Капитан молча кивнул и прошел дальше.
— Подать вам что-нибудь?
— Ничего не надо, спасибо. Я пойду в залу, — Капитан свернул по коридорчику в комнату для официальных приемов, обставленную с кричащей роскошью. Посреди нее стоял белый рояль. Он сел за него и как-то тяжело вздохнул. Я украдкой наблюдала за ним из-за двери.
— Жаль, жаль, жаль, — что-то констатировал себе под нос Капитан и открыл крышку рояля. Он закрыл глаза, и комната наполнилась звуком. Это был первый раз, когда я видела, как человек играет на рояле вживую. Он играл самозабвенно, наполняя каждый уголок, каждую секунду звенящим, хрустальным звуком. Эту музыку хотелось пить, ею хотелось дышать. В ней слышались то звуки прибоя, то крики чаек. Капитан жил морем и играл о море.
Вдруг музыка стала нежнее и ласковей, и клавиш он касался легче и взволнованней. Лицо его смягчилось, глаза приоткрылись, губы сложились в улыбку. И если можно было бы так играть, то только о любви. В эту музыку мне захотелось завернуться целиком, согреться ее теплом.
Но и эта тема вскоре ушла, сменившись напористой, жесткой и нахальной, которая скакала по залу, как бешеная, сметала на своем пути все, и мне слышались, то стоны, то взрывы. И Капитан сам нахмурился, согнулся и стал раскачиваться под гнетом этой мелодии. Я не могла понять, то ли о любви, то ли о страсти, то ли о войне играет он.
Но вдруг две последние темы встретились. Одна рука вела мелодию нежную и теплую, вторая пыталась разрушить все, что вообще когда-либо было создано. И на лице его была эта же борьба. Он согнулся еще сильнее и раскачивался и волосы его прилипли ко лбу.
Вдруг он резко выпрямился, лицо его разгладилось, на нем появилось безмятежное выражения безразличия и спокойствия. Легкими брызгами снова заполнилась комната и прозрачным бризом растворилась где-то под потолком.
Капитан положил руки на колени и еще секунду слушал что-то, потом закрыл крышку рояля и спокойно громко сказал:
— Что ты там топчешься, заходи.
Я тихо вошла, все еще под впечатлением.
— Ну, как?
— Очень понравилось. Вы же Капитан "Марии-Мисхоры"?
Капитан пристально напряженно посмотрел на меня.
— Я — Аиша. Помните меня, тогда в порту!
Капитан тепло улыбнулся.
— Это судьба, — тихо сказал он, — Я рад, что все так сложилось. Что ж, значит, ты и есть тот самый сюрприз, который мне приготовил Максимус? — бодро встав, сказал Капитан, — Мальчишка принес мне записку от него. Что за старомодный бред, как будто просто нельзя позвонить. Приходи, мол, я вернулся, и дома тебя ждет сюрприз.
Вот ты тот сюрприз и есть, ведь так?
— Не знаю, наверное.
— Ну, женщина в его доме не новость, где он только их берет. А ты на сюрприз очень даже похожа, — он легко щелкнул меня по носу, — Ты похорошела, я даже тебя не узнал. Если Максимус за два часа сделал из тебя эдакую красавицу, то что же будет дальше?
— Он собрался делать из меня человека, — буркнула я.
Капитан широко улыбнулся, на мгновение, показав ровные белые зубы.
— Это он любит. Пойдем, посидишь со мной. Мне интересно, как вы столкнулись-то вообще.
Капитан провел меня через залу в маленькую тесную комнатушку.
— Это бар, — хозяйски представил комнату Капитан, — Ты будешь что-то пить?
— Вермут?
— Есть.
Капитан налил мне вермута. Облизнул губы и достал откуда-то из недр стойки томатный сок. Путем некоторых манипуляций он получил коктейль.
— Кровавая Мэри, пила когда-нибудь?
— Нет.
— И правильно. Что-то нашего друга долго нет. Ну, рассказывай, как и что!
Я честно, как запомнила, рассказала все с того момента, как мы с ним расстались.
— Ужас какой-то! Не надо было мне тогда тебя оставлять. Я еще думал вернуться за тобой, но потом передумал. Выходит зря. Прости, это из-за меня все. Я не должен был тебя оставлять, — Капитан говорил это все спокойно, как будто бы отстраненно, просто констатировал факт, — Но все случилось, как случилось. Еще одно доказательство: что не делается, все к лучшему. А что с той Мисхорой, помнишь, ты рассказывала?
Взгляд его тут же потеплел, он заинтересовано смотрел, что я скажу. Недолго я колебалась, сказать, что я видела фото у него в комнате? А вдруг это не та Мисхора, мало ли тезок? С другой стороны Максимус говорил, что мы все как-то связаны. Да и на упоминание отреагировал показательно. Я рассказала все, что знала, как мы познакомились, как расстались.
— А какая она из себя?
— Шотенка, на мой взгляд, не первой красоты. Но у нее очень добрые лучистые глаза, карие, по-моему.
Капитан тяжело вздохнул. И пристально посмотрел на меня. Было что-то в его взгляде, что заставило меня не просто сидеть и ждать, а ответить таким же взглядом. Он сжал мою руку и еле слышно, сказал:
— Спасибо. Как ты думаешь, она счастлива?
— Не знаю. Иногда мне казалось, что она абсолютно счастлива, иногда, что ее гложет тоска и она просто бежит куда-то, — честно призналась я.
— Она ничего не рассказывала о себе?
— Мы не говорили о ней.
Капитан допил свой коктейль и неловко слез с табурета.
— Руке больно, — робко сказала я, когда терпеть его хватку стало нестерпимо.
— Прости, я забылся, — глухо ответил он.
— А знаешь, Аиша, возможно, это она. Пойдем, покажу.
— Фото? Я видела. Я убиралась в вашей комнате и видела. Но она только от части похожа.
— Если бы они не встретились… — Капитан пошел обратно к роялю, он сел за него и стал пальцами хаотично перебирать клавиши, небрежно, словно машинально.
— Я познакомился с Марией, когда был совсем молод. В первое увольнение на берег. Тогда линкор участвовал в морском параде к какой-то дате. И мы базировались под Сенеторой. Я молод, вокруг лето, миллионы девушек, женщин. Максимус тогда развлекся отменно, а я встретил Марию в кабаке. Она с подружками по медицинскому институту пришла отметить окончание очередного курса.
Я никогда не мог понять, как моя спокойная уравновешенная, закрытая натура может вместить столько страстей одновременно. Я обезумел от любви, в прямом смысле слова, я сходил с ума. А когда уволился, наконец, со службы, то увез Марию на острова и думал, что мы будем счастливы там всю жизнь. Такие наивные мечты, не самое худшее, что может приключиться с таким безнадежным романтиком, как я.
Мы жили мирно и тихо. Мария заботилась о доме, я ловил рыбу, на каком-то утлом судне, которое назвал ее именем. Но нам все равно чего-то не хватало. Мы знали, наш плод любви будет обречен на тяжелую жизнь помощника, но я всегда мог надеяться на Максимуса.
Детей нам дано не было. Мария сильно переживала. А, однажды предложила, чтобы развеяться, съездить к друзьям в Сенетору. И снова было лето, и я снова влюбился в нее, но судьба готовила нам испытание. Мария с подругами ушла на пляж, в то время, как я прогуливался в парке. Там я встретил Мисхору.
