Пока Гарри наблюдал за близнецами, он видел, как Джордж покачал головой, а Фред вычеркнул что-то и сказал тихим, но тем не менее слышным в опустевшей комнате голосом: «Нет… получится, как будто мы его обвиняем. Надо действовать осторожно…»
Затем Джордж повернул голову и заметил, что Гарри на него смотрит. Гарри улыбнулся и поспешно вернулся к своим предсказаниям — ему не хотелось, чтобы Джордж подумал, будто он подслушивает. Вскоре после этого близнецы скатали пергамент, пожелали всем спокойной ночи и ушли спать.
Прошло примерно десять минут со времени их ухода, когда открылась дыра за портретом и в общую гостиную влезла Гермиона с пачкой пергаментных листов в одной руке и коробкой с грохочущим содержимым в другой. Косолапсус выгнул спину и заурчал.
— Привет, — сказала Гермиона, — только что закончила!
— И я тоже! — победно откликнулся Рон и бросил перо.
Гермиона села, положила то, что она принесла, на пустое кресло и притянула к себе предсказания Рона.
— Не слишком ли ужасный месяц тебя ожидает, — бросила она сардонически. Косолапсус в это время устраивался у неё на коленях.
— Что ж, по крайней мере, я предупреждён, — зевнул Рон.
— Кажется, тебе предстоит дважды утонуть, — заметила Гермиона.
— Что, правда? — Рон уставился на пергамент. — Надо будет заменить в одном месте на то, что меня затопчет взбесившийся гиппогриф.
— Тебе не кажется, что это бросается в глаза — что ты всё сочинил? — спросила Гермиона.
— Да как ты смеешь! — вскричал Рон в притворном возмущении. — Мы трудились как два домовых эльфа!
Гермиона вскинула брови.
— Это просто такое выражение, — поторопился добавить Рон.
Гарри тоже бросил перо, только что наспех предсказав собственную смерть через усекновение головы.
— Что у тебя в коробке? — поинтересовался он, показав рукой.
— Забавно, что ты спросил, — сказала Гермиона, кинув неприязненый взгляд на Рона, и показала содержимое.
В коробке лежало примерно пятьдесят значков разного цвета, но с одинаковыми буквами: П.У.К.Н.И.
— Пукни? — прочитал Гарри, взяв в руки значок. — В каком смысле?
— Не пукни, — нетерпеливо поправила Гермиона, — а П — У — К — Н — И. Означает: «Против угнетения колдовских народов-изгоев». Общество такое.
— Никогда о таком не слышал, — удивился Рон.
— Разумеется, нет, — радостно согласилась Гермиона, — я его только что основала.
— Да что ты? — с некоторым удивлением спросил Рон. — И сколько же в нём человек?
— Ну… если вы двое вступите, то будет трое, — ответила Гермиона.
— А почему ты так уверена, что мы захотим носить значки с призывом «пукни»? — осведомился Рон.
— П — У — К — Н — И! — горячо воскликнула Гермиона. — Я хотела назвать «Прекращение Возмутительного Беспредела в Отношении Магических Братьев Наших Меньших и Кампания за Изменение Их Правового Статуса», но это не влезло. Поэтому таков уж заголовок нашего манифеста.
Она потрясла пачкой пергамента: «Я провела тщательное расследование. Порабощение эльфов продолжалось веками. Не могу поверить, что до меня никто никогда не попытался ничего для них сделать».
— Гермиона! У тебя уши есть? Тогда послушай! — громко вскричал Рон. — Им. Это. Нравится. Им нравится быть порабощёнными!
— Наша программа-минимум, — продолжала Гермиона, перекрикивая Рона и вообще действуя так, словно он не произнёс ни слова, — обеспечить им достойную оплату и условия труда. Программа-максимум — изменить положение закона о неиспользовании волшебных палочек и попытаться ввести их представителей в отдел по надзору за магическими существами, потому что их процент там возмутительнейше низок!
— И как же мы всё это будем делать? — спросил Гарри.
— Мы будем набирать людей, — счастливым голосом объяснила Гермиона. — Думаю, двух сиклей вступительного взноса — за значок — и членских взносов хватит на финансирование кампании по выпуску листовок. Ты, Рон, будешь казначеем — наверху я приготовила для тебя консервную банку — а Гарри будет секретарём, поэтому ему нужно записать всё, что я сейчас говорю, это будет повестка нашего первого собрания.
Наступила пауза, во время которой Гермиона с сияющим видом смотрела на мальчиков, а Гарри сидел, разрываемый между бессильным раздражением на Гермиону и весёлым удивлением по поводу выражения, появившегося на лице у Рона. Наконец, молчание было нарушено, но не Роном, который выглядел так, как будто временно впал в идиотизм, а тихим «тук-тук» в окно. Гарри посмотрел через теперь уже совсем опустевшую гостиную и за стеклом на подоконнике увидел освещённую лунным светом снежно-белую сову.
— Хедвига! — закричал он, спрыгнул с кресла и бросился открывать окно.
Хедвига влетела и, прошелестев по комнате, приземлилась на предсказания Гарри.
— Наконец-то! — воскликнул Гарри, торопясь за ней.
— Она принесла ответ! — Рон радостно показал на скомканный кусочек пергамента, привязанный к лапке.
Гарри поспешно отвязал его и сел читать, а Хедвига, нежно ухая, трепыхала перьями у него на колене.
— Что там? — почти беззвучно спросила Гермиона.
Письмо было очень коротким. По почерку было понятно, что оно написано в спешке. Гарри прочитал вслух:
Гарри,
Немедленно вылетаю на север. Известие о твоём шраме явилось последней каплей в ряду целой серии очень подозрительных слухов. Если он снова заболит, сразу обратись к Думбльдору — говорят, он пригласил Шизоглаза, а это означает, что он тоже правильно воспринимает сигналы, даже если никто больше не может этого сделать.
Скоро свяжусь с тобой. Мои наилучшие Рону и Гермионе. Будь начеку, Гарри.
Сириус
Гарри поднял глаза на Рона и Гермиону. Те смотрели на него.
— Он вылетает на север? — прошептала Гермиона. — Возвращается?
— Какие ещё сигналы воспринимает Думбльдор? — спросил ничего не понимающий Рон. — Гарри… что?… — Гарри только что со всей силы треснул себя кулаком по лбу, спугнув Хедвигу с колена.
— Не надо было ему говорить! — в гневе на себя прокричал Гарри.
— О чём это ты? — удивился Рон.
— Из-за этого он решил, что должен вернуться! — Гарри теперь стучал кулаком по столу, и Хедвига, возмущённо ухая, перелетела на спинку кресла Рона. — Возвращается, потому что решил, что мне угрожает опасность! А со мной всё в порядке! А для тебя у меня ничего нет, — рявкнул он на Хедвигу, с надеждой щёлкавшую клювом, — хочешь есть, лети в совяльню!
Хедвига оскорблённо поглядела на Гарри, снялась с места, больно задев его по голове крылом, и вылетела в открытое окно.
