло Маидума скрипнуло. Наклонившись вправо, маг встал в одно стремя и вынул из крепления боевой посох, насторожился. Он чувствовал то же, что и я, – тревогу. Он не мог объяснить, но я поразился, насколько тренированны его рефлексы. Я ощущал присутствие наблюдателя, это было не сложно. Но лезть в драку с незнакомцем, крадущимся к нам с подветренной стороны, не собирался. Это не моя земля, мне нечего здесь защищать. Убить меня невозможно, но и бадаян не должен рассчитывать на мою помощь. Но сам боевой маг, похоже, предугадал или смог прочесть мои мысли.
– Что бы ни произошло, не вмешивайся, Хаттар. Это наша война.
– Я и не собирался.
Колючий и почти физически ощутимый взгляд воина остановился на мне. Прищуренные, чуть раскосые глаза не выражали ничего, кроме ярости.
– Если это кто-то из твоих людей и ты попробуешь мне помешать, клянусь Оракулом, я разорву тебя на части.
– Не боишься, что меня станет больше ровно на столько же частей?
– Боюсь?! Хм. Это будет знатная битва…
Я так и не понял, какую битву он имел в виду, со мной или с таинственным преследователем.
Справа от нас что-то хлопнуло, я подумал было, что это тетива лука, но звук не похож. Послышалось воркование или курлыканье, странный и таинственный цокот, который мне раньше слышать не приходилось. В воздухе просвистел камень, и второй маг ловким движением схватил его прямо в воздухе. Еще хлопки. Бадаяны бесшумно метнулись в стороны. Я даже не шевельнулся, продолжая сидеть в седле, только развернул коня, чтобы лучше видеть.
Ударило железо, звон пронесся эхом надо мной, словно испуганная ночная птица.
Голова болела от напряжения. Во мне клокотал огонь, он требовал, просил выпустить его наружу, он рвался в бой, но я придумал ему другое задание. Как балаганный факир, я резко запрокинул голову лицом вверх и с гулом выдохнул ярко-белое пламя. Огненный столб взметнулся на высоту трех человеческих ростов и собрался в шар. Замер, раскачиваясь, в воздухе. Ослепительное зарево освещало все вокруг на несколько сотен шагов.
Битва была отнюдь не равная. Сразу трудно было разобрать, но бадаяны были в сложной ситуации. Они стояли спиной к спине и остервенело, но очень слаженно отмахивались от нескольких десятков нападающих. Враг казался мне странным. Складывалось впечатление, что все тело тварей словно бы соткано из теней. Мой огненный выдох, повисший над полем битвы, отвлек их на какое-то время, но атака не прекратилась.
– Хаттар! Это не твоя битва! Скачи к соленому озеру, лошадь сама тебя вывезет! Оставь нас!
Маидум уклонился от быстрого клинка, выкрикнул короткую команду, но его напарник не успел на нее среагировать. Но даже с отсеченной головой он закончил выпад и пронзил насквозь нечто напоминающее циркового уродца, измазанного угольной сажей или земляным маслом, размером небольшого, но очень стремительного.
– Мне незнакомы эти существа, кто они?
– Уходи, упрямец! – взревел бадаян, отбивая удар. – Это демоны Гиарда! Тебе не совладать с ними! Они не бросятся в погоню! Уходи!
– Не хочу. Мне интересно.
Не могу представить почему, но на меня эти твари нападать даже не пытались. Хоть я и не мог разглядеть их как следует, было понятно, что они просто боятся.
– Мое небо – холодный лед! Моя вода – холодный лед. Моя земля – глыбы льда! Мое дыхание – снег! Мой ветер – метель!
Мгновенно скованный льдом песок заскрипел, камни стали лопаться, словно по ним ударили тяжелым молотом. Ветер, рванувшийся из-за спины, нес с собой, словно стрелы, колючие осколки льда. Метель поднялась такой чудовищной силы, что я сам еле удержался в седле, а чуть влажная одежда затвердела как камень. При каждом движении кожа на куртке и плаще трескалась, трещала и рвалась. Демоны разлетались словно пыль. Как пепел растворялись в воздухе, увлеченные ветром. Бадаян упал на колени и замер, обернувшись, как покрывалом, своим каросом.
Когда утихла метель, воздух пустыни показался нестерпимо жарким, хотя еще до этой короткой схватки ночь казалась мне прохладной. Огненный шар, висящий над нами, по-прежнему ярко светил, отбрасывая неестественно искаженные огромные тени. Ледяная одежда легла на тело, стала таять. Медленно, стараясь не делать быстрых и резких движений, я вынул клинок и подошел к месту недавней схватки. Закутанное в ткань тело мага сотрясалось от холода. Вспотевшая рука примерзла к стальному посоху, а ресницы, борода и усы Маидума покрылись белым инеем.
– Хорошо, что я не полез в драку с тобой там, у южных городских ворот, – сказал бадаян, стуча зубами и еле шевеля непослушной челюстью.
– Ты молодец, что вообще не полез в драку со мной. Жаль твоего друга, мне стоило вмешаться раньше.
– Его душа уже на пути в земли Луэра, это рай, он был священным воином, не то что я. Помоги встать.
– Ты ранен?
– Это не плохо, стоило отбросить посох, и раны бы не было. Колени не гнутся, суставы как из стекла.
– Так убивает лед, он сковывает, а потом ласково убаюкивает, усыпляет, лишает чувств. Он милосерден.
– Успел, заметил… Я твой должник, Хаттар.
