— Михайлович? — вырвалось у меня. Ну не может же быть ТАКИХ совпадений? В мой единственный приезд в Новосибирск мне случилось побывать в Академгородке в компании двух местных жительниц младшего пенсионного возраста, из давних подруг моей матери. Обе дамочки были настоящие светские львицы этого сибирского гнезда российской Академии Наук и прочитали мне целую лекцию о том, как героически он был основан, и как академик Михайло Лаврентьев приехал в дремучий лес и практически собственными руками возвел в глуши цитадель науки и культуры, лучшее место в России, куда там Санкт-Петербургу.
— Что? — Семен удивленно поднял брови.
— Да нет-нет, ничего, — я махнул рукой. — Фамилия показалась знакомой, обознался наверное.
— Хорошо-хорошо, — Семен мелко закивал. — Проходите вон туда, пожалуйста. Здесь не очень уютно, зато безопасно. Периметр здания защищен, так что внутрь твари не проникнут.
— А что это за твари такие? — спросил я через плечо, направляясь «туда», куда мне указал Семен. За небольшим коридором открывалось просторное помещение, высотой этажа в три. Сбоку — металлическая лесенка, а в центре, похоже, раньше стояло что-то громоздкое, от чего сейчас остались только арматурны стойки каркаса. Ну или фиг знает, что это такое было — из пола торчали металлические Т-образные балки, а между ними торчал обрезанный пучок разноцветных проводов и кабелей. Толстый пучок, примерно полметра в диаметре. Никаких идей или ассоциаций, что здесь такое было, у меня не возникло.
Интерьер был небогатым — голые кирпичные стены и по правой стене — длинный желоб с несколькими кранами. Фартук над ними — из голубой кафельной плитки. Явно какое-то научное учреждение.
— Вы привязывайте лошадок, где хотите, — сказал Семен, заходя в помещение. — Напоить можете прямо в рукомойнике, вода чистая, насос пока исправно работает. Устали же лошадки.
— А вы... кто? — спросила Натаха. — Вы прямо здесь живете?
— Меня зовут Семен, милая барышня, — сказал Семен и вежливо кивнул. Даже, можно сказать, слегка поклонился. — Живу я все-таки не здесь, здесь просто дополнительное убежище.
— Здесь — в смысле в Волчьем Логу, — уточнила Натаха. — Все считают, что здесь только мертвые собаки и волки бродят, а люди сгинули давно.
— Как вам сказать... — Семен помялся. — Нам действительно пришлось не очень хорошо.
— Вам? — глаза Натахи стали круглыми и удивленными. — Так вы здесь еще и не один?!
— Милая барышня... — начал Семен.
— Натаха, — сказала она.
— Милая Натаха, — Семен простодушно так развел руками. — Я с удовольствием отвечу на все ваши вопросы, но, думаю, сначала нам нужно поймать ваших лошадей.
— Вы думаете, их там еще не сожрали? — спросил я с надеждой.
— Нет, что вы, — Семен опять развел руками, как будто все время пытался держать ладони открытыми. — Тварей интересуют исключительно человеческие особи. Кстати, Богдан, моего отца действительно звали Михаилом. Так что я Михайлович, все верно. Сейчас я вас оставлю на некоторое время. Вы можете перемещаться по реакторной как хотите, здесь никаких секретов нет. Только запритесь изнутри. Когда вернусь и постучу трижды с промежутком в три секунды.
Семен еще раз полукивнул-полупоклонился и пошел к двери. Я пошел за ним. Он выскользнул за дверь, а я ее захлопнул и закрыл на уже изрядно тронутую ржавчиной задвижку.
Вернулся в большой зал. Натаха уже открыла все краны, и вода начала потихоньку наполнять желоб.
— Ну? — спросил я. — У кого есть какие мысли на счет вот этого всего?
— Мне не нравится этот хрен, — сказал Гиена. — Какой-то он приторный весь, чуть ли патока не капает. Лошадки, спасибочки...
— А мне он как раз показался интеллигентным и вежливым человеком, — сказал Бюрократ. Он сидел прямо на полу, прислонившись к стене. Дышал он после пробежки все еще сбивчиво.
— Знаешь, как говорил мой батя, не к ночи помянутый? — Гиена презрительно оттопырил губу. — Самое опасное — это всегда самое непонятное. Вот если бы мы тебя прямо тогда на станции пристрелили, Боня, глядишь все мои живы были бы сейчас, — он глянул на меня и заржал. — Да не ссы, я шучу. Но тут как в каждой шутке... Ты реально был непонятным. И неуместным, тебя сначала Веня на перроне нашел через два часа после всех остальных. Одет ты был как-то не по-людски и штука эта еще у тебя в кармане была... Тьфу ты, дряньство, вспомнил родных, глаза теперь на мокром месте... Короче, вы же поняли, что я хотел сказать, да? Это же Волчий Лог. Тут всегда уже лет тридцать по лесу бродят одни страшилища мертвые и всякая чертовщина с людьми случается. А тут к нам приходит вот этот вот... Храбрый рыцарь Вицли-Пуцли. Спасает нас от какой-то ебаки и изо всех сил показывает, какой он добрый. Я прямо обоссусь сейчас от умиления.
— Хм, резонно, — сказал я. Вообще-то в его рассуждениях и правда была неслабая такая логика. — Натаха?
— А что я? — она пожала плечами. — Это все хрень какая-то. То есть, с одной стороны, Бюрократ прав, и этот мужик производит очень приятное впечатление, в другой... Да не должно здесь быть никаких мужиков! Ни приятных, ни мерзких! Мертвые волки и кабаны — нормально. Но про то, что в Волчьем Логе какие-то люди живут, я в первый раз слышу.
Мне стало как-то не очень уютно. Правда для выводов пока информации было маловато. Надо было осмотреться хотя бы здесь, в этой, как ее назвал Семен«, реакторной.
Помещение было устроено просто — почти все было занято тем самым пространством, в котором из пола торчали арматурины. На первом этаже дверь вела в ту самую короткую прихожую, из которой мы пришли. Я забрался по металлической лесенке на второй этаж. Там тоже была комнатка, которая в те времена, когда это место было еще не заброшенным и разрушенным, служило рабочим местом наблюдателя. Все стена напротив двери состояла из приборных панелей, выпуклых экранчиков, длинных рядов кнопок и циферблатов с разными шкалами. Сейчас все пульты были мертвыми, ясен пень. Что бы тут ни изучали, его уже все равно из главного зала убрали и куда-то дели.
Так, теперь третий этаж. Ага. Интересно... Здесь стояли стеллажи, коробки с пожелтевшими бумагами, в углу, сваленные кучей, лежали подшивки толстых журналов «Аспекты техномантии. Альманах» со скучной белой обложкой.
Я протянул руку к полке и взял первую попавшуюся книжечку. «Испытания двухступенчатого взаимодействия человека и нулевого механизма. Конспект». Мда, я такой прямо знаток... Бросил эту, взял следующую. «Бутылконосая торпеда. Инструкция для оператора». Хорошо. Я уже чувствую себя героем научно-фантастического фильма. Где мое альфа-гамма-ионопластовое топливо? Чтобы пылающие дюзы разогнали нашу космическую ракету до субсветовой скорости за семь секунд... Взял третью книжечку. Это тоже была тощенькая брошюрка. «Общая инструкция для механика-водителя полутяжелых боевых шагоходов класса М». Кроме букв на обложке схематичное изображение... шагохода. Металлической такой штуке на двух толстых ногах.
— Богдан? — в комнату заглянула Натаха. — Ты чем-то занят?
— Просвещаюсь вот, — я протянул ей книжечку. — Боевые шагоходы изучаю.
— Богдан! Это же гениальная идея! — Натаха открыла книжечку на середине. Там была какая-то плохо отпечатанная схема и длинная таблица букв и цифр.
— Ммм... — я озадаченно посмотрел на нее.
— Ну, использовать шагоход, — сказала она.
— Ох ты ж...- тут до меня дошло. — Чтобы наших мамонтов перегонять?
— Ну да! — Натаха засмеялась. — Этой машине совершенно не нужны дороги, броня там такая, что ее не всякий крупный калибр берет...
— У тебя есть шагоход? У меня есть лучше — инструкция к шагоходу... — пробормотал я почти шепотом.
— Что ты там говоришь? — Натаха подняла глаза от брошюрки. — Я не умею читать и слушать одновременно.
— Только то, что у нас нет шагохода, — сказал я. — А так-то идея огонь, я согласен.
— У Матонина в сарае стоит шагоход, — сказала Натаха, снова уткнулась в книжечку. Потом подняла глаза. — Там «Вепрь», «Гусак» или «Ватрушка». Более тяжелый в таком сарае не поместится. Только скорее всего у него операторов нет, вот он и ржавеет без дела. Иначе Матонин на нем бы разъезжал, вместо «Руссо-Балтов».
