- Что происходит, мать его?!
На улице внезапно появились дети! Я насчитал пятерых коротышей, которые под светом луны и мигающих лампочек трактира топали прямо посреди тел. Сюрреалистичная картина даже в наше время. Один споткнулся о ногу мертвеца и хлопнулся на землю, тонко заревев на месте.
- Вот черт, - одними губами обронил Гирс, несомненно понимая, что сейчас будет. – Нужно предупредить!
- Хочешь побыстрее поведать как потерял друга? – зашипела Ки́мита.
- Ну да, это же не кхану́, а какие-то дарсийцы, - в тон ей ответил здоровяк.
- Нам нужен их транспорт, - тоже шепотом сказал я. – К тому же, они ведь правда по твою душу, Гирс. Ты действительно хочешь помочь им?
Мне было не плевать на жизни этих людей, но в эту рим ситуация была неоднозначной. На одной чаше весов — муки совести. Весьма странно для выросшего в Семье убийц парня, понимаю, но какой уж есть. К тому же, члены Семей убийц - не лишенные чувства справедливости механизмы. Просто она у нас своя. Существует кодекс чести, первым пунктом в котором указано гарантия данного слова, а последним предотвращение ненужный жертв. Эти наемники помогли нам, пусть не сознательно, и не заслуживают такой участи. Как минимум, это не правильно. Воспитание диктовало мне отплатить той же монетой.
На другой чаше - риск, который и так идет по моим пятам. Если Малиусцы решат, а именно так и будет, что мы тоже косвенно виновны в потере Патрика - придется отвоевывать свою свободу. Такие ребята не церемонятся - хватают и ведут, куда сказано, чтобы точно не прогадать. Но больше всего мне не хотелось встречаться с Родериком Безумным и объяснять, как все так получилось. Это человек избавится от нас просто на всякий случай. Поэтому в перспективе выбор проще некуда — чужая жизнь или моя смерть.
Чернокожий скрипнул зубами:
- Хочу, но не стану.
- Вот именно, - кивнул я, выбрав муки совести.
Мы спрыгнули с крыши и снова побежали между домами и стеной.
Спустя полрим тишины позади раздался первый вскрик, даже вопль. Затем несколько людей уже голосили вовсю. Снова зазвучали выстрелы, оглушая ночь громкими хлопками.
Детки, по-видимому, таки добрались до места, где засели наемники. Понять дарсийцев было можно. Редко кто может себе позволить палить по невинным детям. Знали бы они, что это не совсем дети.
- Фуф, - выдохнула бегущая трусцой справа от меня Ки́мита, запрокинув голову к небу, длинная челка струилась по лбу. Сейчас было хорошо заметно, что она совсем немного ниже меня, почти одного роста, но я мог видеть ее лицо. – Ты извини, что вспылила в трактире, как выберемся…
- Рано расслабляешься, - перебил глотающий воздух Гирс. Он пыхтел громче всех.
- Эта жрицуля сегодня точно не умрет, - хмыкнула Ки́мита. От этой фразы у меня перед глазами возник образ раздираемой гулями пацанки. Ее крики зазвенели в ушах и стало тяжело дышать. Не знаю почему, но мне так не хотелось, чтобы она осталась здесь. Мог ли я чем-то помочь в ту рим?
- Великая миссия? – невесело спросил я, вспоминая слова Доны.
- Может быть…, - ответила она, поджав губы.
Внезапно боковым зрением замечаю движение справа. Из-за угла дома выскакивает гуль и прыгает прямо на кхану́.
Я в сердцах отталкиваю девушку рукой с дверсом и встречаю уродца ботинком в лицо. Тело было в воздухе, создание сигануло, как зверь какой, и его даже немного отбросило назад. Следом нашпиговываю тварь свинцом, сделав на эмоциях дополнительный круг уже пустого барабана. Патронов осталось не так много, и хватило бы одного, но нервы за эту ночь совсем похерились.
- Спасибо, - удивленно сказала девушка, во все глаза глядя на тело. – Не ожидала. Но не стоило, я бы успела разрубить.
- Не спорю, но лучше перестараться. Чем больше нас выживет, тем безопаснее будет добираться до Рома́гиса. Мы и так потеряли многих, - заявил я, стараясь звучать беспечно, хотя на самом мне деле очень не хотелось, чтобы она тоже погибла. Тэли была странной и даже надменной, но было бы просто ужасно, если тот же неповоротливый Парс выживет, а она поляжет здесь следом с пацанкой. В общем, я постарался объяснить, что благодарность была в этом случае лишней. А после сказанного захотел оказаться в зубах у гуля, чтобы не чувствовать себя идиотом, толкающим подобную нудятину вместо простого "не за что".
- Скромность украшает воина, - озорно толкнула она меня локтем, ломая сформировавшийся образ, от чего я вскинул брови. Словно мы не в заднице мира среди пожирающих людей монстров, а в хорошем трактире и отмечаем мою оценку на экзамене.
Почему-то именно эта идея пришла в голову, хоть я в трактирах с девушками по такому поводу никогда не заседал, тем более с остроухими. Зато вспомнилось, как мы с ребятами отмечали там мою победу на городских соревнованиях по стрельбе. Зи тогда сказала, что если буду с ними часто пить – вырасту обычным идиотом.
Что ж, поздравляю, тэли Зири Намир - я вырос необычным идиотом. Именно так я ей и ответил, когда она в очередной раз сетовала на мое легкомыслие. Я невольно прикоснулся через рубашку к камешку на груди, и непонятная тоска на мгновение будто обняла меня, прижала к своему пышному телу. Вспомнился день, когда мачеха выдала его мне, сказав, что не знает, что с этим делать. Те́нниши в нем нет, это просто необычайно крепкий материал.
Все эти воспоминания пронеслись в голове единым массивным образом, и когда появился второй гуль, я заметил не сразу.
Ки́мита поправляет меч. Уродливый труп валяется между нами. Гирс стоит напротив, вглядывается в сторону врат и поторапливает нас.
Я вижу, как маленькая тень выпрыгивает буквально из-под ног, молниеносно, как кошка. Тихо. Без рычания или мерзких визгов, какие издавали те уродцы, что бегали толпой. Детское, изуродованное клыкастой пастью лицо освещается серебристым светом луны. Вытянутые в стороны глаза горят желтым.
