- Сестра, ты очаровательна, - улыбнулся ей Рен и подал руку.
Распахнулись двери и зычный голос церемониймейстера оповестил:
- Её высочество принцесса Маликана Анабелла Алексинор. Его высочество наследный принц Кайренис Элеонис Алексинор.
Рука об руку Рен и Лика прошли к возвышению двух тронов и, развернувшись, поприветствовали всех собравшихся. По традиции, первыми наследников одаривала знать, за ними в зал пускали глав Гильдий, затем представителей мастеровых, ремесленных и торговых домов, и после простых жителей столицы.
Знать привычно соревновалась друг перед другом, не исключая и подарки. Как правило, это были изысканные украшения и статуэтки для Лики, картины баталий и породистые лошади для Рена, реже - редкие книги и предметы старины. Чаще всего подарок сопровождался шлейфом пафоса и мнимого величия, и только придворная выучка и маска безмятежности выручала подростков от самых надоедливых дарителей.
Главы Гильдий и мастеровые всегда излучали гораздо больше почтения и восхищения, да и подарки дарили по большей части от всей души. Ковры ручной работы, ткани, шёлковые покрывала с вышивкой и без, кинжалы, мечи, шпаги, духи, букеты цветов, сладости и многое другое. А простые жители чаще всего просто приходили посмотреть на наследников и поздравить их с днём рождения - именно в этом состояла иллюзия близости королевского рода к простому люду.
Торжественный обед проходил в окружении знати, съехавшийся во дворец, и тех представителей соседних королевств, кто успел прибыть заранее. Назойливые вопросы, жадные взгляды, ловящие малейшее движение, язвительные замечания, скрывающиеся за милыми улыбками и презрительно кривящиеся губы - для Рена это было очередным испытанием выдержки, и он прекрасно справился с этим, умудрившись получить удовольствие, всего парой фраз поставив на место нескольких заносчивых графов и их жён - прилипал.
После обеда, когда весь замок жужжал, словно улей, от количества прибывающих гостей, когда слуги сбились с ног, пытаясь не перепутать чемоданы и комнаты, только тогда принц смог немного передохнуть и настроиться на финальный аккорд этой пьесы. За пару часов до начала приёма снова пришли те, в обязанности которых входило «сделать из Рена наследного принца, дабы не посрамить честь и достоинство королевства».
Терпеливо снеся все издевательства, подросток был облачён в костюм цвета мяты, новую белую рубашку, подходящие туфли. Его от природы прямые волосы слегка подвили, придав им непривычного объёма, и надушили, заставив юношу поморщиться. Радовало только то, что, как он знал, многочисленных барышень будет интересовать лишь тиара на его голове, а не его причёска.
После того, как церемониймейстер объявил о приходе королевской семьи, король Камден поприветствовал всех собравшихся и произнёс поздравительную речь в честь дочери и сына, а также выразил надежду, что бал принесёт всем только удовольствие. После чего распорядитель бала объявил первый танец, на который все присутствующие короли пригласили своих жён, а Рен, недолго думая, Лику. Сестра оценила его манёвр, и первый тур вальса прошёл для принца довольно неплохо.
Ну а дальше снова начался надоевший до оскомины кошмар. Двуличная знать, тщеславные мамаши и их дочки, мнущие себя будущими королевами, наследники родов, видящие себя лучшими друзьями принца, замужние леди, не гнушающиеся предлагать себя на глазах у собственных мужей. Наследницы соседних стран, уже в таком возрасте прекрасно чувствующие себя в высшем обществе и начинающие поиск будущего мужа. Вечные подводные камни в разговорах с министрами, советниками и просто знатью соседних королевств, наперегонки друг с другом желающие пообщаться с принцем, выказать интерес, поддержку или прощупать на слабость. И танцы, быстрые, медленные, со строгим соблюдением этикета, с разговорами ни о чём или о политике, с ничего не значащими комплиментами и шпионажем исподволь.
Непрекращающийся бег по кругу, без разрешения на передышку и глоток свежего воздуха. Как же Рен устал от всей этой грязи…
Вечная маска наследного принца, вежливого, воспитанного, улыбчивого, обходительного - только она давала ему спасение, только она позволяла скрыть истинные мысли и чувства. Наверное, именно благодаря ей принц смог выдержать этот бал, эти нескончаемые лица и лживые слова - обещания, этот маскарад фигур и фейерверк улыбок. Не сломаться.
«В последний раз» - эта мысль набатом билась в его голове, давая силы для ещё одной улыбки, ещё одного поцелуя рук, ещё одного многозначительного взгляда или слова.
И лишь когда время давно перевалило за полночь, большинство гостей совершенно позабыли о виновниках торжества - только тогда его величество отпустил Рена и Маликану с приёма, пожелав им спокойной ночи. Проводив Лику до комнаты, Рен неожиданно для неё и для самого себя обнял девушку и поцеловал в щёку, а затем, чувствуя спиной её удивлённый взгляд, скорым шагом пошёл в свою комнату. Где, выпроводив своего камердинера, ожидающего возвращения принца, дабы помочь ему разоблачиться, рухнул на кровать в изнеможении сил, чувств и эмоций. Настолько плохо ему не было ещё никогда.
Позволив себе несколько минут отдыха, Рен решительно поднялся, сорвал с себя надоевшие тряпки, тем не менее, аккуратно развесив их в шкаф. Пройдя в ванную, подросток бросил недовольный взгляд в зеркало и, в порыве вдохновения схватив ножницы, решительно обрезал свои длинные, как полагалось наследному принцу, волосы по плечи, срезав и косую чулку набок, что не так давно видел на какой-то иллюстрации в книге. Тут же спалив всю эту массу волос, Рен улыбнулся новому себе и вернулся в комнату.
Одев простые чёрные штаны, сапоги, серую рубашку, куртку и длинный плащ, принц застегнул перевязь с мечом, спрятал кинжал в сапоги, как много раз делали герои приключенческих романов, прочитанных им в детстве, и, осмотревшись и убедившись, что ничего не забыто, подхватил сумку и вошёл в потайной ход.
Тихо и осторожно, ибо даже в этом засекреченном месте имелись ловушки и сигналки, юноша пробрался в конюшню и, точно зная, что все конюхи давно отмечают его праздник, быстро оседлал одну из лошадей, находившуюся в стойле как можно ближе к выходу и, стараясь не шуметь, вывел животное из конюшни.
Взяв под уздцы, направил лошадь в парк, прекрасно зная, что сегодня ворота в город открыты, вся охрана давно пьяна, и никому не придёт в голову остановить его. И, оставив за спиной королевский парк, Рен вскочил на лошадь и, подхлестнув её, как можно быстрее поскакал к выходу из города.
Как он и предполагал, все выходы из столицы оказались нараспашку, хоть бери и захватывай королевство, стража и не заметит. Никто не то, что не остановил одинокого путника, а даже и не заметил его, пусть Рении и выбирал самые пустынные улицы, объезжая центр города. Беспрепятственно миновав и городские ворота, он пришпорил лошадь.
