– С радостью, – согласился Тирион. – Я люблю книги.
– А что тебе ещё остаётся? – фыркнул Каспорио. – Взгляни на себя. Драться ты ростом не вышел.
– Как-то я заведовал всеми сточными трубами Кастерли Рок, – кротко сказал Тирион. – Некоторые из них были забиты годами, но у меня вновь зажурчали как миленькие.
Он снова обмакнул перо в чернила – ещё дюжина расписок – и дело сделано.
– Я мог бы присматривать за вашими маркитантками. Не можем же мы допустить, чтобы наши ребята не сливали?
Эта острота Бурому Бену не понравилась.
– Держись подальше от шлюх, – предупредил он. – Большинство из них заразны и все болтливы. Ты не первый беглый раб, которого мы приняли в отряд, но это не повод кричать на каждом углу о том, что ты здесь. Не вздумай разгуливать там, где тебя могут увидеть. Оставайся внутри, насколько возможно, сри в ведро. Возле сортиров слишком много глаз. И не выходи за пределы лагеря без моего разрешения. Можно нарядить тебя оруженосцем и выдать за дружка Джораха, но не все на это купятся. Когда Миэрин будет взят, и мы окажемся на пути в Вестерос, можешь сколько угодно гарцевать в золоте и багрянце. Но до тех пор…
– … спрячусь под камнем и не издам ни звука. Даю слово. – «Тирион из Дома Ланнистеров», поставил он ещё одну подпись, на этот раз размашисто.
Это был последний пергамент. Остались лишь три расписки, отличные от других. Две были написаны на искусно выделанной телячьей коже, и в них указывались имена: Каспорио Мудрому – десять тысяч драконов, столько же Чернильнице, которого в действительности звали Тиберо Истарион.
– Тиберо? – спросил Тирион. – Звучит почти как ланнистерское имя. Ты что, из давно потерянного колена?
– Возможно. Я тоже всегда плачу свои долги. Как и положено казначею. Подписывай.
Тирион подписал.
Последняя расписка, на имя Бурого Бена, была написана на пергаменте из овечьей кожи. «Сто тысяч золотых драконов, пятьдесят мер плодородной земли, замок и титул лорда. Ну и ну. Этот Пламм обходится дорого». Тирион ущипнул свой шрам, и подумал, не стоит ли разыграть негодование. Когда дерёшь мужика в зад, без визгу не обходится. Можно было бы изрыгнуть проклятия, богохульства, пафосно заявить, что это грабёж среди бела дня, отказаться – ненадолго – подписывать документ, а потом нехотя сдаться, продолжая протестовать. Но ему надоел весь этот балаган, поэтому Тирион скривился, подписал и вернул свиток Бурому Бену.
– Большой у тебя член, молва не соврала, – посетовал он. – Считайте, что отымели меня весьма тщательно и со знанием дела, лорд Пламм.
Бурый Бен подул на подпись.
– На здоровье, Бес. А теперь ты станешь одним из нас. Чернильница, тащи книгу!
Обтянутая кожей и скреплённая железными петлями книга оказалась такой большой, что на ней можно было легко сервировать ужин. Под тяжёлым деревянным переплётом хранились имена и даты, охватывающие более столетия.
– Младшие Сыновья – один из самых старых вольных отрядов, – сообщил Чернильница, переворачивая страницы. – Это уже четвёртая книга. Туда вписано имя каждого, кто вступил в наши ряды: когда пришли в отряд, где сражались, сколько прослужили, как погибли – всё указано в книге. Тут есть и имена известных людей, некоторые родом из ваших Семи Королевств. Эйегор Риверс прослужил с нами год, прежде чем основал своё Золотое Братство. Вы зовёте его Злым Клинком. Светлый Принц, Эйерион Таргариен, также был Младшим Сыном. И Родрик Старк, Бродячий Волк тоже числился в наших рядах. Нет, не этими чернилами. Вот, держи. – Казначей откупорил новый пузырёк, и поставил его на стол.
– Красные? – вскинул голову Тирион.
– Такова традиция отряда, – пояснил Чернильница. – Было время, когда каждый новобранец вписывал своё имя собственной кровью, но, как потом оказалось, из крови получаются хреновые чернила.
– Ланнистеры чтут традиции. Одолжи-ка мне свой нож.
Чернильница поднял бровь, пожал плечами и, вынув из ножен кинжал, передал его рукоятью вперёд. «Всё ещё болит. Полумейстер, спасибо тебе большое», – подумал Тирион, прокалывая подушечку большого пальца. Он выдавил в чернильницу каплю крови и поменял кинжал на новое перо. «Тирион из Дома Ланнистеров, лорд Кастёрли Рок», вывел он большими жирными буквами прямо под подписью Джораха Мормонта, выглядевшей намного скромнее.
«Готово». Карлик качнулся назад на походном табурете.
– Это всё, что от меня требуется? Клятву принести не надо? Младенца убить? Капитану отсосать?
– Соси, что хочешь. – Чернильница развернул к себе книгу и посыпал страницу мелким песком. – Большинству из нас достаточно подписи, но мне до жути не хочется расстраивать нового собрата по оружию. Добро пожаловать в Младшие Сыновья, лорд Тирион.
«Лорд Тирион». Карлику понравилось, как это звучит. Может, у Младших Сыновей и нет сияющей славы Золотого Братства, но в течение столетий они одержали немало знаменитых побед.
– А какие-нибудь другие лорды служили в отряде?
– Безземельные лорды, – ответил Бурый Бен. – Вроде тебя, Бес.
Тирион соскочил со стула.
– Мой прежний брат меня совершенно не устраивал. Надеюсь, новые окажутся лучше. Когда я получу доспехи и оружие?
– А на свинье покататься не хочешь? – спросил Каспорио.
– Ух ты! Не знал, что твоя жена тоже в отряде, – парировал Тирион. – Предложение щедрое, но я бы предпочёл коня.
Наёмник побагровел, а вот казначей громко расхохотался, и даже Бурый Бен хмыкнул.
– Чернильница, проводи его к обозу. Пусть выберет из имущества отряда снаряжение по вкусу. И девка тоже. Надень на неё шлем и какой-нибудь доспех – может, кто-нибудь и примет её за парня.
– Лорд Тирион, за мной. – Чернильница придержал полог палатки, помогая карлику выкарабкаться наружу. – Я скажу Ухвату, чтобы он проводил вас к повозкам. Возьми с собой свою женщину и встречай его у палатки повара.
– Она не моя женщина. Может, заберёшь её себе? В последнее время она только и делает, что дрыхнет да таращится на меня.
– Тебе следует бить её посильнее и трахать почаще, – услужливо подсказал казначей. – Бери её с собой или брось, делай, что хочешь. Ухвату плевать. Найди меня, когда выберешь доспех, я внесу тебя в ведомость.
– Как скажешь.
Тирион нашёл Пенни в углу их палатки. Та спала, свернувшись калачиком на тонком соломенном тюфяке под ворохом грязного постельного белья. Когда он потыкал её носком башмака, девушка заворочалась, моргнула и зевнула.
– Хугор? Что такое?
– Заговорила, значит, да? – Это было лучше, чем её обычное мрачное молчание. «Всё из-за брошенных животных. А ведь должна меня благодарить за то, что я вызволил нас обоих из рабства». – Ты так всю войну проспишь.
