там, в «обители теней» Алкида.
Тени. Тени повсюду, они всегда были здесь? Или появились недавно? Сколько ещё людей носят их? Сколько из них ничего не подозревает? — Алкид вдруг открыл им глаза на реальность, хоть та и показалась совершенно фантастической. Однако вопросов у Вестании не убавилось, наоборот, стало ещё больше. Что ей вообще теперь делать? За последние несколько часов она узнала не только о тени, но и об отце. Они с Теренеей были наполовину гиперборейками, как это могло быть правдой? Что бы с ними сделали, если бы узнали?
Отец… — она видела его в этом странном наркотическом сне, в этом безумном видении, но теперь не могла вспомнить его лица. Теренея была больше похожа на маму, может, тогда Вестания пошла в отца? От этой мысли ей сделалось не по себе.
— Веста, — позвала Теренея.
— Не сейчас, — Она что, не видит, что если я заговорю, то заплачу?
— Но я хочу с тобой поговорить, — настаивала сестра. — По-моему, тебе сейчас нельзя оставаться одной…
— Я устала от всех! — разозлилась Вестания. — От Алкида, Аластора, от твоего нытья! Можно меня уже оставить в покое?
— Вестания, — произнесла Веспер строго, когда они вышли в «оссуарий». — Ты сейчас в одиночестве ничего хорошего придумать не сможешь. Не устраивай конца света из своих проблем. Алкид сказал тебе, как вести себя, и я не помню там ни единого упоминания о слезах в одиночестве. — Вестания не знала, как отреагировать на этот выпад, но революционерка всё же смягчилась. — Послушай, и я, и Теренея хотим тебе помочь. Если будешь продолжать отгонять от себя любую помощь, останешься одна.
Вестания шагнула к Веспер так, чтобы сестра не услышала её.
— Веспер, я не знаю, что происходит… — прошептала она, почувствовав, как слёзы подобрались слишком близко.
Вдруг произошло нечто странное. Веспер приблизилась и против воли Вестании обняла её, прижав к груди. Девушка поняла, что больше не может сдерживаться и заплакала от бессилия и жалости к самой себе. Так они и стояли несколько секунд, в которые Вестания сотрясалась в рыданиях.
— Я какая-то не такая… — Прошептала Вестания. Ей показалось странным, что Теренея ничего не сказала на это, может, Веспер дала ей знак? — Я, наверно, всегда это знала…
С самых качелей. Тогда-то всё и пошло не так…
— Пойдём со мной. — Предложила ей Веспер. — У меня есть одна идея. Потом, если взбодришься, пойдёшь отдыхать.
Вестания согласилась.
Веспер отвела её в небольшое помещение на втором ярусе «оссуария». Вестания поднялась по лестнице из костей. Всё убранство выглядело поистине жутко, но она пережила за день слишком много потрясений, чтобы на самом деле испугаться человеческих останков.
— Садись сюда, — предложила ей Веспер, выдвинув стул в центр комнаты. Внутри всё выглядело довольно аскетично, из мебели в комнате стояли кровать, сундук, видимо, для одежды, стол и пара стульев.
Вестания подчинилась.
— Ты живёшь здесь? — спросила она Веспер.
— Да, — ответила активистка, ища что-то в выдвижном ящике стола. — Борцам за свободу много места не надо, так что извини, если моя скромная коморка не так впечатляет, как палаты Алкида.
— Он называет её «обитель теней», — вспомнила Вестания. — Он раньше рассказывал тебе про тени?
— Да, но я так и не научилась их видеть. Для этого нужен или особый талант, или долгая практика.
— Ты знала тех, кто тоже носит тени? Среди активистов есть такие? — Как вообще они должны называть себя? Хранители теней? Носители? Заражённые?
Обречённые.
— Сейчас нет. В прошлом приходилось знать одну революционерку. — Веспер, кажется, нашла, что искала, потому вернулась к Вестании, встав позади неё. Она так и не поняла, что активистка собиралась сделать. — Она была хорошим товарищем в бою, была среди тех, кого Алкид вывел из Акрополя, но поддалась теням слишком сильно. Увы, тень её не уберегла, и она пала, отважно сражаясь за нас.
Звучит обнадеживающе, — подумала Вестания уныло.
— Что ты хочешь сделать? — спросила она, когда Веспер вдруг распустила её волосы, стянув резинку.
— У тебя красивое лицо, но тебе бы больше пошло, если бы локоны обрамляли его, закрывая уши. — Сказала Веспер, и тогда уже девушка услышала щелчок ножниц, разрезавших воздух. — Вы отправляетесь в очень далёкий путь, длинные волосы там будут только мешаться.
— Поэтому ты хочешь меня постричь? — удивилась Вестания. Решение Веспер немало сбило её с толку.
— Воспринимай это, как преображение, — посоветовала она. — По-моему, момент как раз подходящий.
Вестания услышала первый щелчок, отрезавший длинный локон. Непонятный страх овладел ею.
— Может, не надо? — напряглась она.
— Сиди смирно. — Посоветовала Веспер. — У тебя хорошие волосы, почему ты прячешь их в хвост?
— Так удобнее. И они непослушные…
— Видишь, это потому что им нужно придать правильную форму. — «Чик» — и второй локон упал на пол. — Доверься мне, ладно? Я раньше стригла… — её голос вдруг дрогнул, и она не закончила предложение.
Вестания постаралась расслабиться, хоть у неё это и плохо получалось.
Почему вдруг она вообще решила этим заняться? Хотела отвлечь её от проблем? Что ж, хуже не будет, — смирилась Вестания.
— Веспер… — спросила девушка. — Я хотела… хотела спросить об Алкиде, и о вас с Фриксом.
— А-а, милая, — вздохнула Веспер. — Ты же не станешь мне читать морали?
— Значит, это правда?
— Ты ещё слишком молода, чтобы меня понять, — сказала активистка. — Да, и это долгая, неприятная история. — «Чик-чик», щелкали ножницы. — Когда началась очередная война с Гипербореей, моих родителей убили, и я оказалась на улице. Я сама могла стерпеть холод и нехватку еды, но у меня была младшая сестра.
Вестания не удержалась и обернулась к ней, услышав это откровение. Она выглядела так, словно не произнесла ничего особенного, продолжала орудовать ножницами, но теперь уже была не в силах спрятать предательские скорбные глаза. Веспер мягко развернула голову Вестании, продолжая стричь её волосы.
— Мы все состоим из наших потерь, — произнесла она скорбно. — Ей было всего шесть, когда родители погибли. Как только это произошло, я схватила её и сбежала. Сирот в Термине помещали в тюрьму, в лучшем случае, учили мыть полы в Акрополе. Я не хотела для нас такой судьбы. Почему-то тогда мне казалось, что три года — это немного, что мы сможем прожить эти три года на улице, а потом, когда мне исполнится шестнадцать, я смогу взять опеку над Эвникой. И тогда я была слишком глупой, чтобы мыслить трезво и видеть истину. Не прошло и нескольких месяцев, как Эвника умерла. Это была трагедия, она… подорвалась на противотанковой мине в поле… В Белизне, как называют её местные. Это была та ошибка, которую я совершила, и за которую
