— Выходит...
— Политика.
— О! — Доррин понимающе кивает. Белые на дух не переносят Предание и не любят, чтобы делами заправляли женщины. Немного подумав, он задает следующий вопрос:
— А кто такой Джардиш?
— Торговый посредник из Клета. Он не путешествует.
— А где находится Дью?
— Прямо у подножия Закатных Отрогов. Настолько далеко на северо-западе, насколько можно заехать, не поднимаясь в горы. Маленький порт, на зиму замерзает и ничего особенного там нет. Разве что древесина для Спидлара, но все прочее лучше в Аксальте или Слиго.
— Всякий раз, когда ты говоришь о Спидларе, — вступает в разговор Брид, — речь идет только о торговле. Там что, ничего другого не происходит?
— Спидлар — независимая торговая страна, и заправляет там всем Торговый Совет. Тамошним купцам, единственным в восточном Кандаре, удалось выпутаться из неразберихи, созданной Отшельничьим, и они стараются избегать столкновений.
— Только Совет? Ни герцога, ни какого-нибудь там виконта? — удивляется Брид.
— А как насчет магов? — распрямившись в седле, Доррин вращает посох, довольный тем, что освоил-таки это несложное упражнение.
— Осторожнее! — доносится из-за его спины голос Кадары.
— Прости, — он убирает посох в держатель. — Ты же сама говорила, что мне надо упражняться.
— А там что? — любопытствует Брид, указывая на серебристую нить, рассекающую буро-зеленую равнину.
— Это река Истал. Истал впадает в Джелликкор ниже Райтела, а Джелликкор впадает в Северное Море близ Тирхэвена. Правда, из этого не следует, что Джелликкор — великая река, а Тирхэвен такой уж значительный порт. Впрочем, по сравнению с Дью и он неплох.
Лидрал щелкает вожжами и направляет повозку по пологому спуску к городу, уже заметному в отдалении.
Доррин хлопает себя по шее. Москиты, похоже, находят его куда вкуснее всех прочих. Эти кровопийцы вьются над ним тучами.
— Целитель! Попробуй вот это. Размажь немножко по шее. Вдруг да поможет.
Взяв кожаный мешочек, Доррин выдавливает мазь на ладонь.
— Иногда от простых снадобий больше толку, чем от хитрой магии.
«С машинами дело обстоит так же», — думает Доррин.
Отклонившись в седле, чтобы не стукнуться на спуске головой о скалистый выступ, Доррин утирает лоб, стирая пот и капли холодного дождя. Позади него скрипит повозка.
— Тьма... — бормочет Лидрал.
Слева — совершенно отвесный утес.
— В Западных Отрогах похуже, — усмехается Лидрал. Едущий впереди Брид демонстрирует абсолютный слух, распевая Гимн Храма.
— Ты прекратишь или нет? — рявкает Кадара.
Доррин ухмыляется, но ухмылка исчезает бесследно, как только собственный посох ударяет его по щеке, отскочив от торчащего из стены ущелья оледенелого корня.
Еще четыре крутых спуска, и они попадают в новое ущелье. Правда, оно такое узкое, что едут они в тени, в трещинах по левую сторону тропы еще не растаял лед, а полуденное солнце освещает лишь вершины утесов.
Кадара кутается в теплый плащ.
— Вверху впереди сторожевые башни, — предупреждает Лидрал. — Держите руки подальше от оружия.
— Сторожевые башни? Но мы же еще в горах! — удивляется Кадара.
— А кто сказал, что город непременно должен стоять на равнине? — спрашивает Лидрал.
Вскоре ущелье расступается, открывая вздымающуюся почти на сто локтей каменную стену с окованными железом воротами. Надвратные укрепления заняты стрелками, некоторые арбалеты нацелены на подъезжающих. Перед воротами, рядом с каменной сторожкой, стоят двое воинов в стеганой серой униформе.
Лидрал останавливает повозку.
— А, Лидрал... Кого ты к нам привезла? — рослый детина с плечами пошире, чем у Брида, направляется к ней.
— Два охранника и целитель, — Лидрал кивает в сторону Доррина.
— Что ж, посох у паренька и впрямь имеется, да и вид соответствующий. Ну а уж эта парочка — точно охранники. Впрочем, что я! Тебе можно доверять так же, как прежде — твоему отцу. А жаль, давненько мои люди не практиковались на живых мишенях. Даже Белые стражи не рискуют спускаться по нашим ущельям.
— Рискнут, Нерилат, и раньше, чем ты думаешь.
— Так говорил еще твой отец.
— Он лишь чуточку торопил события. Сначала они захватили Хидлен, потом Кифриен.
— Там не было гор, чтобы преградить им путь.
— И то правда. Так можно ли нам войти и обрести безопасный приют в Аксальте?
— Этот вопрос решается с помощью уплаты въездной пошлины.
— Ах да, пошлина... — однако, произнося это, Лидрал и не думает развязывать кошель.
— Вот-вот, пошлина. Поскольку охранники с оружием, сбор такой — с каждого клинка по два медяка. Медяк с тебя, ну а с целителя, само собой, ничего.
— А может, мои охранники только ученики?
— Лидрал, я же сказал: «с каждого клинка», ученический он, нет ли.
— Ладно, Нерилат. Стало быть, пять медяков. А ты знаешь, что великий маг хаоса вздымает горы на высоких равнинах меж Галлосом и Кифриеном?
— Свежо предание, да верится с трудом, — фыркает начальник караула.
— Я бы и сама рада не верить, но собственными глазами видела, как дымятся на горизонте эти новые горы.
— Кифриен от нас далеко.
— Вот-вот. Кифриенцы тоже думали, что Фэрхэвен от них ой как далеко.
— Ладно, Лидрал, гони пять медяков.
— Получай, — женщина достает монеты.
Нерилат делает жест, и внешние ворота открываются, а внутренние опускные решетки почти бесшумно уходят вверх. Забравшись на козлы, Лидрал щелкает вожжами и направляет повозку под арку.
Миновав тоннель, они подъезжают к внутренним воротам, уже распахнутым. К тому времени решетка позади них опускается, а наружные створы наглухо закрываются. Выглядит внушительно. В прежние времена ни одно войско не могло бы взять эти стены.
— Давно все это построено? — любопытствует Доррин.
— Укрепления возведены еще до того, как наша семья начала заниматься торговлей. Но сейчас это не имеет значения. Какая крепость устоит перед чародеем, воздвигающим или обрушивающим горы?
— Чего не понимаю, того не понимаю, — качает головой Брид. — Зачем этому Белому тратить такую мощь, возводя горы? Какова его цель?
— Кто знает? — хмыкает Кадара.
— Это требует огромной энергии и сосредоточенности, — задумчиво произносит Доррин. — Человек, обладающий такими возможностями, не станет растрачивать силы попусту.
— Может быть, таким образом он демонстрирует свое могущество? — предполагает Лидрал, поворачивая повозку по мощеной камнем дороге.
Сам город лежит ниже, посреди долины, не совсем очистившейся от снега.
