— Почему, к счастью?
— Потому, что механики не могут создавать действительно разрушительных устройств. В отличие от магов. Ну и ещё потому, что сила механизмов черпается в окружающем нас мире, а сила зачарованных предметов — в магических флюидах других живых существ. Ты же не хочешь стать бессловесным приложением к волшебному посоху?
Малфрида испуганно замотала головой. Перед её мысленным взором пронеслась картина из прошлого — каменный истукан, топчущий испуганных людей и наполняющийся силой от их страха…
— Что с тобой, — насторожился Амвросий, — ты так побледнела?
— Нет. Ничего. Просто я… я немножко боюсь крови.
— Ты можешь выйти, пока я буду работать.
— Да… Наверное. Я думаю, так будет лучше.
Она вышла из комнаты и присела на скамейку. Воспоминания заставили её задуматься о том, что её истинная цель разобраться в себе и найти выход из сложившегося положения. И для этого ей нужно как-то добраться до таинственного города по имени Ашт-Сехнеб. И переплыть море. Тут она расстроилась окончательно. Если плавание через реку её так напугало, то как ей пересечь море, которое, по словам Орелия, было намного шире? И, кстати об Орелии, с чего это его внезапно начали звать Дидериком?
Амвросий вышел из комнаты спустя час с небольшим. Его фартук и нарукавники были густо пропитаны кровью, а на лбу блестели капельки пота.
— К моему удивлению состояние раненого не так уж и скверно. Воспаление почти утихло. Жаль, что он не попал ко мне в руки сразу. Теперь лица уже не восстановить. Надеюсь, он хотя бы успел жениться…
Амвросий метнул быстрый взгляд на девушку и запнулся.
— Я постарался как мог очистить раны, — продолжил он, после едва заметной паузы, — но уже поздно. Такое надо ушивать в первый день. А у него уже кости начали понемногу срастаться.
— Он выживет?
— Весьма вероятно. Исключительно крепкий организм. Довольно интересный случай на самом деле. Я обязательно включу его в свою монографию. Сейчас мне нужно подготовить схему дальнейшего лечения, а ты останься, пожалуйста, с ним. Если он вдруг очнётся, последи, чтобы он не пытался встать или снять повязку. Сейчас ему крайне нужен покой.
Девушка зашла в комнату. Родгар лежал без сознания. Новая повязка на его голове была заметно аккуратнее. Хирург определённо знал своё дело.
Мольфи присела рядом с кушеткой и ещё раз глянула на раненого. Тот неожиданно открыл глаз и посмотрел ей прямо в лицо. Она вдруг поняла, что из взгляда исчезла горячечность и он стал ясным и чётким.
Девушка ойкнула и подскочила с табурета. Родгар попытался схватить её за руку, но промахнулся и ухватился за подол.
— Не уходи… — его голос был тихим, хриплым и казался совсем незнакомым.
— Я здесь, — пролепетала она, — я не уйду.
— Где я? Что это за место? Как мы сюда попали?
— Я не знаю… Точно не знаю. Это, кажется, Серенисса. Нас привели сюда люди, которых нашёл Орелий. И они почему-то зовут его Дидерик!
— Ясно, — взгляд Родгара устремился в потолок.
— Что ясно? — переспросила Мольфи, — я ничего не понимаю…
— Ты не должна меня бросать… Я должен выбрать дорогу. Но перед этим найти тебя… Я нашел. Не уходи… Это важно. Я не знаю почему, но это важно…
Похоже, он снова начал бредить. Голос стал сбивчивым, а в глазах опять появился мутный огонь. Надо бы позвать Амвросия. Он должен знать, что делать. Мольфи не слишком решительно посмотрела на сжимавшую край подола руку Родгара. Пока он её не отпустит, она не сможет никуда пойти. Да и вообще стоит ли оставлять его одного?
Родгар посмотрел на Мольфи. Его взгляд опять прояснился.
— Они могут за мной прийти. Сохрани это…
Второй рукой он вытащил из кармана небольшой предмет и протянул его девушке.
— Возьми. Спрячь. Я заберу его. Потом. Никому не показывай.
Мольфи растерянно поглядела на протянутую вещь. Это был небольшой каменный брусочек с вырезанными на одной из граней непонятными символами.
— Что это?
— Не важно… Не спрашивай. Просто спрячь, сюда идут. Не отдавай его никому. Это наше спасение…
Он силой втолкнул брусочек ей в руку. За дверью послышался какой-то шум. Девушка машинально сунула камень в карман и обернулась.
— О, я вижу, он очнулся, — вошедший Амвросий довольно потёр руки, — очень хорошо, голубчик, очень хорошо. Просто прекрасно. Нет, нет, не надо шевелиться. Это вам ещё пока рано. Потерпите немного. Я уже распорядился насчёт укрепляющей диеты. Обещаю, самое позднее недели через три вы будете как огурчик. Ну или хотя бы начнёте самостоятельно ходить.
— Тебе здесь нравится?
Галерио с гордостью поглядел на Мольфи.
Балкон, на который он её привёл, выходил в ещё один внутренний сад. Внизу, в вечернем сумраке, темнели вечнозелёные кусты, пирамидальные кипарисы и замысловато подстриженные деревца. Стены густо заплетали плющ и дикий виноград.
— Зимой тут не так романтично, как летом, но всё же…
Мольфи слегка поёжилась при напоминании о зиме, на балконе было довольно прохладно.
— Тебе холодно?
Он пододвинулся ближе.
— Нет, не очень.
Мольфи слегка подалась назад.
— Вы так привыкли к холодам у вас, на севере? — не сдавался юноша.
— Ну не то чтобы… — она замялась.
Галерио решил зайти с другой стороны.
— Ты любишь стихи?
— Ну да. Немного. Я люблю читать.
— Это хорошо, сейчас я прочитаю тебе сонет…
Он неожиданно опустился на одно колено и взял её за руку.
Мольфи хотела отдёрнуть руку, но передумала.
Юноша набрал в грудь воздуха, и только открыл рот, как сзади донеслось негромкое покашливание. От неожиданности Галерио поперхнулся и вместо стихов издал какой-то невнятный не то хрип, не то присвист.
— Вот вы где…
Мольфи узнала голос Орелия.
Галерио вскочил и нервно стал оправлять куртку.
— Мы это… того. Честное благородное слово. С самыми лучшими намерениями. Неужели бы я рискнул…
— Конечно же, нет. Я уверен в полной невинности твоих намерений, — усмехнулся Орелий, — Мольфи ведь настоящая волшебница.
— Да? — голос Галерио странно задрожал.
— Самая, что ни на есть. Она одним заклинанием разогнала банду разбойников в горах.
Мольфи почувствовала как её лицо начинает заливать краска.
— Ну я не то, чтобы…
— Ты видел обожжённую руку привезённого нами человека? — не унимался Орелий, — так вот это тоже она!
— Не может быть… — прошептал Галерио.
— Я не хотела, он просто поднял руку на…
— Вот-вот, — перебил её Орелий, — всего то лишь поднял руку.
