— Рада вас видеть, капитан! — сказала Альда, увидев за завтраком Фара. — Мы вас так долго не видели! Вы просто зашли или уже на службу? И как ваша рана?
— Столько вопросов, миледи, — улыбнулся Фар. — Рана уже зажила, хотя бегать пока не могу, но сидеть дома без дела уже невмоготу, поэтому считайте, что я на службе.
— Тогда выделите мне в сопровождение двух гвардейцев. Хочу после завтрака съездить за тканями, а граф велел, чтобы помимо его людей на выездах была еще и гвардия.
— Он прав, — кивнул капитан. — Четверо гвардейцев будут ожидать вас на заднем дворе.
— А вас, Дорн, попрошу распорядиться насчет экипажа, — обратилась Альда к управляющему. — И выделите мне слугу.
Она съездила в купеческий дом, торговавший тканями из империи, и купила несколько отрезов понравившегося ей шелка для себя и для Лани, а потом посетила лавку диковин, где взяла огромную раковину размером с голову ребенка. Выйдя из лавки, Альда села в экипаж, но, как только он тронулся, увидела идущую по противоположной стороне улицы молодую женщину и узнала в ней ту самую наемницу, которая спасла ее возле замка Ксавье.
— Останови! — приказала она кучеру и крикнула женщине: — Эй, подождите!
Недовольный остановкой телохранитель открыл дверцу, и Альда выбралась из экипажа и подошла к поджидавшей ее женщине, сопровождаемая громилами Лишнея.
— Вы меня не узнаете? — спросила она у своей спасительницы.
— Нет, леди, — ответила та, с опаской глядя на охранявших знатную даму мужчин. — Я вас не помню.
— Отойдите! Мне нужно поговорить, а вы мешаете! — приказала Альда телохранителям и продолжила разговор с женщиной: — Однажды вы спасли молоденькую баронессу, не став выполнять свой заказ, так вот этой баронессой была я. Правда, я тогда с ног до головы перепачкалась в грязи, так что немудрено, что вы меня не узнали. Вы тогда отказались задержаться и получить благодарность за мое спасение. Может быть, я вас могу отблагодарить сейчас? Я жена герцога Аликсана Альда. А как зовут вас? Вы тогда не назвали своего имени, а мне было не до того, чтобы спрашивать.
— Лади Кольман, — представилась женщина. — Благодарю вас, миледи, но у меня есть и дом, и средства для жизни. Наемничество я бросила, а чем заняться, пока еще не надумала.
— Не хотите наняться телохранителем? — спросила Альда. — У меня хорошие телохранители, только они своим видом пугают людей.
— Я не знаю, — заколебалась Лади. — Нужно посоветоваться с мужем.
— Если надумаете, приходите во дворец, — сказала Альда. — Гвардейцам будет указано вас пропустить.
Вернувшись домой, Лади не увидела Гела. Сам он по городу пока не ходил, а общался только с соседом — пятидесятилетним Эрнисом Лорташем, недавно оставившим службу в городском гарнизоне. Они неплохо проводили время, несмотря на большую разницу в возрасте. Сосед был большим любителем поговорить, а Гел умел слушать. Эрнис провел всю зимнюю компанию вместе с герцогом в Парнаде, и ему было что рассказать.
Лади унесла на кухню купленную в городе рыбу и начала ее чистить и потрошить. К приходу Гела рыба была запечена.
— Вкусно получилось, — похвалил он, расправляясь со второй рыбиной. — Ты хорошо готовишь.
— Не люблю готовить, — призналась Лади. — Если бы было больше денег, можно было бы не морочить голову с готовкой, а ходить в соседний трактир. Между прочим, я из‑за тебя сегодня отказалась от хорошей работы.
— И чем же это я тебе помешал? — спросил он. — Надо было куда‑то уезжать?
— Нет, — ответила она, — здесь другое. Я когда‑то спасла одну молоденькую девчонку, а оказалось, что она теперь жена Аликсана и наша герцогиня. Она меня сегодня узнала на улице и предложила работать у нее телохранителем. Ее, помимо гвардейцев, охраняют два таких жутких типа, что я понимаю ее желание сменить охрану.
— Это интересно, — сказал он. — Потом расскажешь. Только непонятно, при чем здесь я?
— А чего здесь непонятного? Думаешь, Мясник к герцогине подпустит неизвестного человека, пусть даже женщину, не проверив? А начнут проверять меня и узнают о тебе. Акцента у тебя уже нет, но как объяснить, откуда ты взялся? В тебе только слепой не увидит воина, а в службе Мясника слепых нет.
— Неужели у них есть поименный список всех бойцов королевства?
— Нет, конечно, но в таком случае, как мой, твои слова постараются проверить. Не всегда это возможно, но во многих случаях труда не представляет. Во–первых, у них есть люди, хорошо знающие королевство. Скажешься ты, к примеру, наемником из Дольска, а у них есть человек, который там был, и он тебя быстро поймает на лжи. А во–вторых, в сомнительных случаях можно с купцами переправить письмо в стражу магистрата нужного города. Единственный недостаток такого способа в том, что никто ради тебя никуда ездить не будет, а пока случится оказия, может пройти и полгода.
— Не вижу ничего страшного, — пожал плечами Гел. — Ты знаешь какой‑нибудь город подальше от Ордага?
— Я таких мест много знаю. Где меня только не носило!
— Вот и расскажешь мне об одном из таких мест со всеми подробностями, какие помнишь. Вряд ли в службе вашего Мясника найдется человек, который оттуда родом, а для того, кто сам там бывал проездом, сойдет. Только тебе по поводу меня врать не стоит. Познакомились на тракте, а что там со мной было раньше, ты знаешь только с моих слов. Я не хочу, чтобы из‑за меня у тебя были неприятности.
— А может быть, тебе все‑таки все рассказать?
— Ты этого хочешь?
— Не сейчас. Если я устроюсь работать к герцогине, я могу ее за тебя попросить. Говорят, что она — единственный человек, которого любит Мясник. Не как женщину, а как собственную дочь. Ее просьбе он не откажет.
— Вот и устраивайся, а там будет видно. Но сначала расскажи мне все, что нужно для легенды.
Когда вернулся Дорейн, Лидия сидела с дочерьми в малой гостиной и вскочила при его появлении, пораженная непривычно растерянным видом обычно уверенного в себе мужа.
— Девочки, идите к себе! — не допускающим возражения тоном сказала она дочерям и, дождавшись, когда они выйдут, спросила: — Что?
— Он забирает герцогство себе! — сказал муж и упал в кресло, сжав голову руками. — Я видел его армию, Лидия! Я не смогу отбиться, только всех погублю!
— Он что‑нибудь предлагает нам взамен?
— Какая разница, что он предлагает! — взорвался муж. — Ты понимаешь, что мы теряем достояние рода, которое было нашим четыре сотни лет!
— Об этом, дорогой, надо было думать раньше! Ты долго нарывался и наконец получил то, чего заслуживаешь! Я вижу, что ты не смирился с потерей, но не хочу, чтобы ты утянул за собой в могилу всех нас! Что тебе сказал Аликсан?
