— Честер… — еле слышно вздохнул Уилл.
И в голову ему снова полезли непрошеные мысли о том, что его отец ради своей неуёмной страсти к сенсациям и научным открытиям наплюёт на всё остальное… включая собственного сына.
Уилл повернул голову и посмотрел на пирамиду. Сквозь колышущуюся листву он видел, как отец копошится на одной из граней, карабкается вверх, словно гигантский паук. Продолжает исследовать надписи и рисунки, оставленные Древними… Паук, который сплёл паутину, и в ней напрочь запутался Уилл Берроуз.
Когда первый удар колокола гулко прокатился по Поре, миссис Берроуз очнулась и стала медленно выплывать из сумрачного сна, в котором провела последние дни. И хотя её сознание медленно вползало в непослушное пока тело — как рука в тесную перчатку, — она не шевельнула ни единым мускулом. Вместо этого она слушала. В прихожей Элиза и её мать надевали шляпы и пальто, болтая между собой…
— Она в полном порядке! — презрительно бросила Элиза, заглянув в дверь гостиной, где лежала миссис Берроуз. Затем обе женщины вышли из дома, негромко переругиваясь, что напоминало кудахтанье сердитых кур.
Вечерняя служба в церкви продлится несколько часов, это правило неукоснительно соблюдается в Колонии каждый вечер. Второй Офицер сегодня на дежурстве и вместе с семьёй на службу не пойдёт: отправится в церковь неподалёку от полицейского участка. Да и то только если не придётся сторожить какого-нибудь беднягу, пойманного на ерунде…
Прозвучал седьмой, последний удар колокола; кто-то пробежал по мостовой, тяжело топая; затем наступила полная тишина. Все обитатели Колонии — кроме немощных и совсем больных — были обязаны присутствовать на вечерней службе. Там читались проповеди, состоявшие из отрывков, взятых из «Книги Катастроф» — своего рода подземной Библии. Кроме того, эти службы предоставляли стигийцам прекрасную возможность контролировать население Колонии. Говорили, что во время службы по два стигийца дежурили у каждого входа в церковь, отмечая, кто пришёл, и следя за потенциальными смутьянами.
Когда Второй Офицер принёс миссис Берроуз в дом, Элиза даже настояла на том, чтобы и больную отвезти на службу, что и проделала, усадив миссис Берроуз в инвалидное кресло. Однако возле самой церкви их встретила толпа колонистов. Элиза пыталась не обращать внимания на выкрики: «Проклятые верхоземцы!» и «Нечестивые язычники!» — хотела объехать толпу, но в дверях церкви встали другие и попросту не пустили её внутрь. Стигийцы всё видели, но не вмешались.
Хотя в тот момент мозг миссис Берроуз всё ещё был сильно повреждён воздействием Тёмного Света и, на взгляд стороннего наблюдателя, она была практически неподвижна и ни на что не реагировала, сама она хорошо помнила волну ненависти и ярости, исходящую от толпы. Тогда ей показалось, что её мозг взорвётся, и из носа вдруг хлынула кровь.
Это было не просто носовое кровотечение — кровь хлестала так, словно где-то внутри лопнула артерия. Пока перепуганная Элиза пыталась остановить кровотечение, взбудораженная толпа орала: «Истекай кровью, свинья!»
Утратив всякую надежду попасть на службу, Элиза была вынуждена вернуться домой, а возбуждённая толпа сопровождала её до самой двери.
К счастью, с тех пор Элиза больше не делала попыток взять её с собой, чему миссис Берроуз была только рада. Её восприимчивость росла всё быстрее, и она всерьёз опасалась, что ещё одного подобного заряда ненависти со стороны жителей Колонии она просто не переживёт. Кроме того, она понимала, что если кто-нибудь заметит хоть какое-то движение с её стороны, игра будет окончена. Её вернут в Темницу, и стигийцы заставят её вновь пройти все круги ада… освещённые Тёмным Светом.
Сейчас, в пустом доме, когда никого вокруг не было и никто не мог её видеть, миссис Берроуз открыла глаза, моргнула и села в постели. Отбросила полотенце, которое положили ей на грудь, чтобы стекающая слюна не намочила рубашку. Поднялась на ноги.
— Так-то лучше…
Она медленно развела в стороны руки, потянулась, словно человек, только что пробудившийся от крепкого и долгого сна.
Спустила ноги на пол, осторожно встала с кровати и проделала несколько несложных упражнений, чтобы вернуть подвижность суставам.
— Колли? Ты где?
Охотница бесшумно вошла в комнату, и миссис Берроуз осторожно погладила угольно-чёрную голову.
— Хорошая девочка!
Затем она медленно вышла в холл, кошка шла рядом с ней.
Хотя зрение миссис Берроуз по-прежнему было очень слабым, она больше не пользовалась Колли как поводырём. В ночные часы, когда весь дом спал, она осторожно, по шажочку, экспериментировала со своим телом… и с домом. Со своими новыми способностями, которые росли с каждым днём.
Миссис Берроуз могла видеть, но только не так, как видит большинство людей.
Она прошла к входной двери и открыла её, вышла на пустынную улицу. Прикрыла глаза, как будто включила невидимый тумблер. Словно начала рассылать во все стороны бесшумные крохотные импульсы, которые приносили ей обратно всю информацию о мире. Настолько полную, что она словно видела всё своими глазами или даже трогала… Дома на противоположной стороне улицы, камни мостовой…
Людей поблизости не было, она могла бы поклясться в этом. Людей она хорошо чувствовала, зная чувства, которые могли исходить от них. Когда импульсы, посланные мозгом, достигли запертой изнутри церкви, она ощутила смесь эмоций. Тоска, усталость, всполохи страха — вероятно, стигийский проповедник по обыкновению грозил грешникам гиеной огненной… Однако тут её обострённое чутьё уловило что-то ещё.
— Нет! — вскрикнула она.
Миссис Берроуз вышла за порог, спустилась по ступенькам и медленно пошла по садовой дорожке, подняв голову и чутко… принюхиваясь? Она не могла толком объяснить, описать то, что почувствовала. Как будто запах пламени? Именно самого огня, а не того, что в нём горит…
Колли протестующее мяукнула, словно намекая, что женщина зря вышла из дома.
— Всё в порядке! — успокоила её миссис Берроуз. — Смотри, поблизости никого нет…
Дойдя до конца улицы, миссис Берроуз завернула за угол, затем прошла ещё достаточно далеко, миновала несколько перекрёстков, пока наконец не добралась до того места, к которому и стремилась. Это был большой дом, стоявший в середине каменной террасы. Принюхавшись и убедившись, что это тот самый дом, женщина уверенно подошла к двери и толкнула её. Дверь была заперта, поэтому женщина прошла вдоль окон, пробуя каждое, и нашла одно незапертое.
Перелезла через подоконник, вошла внутрь.
