Скорее всего это Ари стоит напротив меня, цепной пёс ярла-бандита, ярла-ублюдка. Он пособник Тирана, иначе и быть не может. Мог меня узнать. Ведь кто-то мог донести о том, что я воевал под Анвуаратом, а там сложить два и два… Много ли Артуров известно? Надо было выдумать себе новое имя для северян. Не люблю выдумки, в них легко путаешься, особенно в именах. Ведь реагировать на обращения быстро и естественно. Так что Артур и Артур. Мысли сбивались в голове, перескакивая с одной на другую
Я попытался собрать остатки магии в теле и поглядеть вокруг. Нет, пусто, всё сгорело во время ночного побега. Эх, сейчас бы браслет, я уж не говорю о зачарованных пластинах в кафтане… Успокоил бы ломоту в костях, разогнал боль. В голове что-то зашумело.
Тишина не была полной, в редкие моменты ясности я слышал дыхание людей, скрип половиц, когда они переступали с ноги на ногу. Трое… Четверо… Пятеро, включая Ари. Я закашлялся и лёгкие словно взорвало огнём. Только не простудиться. Если пятеро, то где они стоят? Нахлынула очередная волна кашля, отдававшаяся болью в груди, и я потерял возможность хоть что бы то ни было понимать. Ужас в голове.
Когда боль схлынула, в комнате уже было трое. Колодки отцепили от крюка, ноги освободили от ремней. Меня поволокли обратно и где-то на полпути я отрубился.
Глава 15
На следующий день я проснулся весь мокрый. К ломоте в костях добавилась горячка. Похоже, что всё-таки простудился. Я попытался глубоко вдохнуть, но тут же зашёлся в кашле. Расслабился, растянул вдох и всё равно сорвался на сдавленное кряхтение. Сил в моём теле почти не оставалось, а магией вокруг даже не пахло. Вот он, конец жизни великого героя, умереть от чахотки в сыром подземелье где-то далеко на севере. Я усмехнулся.
Нет, сдаваться рано. Я осторожно взял пальцами косичку, что проходила над правым ухом и начал её медленно расплетать, покуда не укололся пальцем о кончик иглы. Осторожно потянул, и длинное сапожное шило, которому не хватало лишь рукояти, оказалось в моих пальцах. Плохо вы меня обыскали, ублюдки.
Я покрутил железную иглу в руках. В ней было немного магии, совсем чуть-чуть, но в таких случаях дорога каждая капля. Я сосредоточился и одним действием вобрал в себя всё. Волшебство растеклось по венам и пропало, словно его и не было. Надеюсь, хоть немного успокоит болезнь.
Сама игла отправилась обратно в косичку, которую я привычно заплёл и закрепил за ухом. Глядишь, кому глаз попорчу, если сбегу… Когда сбегу. Да, так было верно.
Ждал я недолго… хотя чувство времени попало и я так и не понял сколько длилось это «недолго». Просто в один момент в дверь громко постучали и всё тот же грубый голос приказал мне вставать. Я подчинился. Дальше всё было как и в предыдущий день — колодки на руки, ремни на ноги, мешок на голову… Идти было тяжело, я постоянно шатался и уже на втором повороте потерял направление. Это было очень плохо, путь требовалось запомнить детально, включая малейшие запахи и дуновения ветерка, но жар и ломота не давали сосредоточиться. Наконец, меня усадили на стул и снова приковали.
Момент, когда вошёл Ари я почувствовал печёнкой. Воздух сгустился, перед глазами замелькали огоньки, а потом рука сорвала с моей головы мешок. Я хотел закрыть глаза, но не мог, вид мощной воронки, крутившейся вокруг цепного пса, не давал покоя. Столько силы, столько магии. Я бы излечился за час, а потом голыми руками выломал дверь и разнёс замок по камешку…
Открылась дверь и в комнату вошёл один из ублюдков Нак Кинелли с моим кафтаном в руках. Ари снял подкладку и вывернул доспех металлом наружу. Его аккуратный и безэмоциональный шёпот громом ворвался в мои уши:
— Хороший металл. Мне нравится. В прошлый раз у меня был только линос. Прости, не знаю как сказать на вашей речи.
Я открыл рот, но смог произнести только:
— Зачем…
На большее меня не хватило. Но Ари прекрасно всё понял.
— Зачем пленять тебя? Ты силён. Горд, упрям и озлоблен тоже, но силён неимоверно.
Он подошёл и встал на одно колено предо мной.
— Ты пойдёшь за мной, ты станешь моим лучшим воином. А пока, прими мой дар.
Ари отдёрнул рукав длинной рубахи и я увидел череду шрамов на сухой руке, перевитой жилами. Откуда-то со стороны показался клинок, острие провело тонкую линию по бронзовой коже и мигом выступили капли крови, собравшиеся в одну струю. Ари подставил ладонь под этот поток, набрал полную горсть, одним движением наклонил мою голову и погрузил туда мои рот с носом. Я вдохнул против своей воли, кровь устремилась в горло и лёгкие. Я зашёлся в кашле, хрипя и давясь одновременно. Мне казалось, что я погружаюсь в болото и оно облепляет меня со всех сторон, не давая дышать, не давая двигаться. Жизнь угасала, как угасает свет. И когда трясина окончательно поглотила меня, мои ноги упёрлись в твёрдую землю. Уже через мгновение эта почва оказалась полом каменной темницы, на который я и рухнул.
* * *
Очередной отрезок времени прошёл для меня незаметно. Было утро? А может вечер? Неважно. Болезнь медленно накатывала на меня, вот что было главное. Я тогда был не совсем стар и ещё достаточно крепок, чтобы не помереть от простого купания в реке, но всё же события тех дней подкосили меня.
Сил еле хватило на то, чтобы приподняться и размять мышцы. Конечно, это не те упражнения, что я делал каждый день, вроде приседания с бочонком в руках, но и то неплохо. Главное, это руки. Руки.
Кажется, я закончил растирать плечи. В дверь камеры застучали и окошечко открылось. Неужели меня так сильно боялись, что требовалась вся эта канитель с колодками и ремнями? Я уже привычно дал себя сковать, но, против ожидания, меня не вывели наружу. Вместо этого в комнату вошли двое охранников, один из которых держал в руках глубокую тарелку. Второй принёс низкий табурет, усадил меня на него и встал сзади, держа колодку в руках.
— Пришло время поесть, — ублюдок набрал полную ложку каши и поднёс к моему рту. — Не кочевряжься.
Я пригляделся к еде. Обычный варёный овёс, в изобилии потребляемый горцами и бедняками-равнинниками. В тот раз каша была смешана с какими-то мятыми ягодами. По крайней мере мне так показалось, когда я увидел красные прожилки. Я сказал бандиту:
— Это корм для скота. Рыцарю такое есть не пристало.
Это могло бы выглядеть внушительно, если бы разгорячённый запахами желудок меня не подвёл и не заурчал на всю камеру. Охранник засмеялся и беззлобно произнёс:
— Слышь, мне сказано тя накормить, я тя накормлю. В горло запихаю, коль надо будет.
— Тут оставь. Сам съем.
Ублюдок Нак Кинелли рассмеялся опять.
— Ага, а потом заколдуешь тарелку и убьешь нас всех. Жри так.
Что ж, это схватка была проиграна, но будет следующая. Я открыл рот, схватил с ложки горячий ком каши и начал его пережёвывать. В нос мне ударил тяжёлый запах железа, и спустя мгновение, я понял, что красные прожилки не были ягодами. Это была сильно загустевшая кровь.
* * *
Время смазалось. Я ворочался на тюфяке, ощущая как солома колет пропитавшуюся потом рубаху. Сил хватало лишь на то, чтобы открыть глаза и снова их закрыть. Неведомо на какой день после пленения меня опять поволокли по коридорам наверх. Снова комната и снова в ней Ари. Он снял с моей головы мешок, и уставился своими карими глазами на моё лицо. А потом заговорил. Его голос раздавался сразу со всех сторон. Он проникал в мою голову, а я был вынужден слушать. Голос. Голос…
— Когда я был молод, мы не знали домов. У нас были шалаши из шкур и ветвей. Мы не знали какого это — привязать себя к земле грудами добра. У нас было лишь то, что возможно унести на себе. Не знали мы и железа. У нас были лишь копья, топоры и ножи из камня. Мы ходили по просторам равнин и лесов. Мы били зверя и ловили рыбу в реке. Мы ели ягоды, грибы и коренья. Мы разводили костры, жарили мясо, а потом танцевали вокруг и были счастливы.
