А разбираться надо было уже сейчас. Они провели в пути четыре дня, и принцесса сочла необходимым разложить все по полочкам, прежде чем ее спасители доберутся до дому. Она оглядела спутников. Впереди ехали старый волшебник и мальчик. Паренек все время расспрашивал о заклинаниях и колдовстве, о чародеях и оборотнях. Старик временами отвечал длинно и охотно, но чаще просто посасывал трубку и задумчиво глядел в пространство, позволяя коню самостоятельно выбирать дорогу, пока хозяин витает в облаках. За ними следовал Прекрасный Принц. Юноша то и дело притормаживал, убеждаясь, что с Авророй все в порядке. Теперь, когда Принц переоделся в новую одежду, шелк и все такое, умылся и причесался, он выглядел действительно очень красивым.
Прекрасный был весьма дружелюбен, привлекателен и, безусловно, очень храбр. При более благоприятных обстоятельствах принцесса влюбилась бы в него моментально. Вот только обстоятельства не благоприятствовали, а также наличествовала проблема в виде девушки. Сначала Аврора приняла ее за служанку. Затем поняла, что ошиблась. Кто такая Энн, она так до конца и не уяснила, но более красивой девушки ей видеть не доводилось. Загадочная девица обладала блестящими черными волосами, глубокими темными глазами и безупречной кожей, и при всем при этом держалась возле Принца, как приклеенная. Когда бы он ни отстал поболтать с принцессой Аласии, она придерживала лошадь и непринужденно вклинивалась в беседу. Хотя с такой внешностью ей точно не имело смысла беспокоиться о конкуренции. «В какое-нибудь другое время, – горестно подумала Аврора, – я бы составила ей эту самую конкуренцию».
Все, хватит! Пора взглянуть в лицо фактам. Пора признать суровую правду. Пора забыть прошлое, принять настоящее и планировать будущее.
Пора как следует выплакаться.
Нет, решила принцесса, это она уже сделала.
Может, ей все это снится?
Аврора взяла себя в руки. Ладно, и каковы же факты? Отец умер. Жених умер. Все, кто ее знал, умерли. Дом разрушен. Королевство аннексировано. Одежда сгорела. Туфли вышли из моды. Она на двадцать лет отстала от времени.
И она беременна. О таком не забудешь.
Попробуем взглянуть с положительной стороны…
… не думать о Гаррисоне. В конце концов, он мертв. Мертв уже двадцать лет. Сожран драконом, его кости поджарились в огне, пока маленький Гаррисон спал внутри нее.
На самом деле он не виноват. Минуточку, разумеется, виноват! Должен же найтись кто-нибудь виноватый, и уж точно не она. Правда, это сама Аврора придумала встретиться с ним в саду, но просто из любопытства. Посмотреть, как он выглядит. Их родители не позаботились представить жениха с невестой друг другу до дня свадьбы. Вредно для дисциплины. Она знала только, что он принц (а кто же еще), что у него много земли (естественно) и что он вроде бы хорош собой. Вот в последнем-то пункте Аврора и отказалась поверить отцу на слово.
А потом за розовыми кустами он взял ее на руки и нежно опустил на землю. Она боролась – разве не боролась? – да, разумеется, боролась! Должна была – и она боролась. Но безрезультатно. Она хотела закричать, но он закрыл ей рот своими губами и целовал без остановки. Она хотела, чтобы он остановился. Конечно, она не сказала «нет», но все и без того знают, что хорошие девочки вроде нее таких вещей не делают, просто он был слишком нежен. И это тоже его вина. Он заслужил смерти. Самое подходящее наказание за то, что он с ней сделал.
Она назовет ребенка его именем.
– Попробуй взглянуть с положительной стороны…
Рядом ехала Энн. Аврора несколько удивилась. Девушка первый раз заговорила с ней в отсутствие Принца.
– Да уж. Только с какой начать? Столько чудесных новостей сыплются на меня со всех сторон. Я просто не знаю, с каким подарком судьбы поздравить себя в первую очередь.
– Извини, я не хотела говорить банальности. Но ты жива, не так ли? Тебе очень повезло оказаться запертой в башне, когда сработало заклинание. Но ведь так не могло продолжаться вечно. Рано или поздно тебя сожрали бы крысы или что-нибудь в этом роде.
– Какая ты оптимистка. Уверена, ты просто душа компании, где бы ни появилась.
– Послушай, прежде чем мы доберемся до замка, остановимся в городе и купим кое-какую новую одежду. Тебе сразу полегчает. Мне всегда легчает.
– У меня нет денег.
– У меня, если честно, тоже. Ну, мы можем просто поглазеть на витрины. Боже, мне предстоит впервые очутиться в замке короля Иллирии, а я одета подобным образом! Я надеялась произвести лучшее впечатление.
– Что? Ты никогда там не была?
– Нет. Я и Принц отправились к твоему замку прямо из моего. Мы искали Святой Грааль. Моя мачеха выследила один очень старый на месте твоего замка.
– Грааль плодородия! – горько рассмеялась Аврора. – Это многое могло бы объяснить, да. Мы народ плодовитый… Девушки в моем королевстве – что наливные яблочки: не успеют созреть, как их тут же портят.
Энн неловко хмыкнула. Она не привыкла к такой откровенной манере выражаться.
– Ну…
– Однако вы зря потратили время. Я никогда не слышала даже упоминания о Граале. Папа не особенно увлекался древними культами, даже антиквариат не коллекционировал.
– Что ж, моя мачеха заранее оказалась неправа. Когда дело доходит до темных искусств, ее аппетиты зачастую превышают ее возможности.
– Твоя мачеха? А твоя настоящая мать умерла?
– При родах. А отец умер несколько лет назад.
– Моя мама тоже умерла при родах.
– И у Прекрасного тоже. Для него это довольно больной вопрос.
– У всех матери умерли. Неужели деторождение настолько подрывает здоровье?
– Мандельбаум говорит, это оттого, что королевские семьи могут позволить себе личных врачей и самое лучшее медицинское обслуживание. Вот и мрут как мухи.
– Ах. Какой циник!
– Не думаю. По-моему, он просто высказывает свое мнение.
Некоторое время они ехали, погрузившись в молчание. Для Энн сложилась довольно непривычная ситуация. В жизни ей встречалось очень немного девушек ее возраста и ни одной равной по социальному положению. Аврора оказалась первой сверстницей, с которой она могла говорить как принцесса с принцессой. Хотя сознание ее спутницы, безусловно, отягощено невеселыми мыслями и у нее сардоническая манера выражаться, она, несомненно, умна и хорошо воспитана.
И все же Аврора принадлежала к тому типу очень нехороших девушек, с которыми Энн в свое время велели ни в коем случае не водиться. Когда-то в прошлом она на самом деле позволила молодому человеку делать с собой такие вещи. Со своим телом! У Энн сама мысль о подобном вызывала отвращение. И одновременно завораживала.
