Два года он купил эту безделушку на Митинской ярмарке у ромейских купцов. Хитромордый купец, что почти навязал ему диковину, обещал, что когда-нибудь дух, заключенный в этом шаре проснется и попросит выполнить какую-либо просьбу… Что это будет за просьба он не знал, но зато был твердо уверен — если выполнить просьбу духа, то, он сдержит слово и в ответ выполнит любую просьбу своего хозяина.
Слепня это все вполне устраивало. Он не то, что сильно хотел перемен, но надеялся извлечь из них какую-нибудь пользу. Осторожно подойдя к столу, он посмотрел в Шар. Тот полыхал багровым светом, отбрасывая блики на серебряную бадейку с икрой, что стояла рядом. Стало ясно, что чудеса только начинались и только светом они окончиться не могли. Все так и получилось.
— Эй, смертный! — донеслось до человека. Голос не шел из шара, а, казалось, звучал отовсюду. Воевода вздрогнул и покрепче ухватился за рукоять меча.
— Кто зовет меня?
— Меня зовут Тьерн Сельдеринг. Я дух, заключенный в этом шаре. Готов ли ты выполнить мою волю?
Воевода посмотрел в шар.
— Волю? Нет. Просьбу — может быть, если, конечно, ты потом выполнишь мою, — осторожно ответил Слепень.
— Можешь не сомневаться, — донеслось из Шара. — Я честный дух и соблюдаю договоры.
Воевода недоверчиво смотрел, как в отблесках алого там ворочается чье-то лицо — не то человека, не то зверя… Он сидел там маленький и уродливый, без друзей и выпивки…. На воеводу внезапно накатила волна сочувствия.
— Кто это тебя так, и за что, а? — спросил он. — Может разбить, шар-то… А ты за это…
— Пока не надо, — быстро откликнулся дух. — Потом может быть…
— А чего ждать? — воодушевился Слепень. Он протянул руку к шару, готовый прямо сейчас сделать доброе дело, но дух закричал оттуда:
— Я смогу выполнить твое желание только сидя тут. Погоди немного…
Услышав о выполнении желаний, Слепень стал осторожнее и руку убрал.
— Чего ты хочешь? Я могу многое, но не все, что хочу, делаю. Что тебе нужно?
Тьерн даже не задумался, как объяснить этому человеку свою странную просьбу. Этот был пятый из тех, с кем Тьерн сегодня говорил и поэтому его речь была гладка.
— Я хочу, что бы ты нашел для меня человека, который идет по землям твоего княжества.
— Если бы моего, — проворчал Слепень, — все это было бы проще.
Потом он подумал, чего это будет стоить — искать человека по всему княжеству и уже более резко сказал.
— Это легко сказать, а вот сделать… Ты хоть представляешь насколько это княжество больше твоего Шара? И сколько в нем дорог? И людей? И..
— Представляю, — перебил его Тьерн. — Знал бы ты, смертный, что я могу представить. Я даже представляю, что можно получить в награду, выполнив такую пустяковую просьбу.
— А что можно получить, выполнив такую пустяковую просьбу? — на всякий случай поинтересовался Слепень
— Чего душа пожелает…
Воевода задумался. Потом, не выходя из задумчивости, произнес:
— У меня душа широкая… Разобраться бы чего ей нужно.
— Идет время, идут люди… — нетерпеливо напомнил дух. Время уходит… Ну, что, берешься?
— Как я найду их? — спросил воевода после молчания.
— Одного из них зовут Избор. Он воевода Пинского князя. С ним могут быть и товарищи, трое четверо, а может быть он будет один.
— Какой же ты демон, если этого не знаешь? — презрительно спросил Слепень.
— Ты узнаешь его, — пообещал Тьерн.
— Ну… Не знаю… — протянул воевода. Тьерн почти физически ощущал, как песок времени пересыпается из одной бесконечности в другую и пролетающие песчинки царапают его душу. Терпение Тьерна лопнуло. Ничем не выдавая себя он сказал:
— Посмотри, какими монетами он будет расплачиваться. Это поможет найти его..
Воевода наклонился и тут Тьерн произнес Слово Послушания.
Воевода застыл безвольный как кукла и услужливый как чистый лист пергамента.
…Причитая и прихрамывая, боярин добрался до телеги и, забравшись под крышу, затих там. Сераслан заботливо укутал его чьей-то шкурой, положил рядом сумку с останками чудовища. Весело взглянув на попутчиков, он крикнул:
— Но! — и хлестнул лошадей по крупам.
Дорога потянулась длинная и невзрачная, но они не замечали ее, ибо оживленно обсуждали перипетии только что произошедшей схватки. Сераслан время от времени отвлекался и рассказывал им о событиях, происходивших в княжестве, однако разговор постоянно поворачивал к чудовищу. Сераслан как заправский военачальник пустился в рассуждения о ловушках и засадах, устраиваемых на пути этого зверя в прошлые разы и показал в этом немалую осведомленность. Когда поведения чудовища было исследовано до тонкостей разговор, было, увял, но волхв предложил:
— А, может, я вам сказку расскажу? Путь дальний, а так все веселее…
— Про Гаврилу Масленникова знаешь? — быстро спросил Избор.
— Кто же про него не знает? А я вам про другое расскажу. — Он засмеялся. — Был тут у нас один случай у соседей…
Сказка о том, как княжий сын Иван повстречался с драконом Фывой
«Князь грохнул посохом об пол, и двери в опочивальню тотчас открылись. На пороге появился худой длинный мужик. Небритый, с острым кадыком, выпирающим из горла, словно гвоздь из стены он в этих палатах смотрелся на своем месте. Все тут шло по-домашнему: во дворе княжеского терема бродили свиньи, в палатах ходили черти в чем, а любимым развлечением князя были сказки, да собственноручная порка смердов на конюшне. Князь зевнул:
— Сказку…
Боярин поклонился и втолкнул в комнату человека в синем кафтане, расшитом серебряными звездами. Двигаясь неуверенными шагами, он приблизился к трону. Не дожидаясь разрешающего кивка сел. Судя по всему, пребывал он в глубочайшей задумчивости: по лицу сказочника бродили посторонние мысли, пальцы перебирали янтарные четки. Не обращая внимания на князя, сказочник поерзал, усаживаясь по удобнее, и ухватив себя за бороду, словно уснул.
За окном послышался конский топот и вслед за ним поросячий визг. Сказочник превозмог свое оцепенение:
— Дошло до меня, светлый Князь…
Он остановился, сам не заметив этого. Мысли были где-то далеко. Князь грозным взглядом окинул тщедушную фигурку сказочника.
— По палачам соскучился? — прошипел он. Стоявший за спиной сказочника рослый дружинник приподнял сказочника со скамейки и тряхнул так, что голова мотнулась как у ощипанной курицы. Сказочник вздрогнул, широко раскрыв глаза повторил:
— Дошло до меня, светлый Князь…
Дальше этого дело опять-таки не пошло. Взгляд его помутнел. Не находя в себе сил отрешиться от мучивших его мыслей, он погружался в них как в омут. Слова слышались все тише и тише. За ними послышалось и вовсе неясное бормотание.
