— Сложно управлять? — спросил я, заглядывая в книжечку через ее плечо.
— Не знаю, — Натаха дернула плечом. — Но проблема не в сложно, а в том, что водитель должен быть магом. Обязательно, хоть с какой-то искрой. От них поэтому и отказались, что маги довольно редко рождаются, и их можно для чего-то более полезного использовать, чем для рулежки бронированной машиной.
— А откуда ты это все знаешь? — спросил я. — Ты же сказала, что здесь родилась.
— Деда Паня рассказывал, — Натаха закрыла книжечку и сунула мне. — Ты припрячь в карман, неизвестно, как все тут обернется, когда придет хозяин, вдруг придется по-быстрому когти рвать. А инструкцию к шагоходу мы больше вряд ли где-то достать сможем...
— А что за деда Паня? — спросил я. Книжечку сложил вдвое, чтобы она влезла во внутренний карман пиджака.
— Пантелеймон Михалыч, сосед наш, — Натаха направилась к двери. — Он был на шагоходах помешан просто, часами мог про них рассказывать. У него даже вся стена была в рисунках разных моделей шагоходов. Я в детстве ужасно его слушать любила. И даже сейчас, наверное, все модели имперских шагоходов смогу назвать. И перечислить базовые технические характеристики и типы бортового снаряжения.
Когда мы начали спускаться вниз, Бюрократ стоял рядом с одним из кранов, раздевшись до пояса, и умывался. Пиджак и рубашку он повесил на одну из торчащих из пола арматурин. Лицо Гиены было задумчивым и злым одновременно.
— Слушайте, я чем больше обо всей этой ситуевине думаю, тем больше прихожу к мысли, что рвать надо когти отсюда! — сказал он, когда мы с Натахой были на уровне второго этажа. — Я нутром чую, что этот Семен готовит нам какое-то говно.
— Когда мы встретили того... то существо, — сказал Бюрократ, поднимая мокрое лицо от рукомойника. — Уже темнело. Фонарей мы с вами не взяли. Если мы сбежим, то это верная смерть.
— Верная смерть — если мы останемся, точно вам говорю! — Гиена сжал кулак и стукнул им по кирпичной стене. Посыпалась пыль. — Вот увидите, этот гад придет не один, а с какой-нибудь группой поддержки, вооруженной с ног до головы. А потом они нас повяжут и оттащат в какой-нибудь свой бункер, чтобы...
— Чтобы что? — насмешливо спросил Бюрократ и всплеснул руками. — Порезать на кусочки?
— Ну не знаю я! — заорал Гиена. — Отсюда живыми вышло полтора человека! Один моего друга троюродного дядки шурина лепший кореш. И второй с ним еще был. Сам не видел, но верный человек рассказывал. Васки Косого кума племянник двоюродного деда. Вы сами мозгами-то своими подумайте! Может, если никто про них не знает, так это потому что они сами не хотят, чтобы про них кто-то знал? Гранаты у них самодельные тут... Насосы работают. Электричество вон...
Гиена протянул руку и щелкнул выключателем. По периметру зала засветились матовые плафоны.
— Вы слишком подозрительный, Степан! — Бюрократ пригладил мокрые волосы и принялся резкими движениями стряхивать с кожи капли воды. — Что с одной стороны, делает вам честь — вы не просто подозреваете на пустом месте, вы анализируете ситуацию, собираете воедино факты... С другой же стороны, при неполной картине можно очень легко прийти к ошибочным выводам на основании... Кстати, Богдан, вы нашли что-то интересное там наверху?
— И да, и нет, — сказал я. — Сколько у нас осталось патронов? В моем дробовике только два. Гиена, Натаха?
— У меня все три целые, я не стрелял, — сказал Гиена и потянулся за своим оружием.
— У меня четыре, но два заряда — мелкая картечь, совсем разве что в упор бить, — сказала Натаха.
— Богдан, вы тоже думаете, что милейший Семен завел нас в какую-то ловушку? — возмущенно спросил Бюрократ, натягивая рубашку.
Ответить я не успел, потому что в этот момент раздался в раздался стук в дверь. Удар. Три секунды пауза. Удар. Три секунды пауза. Удар.
Глава 17. Странные тайны Золотой Долины
Гиена крепче сжал дробовик. Натаха сделала шаг в сторону и встала спиной к стене за углом. Бюрократ гордо вздернул подбородок и демонстративно повернулся к двери спиной. Я на несколько секунд завис. Молчание нарушали только капли воды из протекающего крана. Ладно, не могу же я бесконечно думать!
Я решительно направился к двери и откинул ржавую задвижку. Быстро отпрянул в сторону.
— Что-то случилось? — испуганно сказал Семен, стоя на пороге. — Я поймал ваших лошадок. Возьмите у меня повод, Богдан...
Я выглянул наружу. Семен был один. Ну, в том смысле, что никакой вооруженной подмоги вокруг него не наблюдалось. В одной руке он держал повод моей сбежавшей рыжей кобылки, в другой — пестрого мерина Гиены. Мне стало одновременно и немного стыдно, и как-то легче, что прав оказался Бюрократ, а не Гиена. Выводы, конечно, делать было еще рано, но одно то, что в меня не уперлось прямо сейчас десяток стволов уже внушало некоторый оптимизм. Я взял повод Солнца и потянул на себя. Лошадь недовольно мотнула головой, но порог переступила. Процокала копытами по бетонному полу и сразу же сунула морду в металлический желоб рукомойника.
— Они недалеко убежали, — сказал Семен, заводя Пятнашку следом за мной. — Устали, бедненькие. Щипали травку рядом лестницей, там я их и нашел.
Гиена сделал вид, что озабоченно рассматривает механизм дробовика. Натаха расслабленно зевнула, подошла к своему коню и принялась расстегивать подпруги.
— Уважаемый Семен, а что это за... существо на нас напало? — спросил Бюрократ, натягивая пиджак. — Это был живой человек вообще?
— Честно говоря, конкретно по вот этой особи мы не сошлись во мнении, — Семен скинул с плеча лямку небольшого вещмешка и стал распутывать узел на шнуре. — Но лично я считаю, что это Маркел Мажин из сеока Тодош.
Он замолчал. Мы тоже молчали, ожидая хоть объяснений.
— Честно говоря, я ничего не понял, — сказал Гиена. — Сеок — это деревня такая тунгусская что ли?
— Ох, простите меня, — Семен виновато потупил глаза. — Мы просто так часто об этом спорили, что я уже забыл, что в мире существуют те, кто не может не знать содержимого наших разговоров. Сеок — это в каком-то смысле род, семья. В переводе с телеутского — кость. Несколько сеоков могут жить в одном селении, а потом кто-то может откочевать. Хотя они вроде такого не любят и снимаются с обжитых мест неохотно. Так вот этот Маркел Мажин был шаманом около ста лет назад.
— И его похоронили на местном кладбище? — нетерпеливо спросил Бюрократ. Вообще, я его понимал. Семен говорил медленно, между словами делал большие паузы. Как будто объяснял что-то очень тупой аудитории и следил, чтобы каждое слово до этих неучей дошло. Ну или просто у него такой был стиль речи — после каждого слова казалось, что он заснет. И поэтому все время хотелось потормошить его, чтобы он говорил быстрее.
— Видите ли... Это не вполне кладбище, — Семен замялся. Как будто или не очень хотел рассказывать, или опять пытался подобрать для невежественных слушателей подходящие слова. — Скорее «узилище» или «тюрьма». Понимаете, телеуты неохотно раскрывают свои тайны чужакам, поэтому информацию приходится собирать буквально по крупицам, — голос Семена окреп, он даже начал говорить быстрее. — Телеуские шаманы довольно могущественны, но их всегда ограничивают внутренние правила каждого сеока. И когда шаман нарушает эти правила, он обретает гораздо большие силы, но и становится как будто менее человечным. Таких шаманов стараются как можно быстрее убить. И их не хоронят на общих кладбищах, а отправляют подальше, в такое вот место. Маркела Мажина хотели убить, но не смогли. В результате сеок раскололся, часть ушла с ним. Они построили новую крепость. На том берегу Оби. Чтобы сокрушить его, несколько других сеоков объединились и пошли войной...
— Так ты про Чертово Городище что ли говоришь? — Гиена сел на пол, оперся спиной на стену, но дробовик из рук так и не выпустил. — Недалеко от станции на пригорке пожарище с какими-то идолами торчащими?
— На... наверное, — Семен икнул, взгляд его стал немного растерянным. Интрересно, а он когда-нибудь вообще был... снаружи?
