И вновь я вне закона, весь город поднят на уши в поисках беглого узника и маленького мальчика. Оставаться в Бахадуре опасно, и я принял решение покинуть город. Мы выскользнули через малолюдную окраину за развалинами старого замка, где не было ни ворот, ни стражников.— Куда теперь? — спросил я Мыша. — Ты знаешь окрестности?— Дальше на десятки миль пустыня, — вздохну Мышь. — Без верблюдов и воды нам ее не пересечь. Вдоль берега океана есть рыбацкие поселения, может туда пойдем?— Веди, деваться нам некуда, поищем приюта у рыбаков.Чтобы достичь побережья в обход города пришлось сделать огромный крюк. Путь оказался не легким, палящее солнце и горячий песок замедляли нас как могли. Истерзанные жарой, лишь ночью мы вышли к океану.Пески пустыни растворились, уступая каменистым просторам побережья. Впереди расстилалась бескрайняя гладь Великой воды. Запах морской соли и выброшенных на берег водорослей смешался с ночными криками чаек и шумом прибоя. Величественный океан неспешно перекатывал буруны черных волн, сливаясь на горизонте со звездным куполом.Мы плюхнулись в освежающую воду и остудили бренные тела. Но пить все равно хотелось.Мышь хлебнул морской воды но тут же с отвращением выплюнул:— Почему морская вода такая мерзкая? Почему ее нельзя пить?— Она слишком соленая и непригодна для питья. Чтобы вывести соль, организм потратит еще больше воды, и обезвоживание лишь усилится. Искупавшись, мы двинули дальше вдоль берега прочь от Бахадура пока тьма и прохлада благоволили нам.Моя миссия наполовину провалена, как я буду искать колдуна, если сам в бегах? Джунаид отдалялся от меня как достоинство от портовой шалавы. Но залечь на дно необходимо, хотябы на недельку. Пусть все уляжется и алчность Рифата подостынет.Мы брели по прибрежному песку вот уже несколько часов. Мышь совсем выбился из сил и еле передвигал ноги. Нестерпимая жажда усугубляла усталость.— Давай передохнем, — предложил я, глядя на изможденное лицо Мыша.— Я нормально, — с притворной бодростью ответил тот. — Быстрее дойдем, быстрее до воды доберемся.Крепкий малый. Из него получился бы отличный воин, или даже полководец. Мало кто из сверстников может сравниться с ним в гибкости ума и твердости характера. Наверное, в будущем, вернее в моем настоящем, он будет великим человеком. Когда вернусь в свое время обязательно постараюсь его найти.— Как ты додумался соорудить ловушку? — спросил я.— Когда я голодал, мы с рыночными мальчишками строили ловушки для голубей — складывали камни на подставки из палок, а под камнями рассыпали зерно. Когда голубь садился на приманку, я дергал за веревку и камни обрушивались. Жаренные на костре голуби очень вкусные, правда костлявые и пахнут рынком. Вот я и подумал, а почему бы не соорудить подобную ловушку на людей? Потом пошел к эмиру и сказал, что мой бывший “хозяин” где-то в развалинах утаил сокровища, которые мы вместе заработали на боях. — Молодец, из тебя бы получился отличный диверсант.— Кто такой диверсант?— Это воин, котрый ведет войну скрыто и уничтожает врага на его же территории.— Я не хочу убивать, я хочу быть колдуном, как ты…— Я не колдун.— Тогда как ты прошел сквозь время?— Это магия перемещения, она мне не подвластна, ее применила ведьма.— А я думал ты колдун, — вздохнул Мышь.— Нет, — улыбнулся я. — Я скорее диверсант.— Убийца?— Войн без убийств не бывает, а убийц на войне называют солдатами…За разговорами время пролетело незаметно и вскоре перед нами появились очертания долгожданной рыбацкой деревушки. Домишки, сооруженные из прибрежной глины и высушенных водорослей, россыпью облепили пригорок, раскинувшийся чуть поодаль от волн прибоя. Рыбацкие сети бесконечной паутиной опутали побережье. Развешанные на специальных столбах, они словно защищали поселок от незванных гостей.В некоторых домах мерцал тусклый свет. Мы приблизились к первой попавшейся лачуге с крышей из пальмовых листьев, и я слегка постучал в плетеную дверь. Внутри послышались мягкие шаги и полупрозрачная дверь-сетка откинулась. На пороге стояла миловидная девушка в легком халате из выбеленного льна. Большие черные глаза с удивлением уставились на нас. Губы чуть приоткрыты, но замерли, не зная что вымолвить.— Простите за столь поздний визит, — я учтиво поклонился. — Мы с сыном возвращались из дальней поездки в Бахадур, но по дороге на нас напали разбойники и забрали лошадей. Мы очень устали и хотим пить. Можете впустить нас на ночлег, только нам нечем платить.Мышь сложил ручонки на груди и изобразил умоляющую мордочку кота из Шрека. Его просящий взгляд и моя вежливость помогли наладить контакт с хозяйкой.— Да, конечно, — девушка улыбнулась. — Проходите в дом.— Спасибо, — улыбнулся я в ответ и шагнул внутрь. — Меня зовут Азиз, а моего сына Мурад.Внутри домишко оказался просторнее, чем снаружи. Плетеная перегородка разделяла его на две половины: кухонную зону с очагом, столом и полками, заставленными глиняной посудой, и жилую зону с сундуками и бамбуковой лежанкой. — Меня зовут Багира, — хозяйка жестом пригласила на кухню. — Вы наверное голодные?— Багира? — я с удивлением посмотрел на девушку: и впрямь Багира — стать пантеры, черные волосы отливают глянцем агата и лоснятся как шерсть хищницы. — У меня на родине так называют черных леопардов.— Что вы, я простая рыбачка, необычное имя для обычной девушки. У нас в поселке любят необычные имена. Вы из Бахадура?— Да, мы торгуем на рынке, — я обвел взглядом жилище. — А ты одна живешь?— Одна, родители умерли в прошлом году от лихорадки.— Жаль, сочувствую…— Ничего, у нас редко, кто доживает до глубокой старости. Работа рыбака тяжела, а доход небольшой, — Багира разложила перед нами на столе жареную рыбу и вяленые мидии.— Почему ты не переедешь в город, там проще заработать себе на жизнь?— С приходом эмира Рифата простым людям и в городе сложно прожить. Многие из нашего поселка уезжали, но потом возвращались ни с чем.— Неужели народ это устраивает? Я был замке Рифата, одной его позолоченной арки хватило бы, что бы кормить месяц весь город.— Он правитель и поставлен нам свыше, мы не можем осуждать волю богов.Я посмотрел Багире в глаза, ожидая увидеть в них рабскую покорность, но вместо этого увидел в зрачках адские огоньки. Ее слова никак не вязались с выражением лица. М-да…Темная лошадка… Причем в прямом смысле темная.Не похожа она на простушку рыбачку, ум и манеры за рубищем не спрячешь. Да и кожа на ладонях солью не поедена, будто не на берегу живет, а в городе.Через час легли спать. Багира постелила нам на “кухне” плед из верблюжьей шерсти, под голову выдала что-то вроде подушек — свертки набитые высушенными водорослями.Мышь уснул почти мгновенно, много ему пришлось пережить за день. Я закрыл глаза, но волчья чуйка не давала уснуть. Что-то здесь не так… Не простая эта девчушка… Если девушка говорит, что она не такая, это значит, что она такая, только чуточку попозже.Я лежал на колючем пледе, притворяясь спящим, и боролся со сном. В голове мелькали тревожные мысли и нехорошие предчувствия. Но чем больше проходило времени, тем спокойнее становилось на душе. Морской воздух убаюкивал, звезды мирно мерцали сквозь плетенки окон, ничего опасного не происходило. Мышь мирно посапывал, а за перегородкой слышалось мерное дыхание Багиры.Что же мне не давало уснуть? Это у меня профессиональное — видеть во всем подвох. Как говорится: “Не нашел подвох, бац! И сдох”! Лучше лишний раз перебдеть, чем заставлять близких тратиться на венки и поминки.Я не заметил как погрузился в дрему. Усталость навалилась приятной тяжестью, подхватила и понесла меня в мир сновидений. Мне снился сын, его звали Эверан, но почему-то он был маленький и выглядел как… Мышь. Странный сон… Кто-то мягко ступал рядом. Наверное мне снится Герт. Вот гаденыш! Он опять подкрадывается ко мне спящему и хочет застать в расплох! Ну уж нет. Я попробовал пошевелиться и проснуться. Ничего не вышло. Шаги приближались. Я попытался поднять руку, но дернулся лишь палец. Наконец я тряхнул головой и смог открыть глаза. Это был не сон — чья то тень скользила за перегородкой к выходу. Я приподнялся на локте, прислушиваясь и всматриваясь в темноту. Женский силуэт выскользнул из хижины. Я острожно встал, и задержав дыхание, шагнул следом. Вот сучка, крашенная! Куда это она среди ночи?..Снаружи послышался приглушенный говор. Я прильнул ухом к двери-сетке. Прутья неприятно кололи щеку, но я застыл как памятник Ленину.— Я не знаю кто они, — шептал голос Багиры. — Говорят торговцы, но что-то не похожи.— Почему? — спросил ее незнакомый мужской голос.— Мальчик видно, что повидал за жизнь много невзгод, не похож на купеческого сынка, а купец больше воина-убийцу напоминает, хоть и проявляет мягкость и дружелюбие.— Думаешь это шпионы Рифата?— Вряд ли, у Рифата нет детей-шпионов.— Надеюсь они не помешают нашему мероприятию? Иначе нам придется их убить.— Уверена, что они не помеха. Может и правда они торговцы? Тогда завтра уйдут…Багира зашагала обратно к хижине, и я еле успел юркнуть в постель, когда она отворила дверь и вошла внутрь. Я лежал с закрытыми глазами и притворялся спящим, но сквозь веки чувствовал как она на меня смотрит. Кто же ты, загадочная хищница? Одно радует, что Рифат твой враг. Враг моего врага — мой друг, собутыльник и брат. В данном случае сестра и подруга. Неплохая такая подруга. Жаль, что она об этом пока не знает. Ладно, можно и поспать немного. Судя по всему до утра нас убивать не будут…***
