— Что это? — испуганно прижимаясь к широкому боку Эллавии, спросила принцесса.
— Не знаю, милая, похоже на какую-то землянку…
Они приблизились вплотную и замерли, пораженные увиденным. Деревья расступились, открывая взгляду небольшую круглую поляну, сплошь покрытую серебристым воздушным мхом. Посреди нее находилась вовсе не землянка, то была перевернутая на бок огромная карета из дорогого черного дерева. Один из двух фонарей, располагающихся возле сиденья кучера, продолжал гореть, слабо раскачиваясь из стороны в сторону. Ни лошадей, ни людей рядом не было, упряжь висела на оглоблях, и с нее стекала какая-то прозрачная слизь. Такая же слизь в изобилии виднелась на раскрытой двери и подножке кареты.
Таша испуганно оглядывалась по сторонам. Сердце предательски стучало, руки похолодели, скованные ледяными путами наползающего страха.
— Есть кто живой? — неуверенно спросил Жан, осторожно заглядывая внутрь, — никого… Проклятье!
Кучер отпрянул назад: из темноты на подножку выползла большая белая улитка с кулак величиной, заинтересованно поводила усиками и не спеша уползла по днищу вниз. Таша вздрогнула всем телам, теряя остатки самообладания.
— Гадость, — брезгливо поморщилась Эллавия, которая держалась браво, хоть и тревожилась, — а это что? — купчиха указала на массивный светлый камень, лежащий в стороне.
— Валун… — начала говорить Таша, но тут же вцепилась в руку Эллавии, потому что «валун» двинулся и пополз в темноту, оказавшись еще одной улиткой, гораздо более внушительной чем та, что минуту назад покинула загадочную карету. Огромное существо бесшумно исчезло во мраке, оставив за собой слизистый след, в котором что-то блеснуло. Набравшись храбрости, Таша шагнула туда, чтобы разглядеть находку: в скользкой луже лежали стальные удила и несколько лошадиных зубов.
— Что здесь произошло? — испуганно шепнула принцесса, пятясь к купчихе и кучеру.
Странная карета и жуткие улитки породили в душе забытые страхи перед неизвестностью, таинственной угрозой, что кроется в темноте. Отсутствие Учителя лишило ее последних остатков храбрости. Когда он находился рядом, все было проще: казалось, что Кагира всегда за спиной и в любой момент придет на помощь — это придавало сил и смелости. К тому же, встреться на их пути мертвяк, Таша не испугалась бы, порадовавшись возможности попрактиковаться в своем мастерстве, но здесь, в этом зловещем, угрюмом лесу все обстояло иначе.
— Уходим отсюда, скорее, — прошептала Эллавия, утягивая за собой принцессу и подталкивая в спину остолбеневшего Жана, — быстрее!
— Что это было? — сбивающимся голосом спросила Таша у кучера, — вы сказали, что знаете эту дорогу…
— Наверное, у этой кареты ось сломалась. Путники попробовали починить ее, но не смогли, и поехали дальше верхом. Такое бывает, госпожа…
Пока они спешили к дороге, Таша раздумывала над словами Жана, понимая, что прозвучали они не слишком уверенно, хотя, и походили на правду. «Ночью и пень напугает» — успокоила себя девушка, вспоминая народную поговорку.
Лошади радостно зафыркали, заждавшись в одиночестве, и дружно рванулись, позабыв об отдыхе. Сон и усталость сняло, как рукой. Таша и Эллавия молчали, напряженно всматриваясь в окна, но тьма уплотнилась так, что разглядеть что-то толком стало невозможно. Света фонаря не хватало, лошади брели вслепую, то и дело спотыкаясь и останавливаясь, но Жан нещадно подгонял их, не желая задерживаться в гиблых местах. Таша моргала, напрягая глаза до боли, пока ее не сморил сон. Она не заметила, как, подперев голову рукой, провалилась в небытие…
* * *
Праздное существование и впрямь казалось волшебным небытием… К такой жизни Нарбелия привыкла быстро: балы, охота, снова балы и снова охота, приемы, выезды по столице, ужины, завтраки и обеды. Все это стало привычным, все это было обычным еще там, в Королевстве.
Принц Кириэль старался угодить ей подарками и вниманием, но в сердце красавицы невольно закрадывались мысли о другом. Она молила небеса, лишь бы тот, думать о ком без боли она была не в силах, покинул эти края навсегда. Однажды принцесса решилась расспросить о нем Кириэля, но принц резко помрачнел и сказал, что Тианара в Эльфаноре давно не видели, и это к лучшему. Решив более не испытывать судьбу, Нарбелия перестала говорить на щекотливую тему, всеми силами заставляя себя забыть. От долгожданного забытья ей сделалось легче. Тревоги как будто ушли, а небо над Эльфанором стало легким и безоблачным.
На душе у наследницы полегчало: вдали от королевских забот, недоброжелателей, войн и переделок она успокоилась. Перестав бояться тайных отравителей, девушка распробовала вкус местной кухни и через некоторое время обнаружила, что платье не сходится на талии, а грудь выпирает из корсажа на пару пальцев дальше, чем обычно. К счастью ее принц нашел эти перемены весьма положительными, и глаза его теперь скользили по фигуре Нарбелии с двойным усердием.
Кириэль был красив и статен, весел и силен, он ловко играл в шахматы и безупречно управлялся с оружием, он был щедр — почти каждый день, просыпаясь, Нарбелия отыскивала под своей подушкой драгоценные безделушки: колечки, серьги, подвески, броши… Но как ни пыталась принцесса обмануть себя и изобразить эйфорию безоблачного счастья, правда вылезала наружу, прямая и очевидная: с Кириэлем ей было скучно. Его азартное увлечение охотой раздражало, манера танцевать бесила, а веселые разговоры вгоняли в тоску.
Вскоре, следуя своей вольной натуре, Нарбелия начала, а вернее продолжила заглядываться на других юношей, благо статных красавцев в Эльфаноре хватало с избытком. Она закрутила пару мимолетных интриг, но, поняв, что кандидаты на роль ухажеров не слишком отличаются от того, что имеется, разочарованно опускала руки.
Молодой Лорин продолжал терзать ее сердце своим упрямством. Его неприступность вскоре ожесточила наследницу и превратила ее заинтересованность в ненависть, а ненависть в месть. Изощрившись, и зачаровав один из подаренных Кириэлем амулетов, она подкинула его ненавистной Кларисе. На следующий день несчастную соперницу свалила неизвестная хворь, но нетерпимой к чужому счастью Нарбелии этого показалось мало, и она, сославшись на пропажу злосчастного украшения, выставила девушку воровкой. Дело замяли, но Клариссу с тех пор во дворце никто не видел, ее увезли куда-то во избежание большого скандала.
Пока Кириэль предавался любимому занятию — охоте, принцесса собрала в кулак все свое обаяние и попыталась втереться Лорину в доверие. Изобразив мину искреннего сочувствия, она попыталась остаться наедине с юношей, но уловка провалилась. Неприступный Лорин отказался общаться с назойливой поклонницей и вскоре покинул Эльфанор вслед за своей пострадавшей подругой.
