Четыре дня назад мимо стен столицы прошла восьмитысячная армия, построилась в колонну, заняв всю ширину тракта, и пошла вперед, поднимая за собой шлейф рыжей пыли. Рошти проводил войско, стоя на городской стене, и ушел в свои покои, откуда почти не выходил все эти дни. С женой он поругался, когда она обвинила его в том, что он готов из‑за власти, как воду, лить человеческую кровь, в том числе и кровь своей семьи. Младший сын жался к матери и испуганно отводил взгляд.
Он уже давно проклял и свое решение надеть корону, и умершего сына, который втянул его в гонку за силой, и разогнал всех тех, кто изо дня в день разжигали огонь честолюбия и в его сыне, и в нем самом. Теперь отступать было некуда, можно было только идти вперед, выполняя намеченное. По планам сегодня должны были прибыть гонцы, но их не было, и в сердце Рошти начал вползать страх. Ему было горько и одиноко, но он еще не потерял вкус к жизни, а поражение означало верную смерть. Аликсан еще, может быть, пощадит его семью, но не его самого. Один день задержки еще ни о чем не говорил, поэтому он усилием воли отогнал беспокойство. Вот если их не будет и завтра… И что тогда? Обороняться в столице он не сможет. Слишком велик город и мало защитников. Бежать? Куда и зачем? Он знал правила игры, в которую сдуру ввязался. Проигравший проигрывал все, в том числе и собственную жизнь. Жить, конечно, хочется, но жизнь беглеца не для него. Вздохнув, Рошти ударил в било и приказал вбежавшему на вызов слуге принести ужин. Спать он лег рано, и ночью был разбужен стуком в дверь. Подождав, пока уймется бешено колотящееся сердце, он встал с кровати, накинул на себя халат и разрешил стучавшему войти. За дверью оказался его министр двора и церемоний. Король взглянул на перекошенное страхом лицо графа Баора и все понял.
— Ваше величество! — захлебываясь словами, зачастил Элер. — Город штурмуют чьи‑то войска! Вам нужно немедленно бежать, пока еще не рассвело, потом это может быть слишком опасно!
— Вы можете мне сказать, зачем приехали? — спросил герцог Лантар Сергея. — Ваш командующий прекрасно справляется. Победить восьмитысячную армию, потеряв при этом только полсотни человек — это нужно уметь. Я о таком даже в книгах не читал! И столицу Рошти он возьмет, и с Дорейном разберется. Неужели не доверяете?
— Дело не в доверии, — ответил Сергей. — Я Лансу доверяю во всем. Просто я не могу сидеть дома и ждать гонцов. Здесь решается будущее королевства, и могут возникнуть вопросы, которые лучше решать не Севоржу, а нам с вами. Он прекрасный командир и полководец и будет защищать мои интересы так, как он их понимает. Беда в том, Аленар, что кое с чем я еще и сам не определился. Я отдал Лансу право решать судьбы многих, а сейчас начал сомневаться. Все‑таки к человеческой жизни мы с ним относимся очень по–разному. Для него всегда на первом месте выгода, а я так не могу.
— Вот теперь я вас узнаю, — усмехнулся Лантар. — Под человеческими жизнями вы имели в виду жизни семей Рошти и Дорейна?
— В первую очередь их. Все‑таки здешняя манера вырезать всех просто на всякий случай, чтобы не иметь неприятностей в будущем, мне не по душе. Всегда нужно смотреть, с кем имеешь дело. Вспомните Мартина. Его сына убили, несмотря на возраст, потому что был гаденышем и обещал большие неприятности в будущем. А Беллу я трогать запретил и оказался прав. А Ланс в моем подходе видит только слабость. Может быть, он и прав, но я по–другому не могу. Поэтому накормите нас всех обедом, и мы поедем. Армия идет медленно, поэтому время у меня еще есть, но очень немного.
Свою армию Сергей догнал к вечеру второго дня скачки, когда она встала лагерем в трех десятках лер от Дальнеи.
— Не усидели дома? — с ноткой осуждения в голосе спросил Ланс. — Зря вы, Серг, проделали такой путь, прекрасно все сделали бы и без вас. Теперь я понимаю, почему вы не хотите стать королем. Вы все принимаете слишком близко к сердцу, а правителю так нельзя!
— Я еще слишком молод, Ланс, — усмехнулся Сергей. — Поэтому у меня еще будет возможность научиться равнодушию. Не примите мое присутствие за недоверие к вам. В командование я вмешиваться не собираюсь. Поэтому хватит меня воспитывать, лучше доложите обстановку.
— По последнему докладу Джордана обстановка следующая. Бойцы Пармана сработали чисто и шума не подняли. Он поднялся уже к утру, перед рассветом, когда один из патрулей стражи обнаружил в городе вражеское войско. Поначалу наших попытались выбить, но понесли большие потери от обстрела из арбалетов и отошли к центру города. Сейчас у нас в городе полторы тысячи спешенных кавалеристов и сотня лучников. Завтра к обеду армия должна занять город. Противника в ней вряд ли больше двух тысяч. Защитники города активных действий не ведут. Сначала начали сколачивать деревянные щиты, чтобы выбить наш десант, прикрываясь ими от обстрела, а сейчас вообще затихли. Вокруг города пущены наши разъезды, но пока попыток уйти не было.
— Хорошо сработали! — удовлетворенно сказал Сергей. — Остальным будет наука. Моя охрана уже должна была поставить палатку, так что пойду отдыхать. За приглашение поужинать благодарю, но мы в пути уже перекусили.
Утром быстро поели, свернули лагерь и через три часа марша подошли к городским стенам Дальнеи со стороны захваченных ворот. Сергей послушал совета Ланса не торопиться и сейчас ждал, когда ему разрешат въехать в город. Полк за полком входили в открытые ворота, но звуков боя слышно не было. Когда уже половина армии втянулась в город, прискакал гонец, сообщивший, что городской гарнизон капитулировал.
— Теперь можно ехать и нам, — сказал Севорж. — Дворец Рошти все еще охраняют его гвардейцы. Я пока не отдавал приказа о штурме, думаю договориться добром. Но вы, Серг, к дворцу пока не лезьте. Саданут с дуру из арбалета, и что я тогда буду говорить вашим женщинам?
Гвардейцы сдались, когда всю площадь перед дворцом заполнили войска победителей.
— Мы нашли семью короля, милорд! — доложил Сергею Джордан. — Нашли и самого короля, но он мертв. Ран на теле нет, поэтому я полагаю, что он принял яд.
— Пусть его тело осмотрят врачи, — сказал Сергей. — А меня проводите к его семье.
Королева Селия встретила Сергея внешне спокойно, чего нельзя было сказать о ее сыне, который испуганно спрятался за мать.
— Ненавидите меня? — спросил он женщину.
— Мне не за что вас ненавидеть, милорд, — ответила она. — Мой муж знал, во что ввязался. Я была против его затеи, но кто у нас слушает женщин! Вы пощадите сына? Клянусь, он не ответит злом на добро. Старшего сына муж воспитывал сам, а Эрика оставили мне.
— Жаль, что он вам не оставил и воспитание Эмера, — вздохнул Сергей. — Возможно, ничего этого сейчас не было бы. Вам сказали, что Георг отравился? Этим он оказал мне услугу, избавив от необходимости проливать кровь. За себя с сыном можете не беспокоиться. У меня в Парнаде еще есть бесхозные баронства, одно из них я отдам вам. Вылезай из‑за матери, Эрик! Хочешь быть бароном и служить мне, не помня обид?
