У меня никаких крестиков при стрельбе не появлялось, но я и не стрелок, в отличие от неё. Зато я вижу места на теле противника, при попадании в которые вероятность критического удара возрастает в разы. Они как бы светятся изнутри голубоватым светом, словно кто-то пометил их маркером, и мне только нужно сосредоточиться и нанести точный удар.
Самосады приходили посмотреть на наши занятия. Они садились на краю площадки, протоптанной нами до земляных проплешин, и с интересом следили за тем, как Курт и Дизель с ожесточением дубасят друг друга деревянными мечами или имитируют защиту от многочисленного противника. Они даже подбадривали их криками и делали ставки на победителя. Но более всего им нравилось, когда я вынимал рапиру и начинал финтить и гонять их по площадке, награждая обоих ударами плашмя по спинам. Удары получались звонкие, и самосады смеялись до самозабвения. В награду за представление они угощали нас по вечерам шашлыком и местным напитком на основе молока и мёда. Вкус своеобразный, но в голове шумело, и это скрашивало обиду Дизеля от синяков и смеха.
Однако как бы ни привольно жилось нам в дерене, пора было возвращаться в город. Рыжая Мадам наверняка заждалась меня и с грустью поглядывала в окошечко на дорогу: не появился ли я? Да и нубы, думаю, соскучились. Интересно, сколько их добралось до дому, и кто вернулся после перезагрузки?
Большую часть лута мы оставили на хранение старейшине. Доспехи, мечи, щиты — всего этого могло хватить на маленькую армию. Унести полученное добро с собой мы не могли. Во-первых, не хватило бы места в мешках, а во-вторых, клановые наверняка попытаются вернуть назад свои пожитки. Интуицией чувствую, что по возвращении нас ждут серьёзные разборки не только с нубами, но и с червивыми.
Тем не менее, мы пошвырялись в вещах и кое-что взяли для личного пользования. Уголёк подобрала себе высокие сапоги на подобии ботфорт, только с мягкой подошвой и узкими голенищами. Они так хорошо подошли к костюму Дианы, что хоть сейчас отправляй её на подиум. Дизель присмотрел себе штаны и сапоги из воловьей кожи, металлические наручи, бригантину с оплечьем и двумя медными пластинами на груди, новый щит по типу гоплона и рогатый шлем с полумаской. В этом облаченье он стал похож на потрёпанного в боях викинга.
Курт выбрал куяк [11] с подпазушниками и широким кольчужным оплечьем, на правую руку нацепил наручь с гравировкой из египетских иероглифов, на голову шишак. Долго присматривался к щитам, наконец, остановился на миндалевидном деревянном щите, укреплённом медными полосами и с изображением стоящего на задних лапах медведя. Потом отставил фрамею и подобрал лёгкое копьё около двух с половиной метров длинной с листовидным наконечником, а на пояс повесил фалькату.
Я не взял себе ничего. Велик был соблазн увеличить показатели за счёт нового шмота и повысить шансы в грядущих поединках, но всё, что я видел, казалось таким блёклым, а чувство самоуважения после победы взлетело настолько высоко, что обряжаться в обноски не хотелось. Бог даст, матушка Мадам одарит чем-нибудь подходящим.
Казна наша тоже пополнилась. Шурка собрал полторы тысячи медяков и тридцать серебряников. Кроме денег нашли немного лекарств, губную гармошку, факела кастеляна, несколько шерстяных одеял и мелочёвку вроде иголок и пуговиц. Хорошо подлатались, теперь бы сохранить всё это.
Утром четвёртого дня мы отправились назад, и к полудню стояли в пределах видимости города. На окраине собралась толпа. Я сначала встревожился: не нас ли поджидают? Но тревога исчезла сразу, едва возникла. Любители-самоучки время от времени пытались при помощи различных технических уловок пробраться к Перевалу, и это всегда вызывало большой интерес населения. Делались даже ставки: пройдут или нет. Вот и сейчас человек двести подёнщиков сопровождали странную конструкцию, передвигающуюся с помощью катков. Конструкция представляла собой прямоугольную платформу, на которой находился сруб, прикрытый сверху накатом их брёвен. Команда находилась внутри сруба, и оценить инженерную мысль, приводившую конструкцию в движение, возможности не представлялось.
— Что они делают? — спросил я, когда мы сравнялись с процессией.
Вопрос сам по себе был риторический и ответа не требовал, тем не менее, кто-то из зрителей ответил.
— Хотят проскочить мимо замка.
— А как мост переходить будут?
— Пусть сначала доберутся до него.
Когда до замка оставалось метров триста, зрители остановились. Идти дальше было не безопасно. На фланках бастионов и на стене уже появились арбалетчики и налаживались открыть стрельбу по движущемуся объекту, ждали только приказа. Мы тоже ждали. Всем натерпелось узнать, чем окончится очередной прорыв к Перевалу. Наконец на стене показался барон Геннегау. Некоторое время он смотрел на конструкцию, медленно двигающуюся по дороге, и когда она проехала мимо ворот и повернулась к стене боком, взмахнул рукой.
Арбалеты дружно клацнули, и железные болты выбили фонтан щепок из брёвен. Конструкция пошатнулась, но не остановилась. Зрители закричали радостное «ура».
— Кто внутри? — спросил я.
— Костя Лом с командой, — ответил тот же голос.
Зрители начали вопить вразнобой:
— Костя, рви!
— Даёшь!
— Лом, сделай им приём!
Прогремел второй залп, выбивший из крыши новую феерию щепок. Крайнее бревно чуть отклонилось назад, замерло на мгновенье, словно раздумывая падать или нет, и с глухим дребезжанием свалилось на землю. Но конструкция продолжала ползти вперёд.
Толпа взбесилась. В адрес арбалетчиков полетели оскорбления, в едином порыве вверх взметнулись средние пальцы. На месте барона Геннегау третий залп я направил бы в нашу сторону, к счастью, барон на выпад зрителей не отреагировал. Он сошёл со стены, ворота открылись, и из замка выступил отряд крестоносцев. Следом за ними четверо замковых клириков вынесли чан и выплеснули содержимое под катки. Пятый вынес факел и швырнул его в растёкшуюся по дороге смолу. Вспыхнули катки, по ним огонь перекинулся на платформу, на сруб. Внутри закричали горящие заживо люди. Подёнщики кинулись на помощь, но крестоносцы перегородили дорогу, вынули мечи. Арбалетчики дали залп для острастки под наши ноги, и мы остановились.
Крики затихли, а может их заглушило рвущееся к небу пламя. Я посмотрел вверх: по небу ползли тучи — небольшие, с обвислыми рваными краями. Если они соединятся воедино, то случится дождь. Гроза! Первая на моей памяти гроза.
На площади ударил колокол — долгий протяжный звук. Торжественный. Мэр собирал жителей, чтобы представить им очередную партию новоприбывших. Как это вовремя. Мы развернулись и побрели в город.
На представление мы опоздали, новоприбывших уже развели по баракам. Впрочем, мы и не торопились. По дороге нам встретились двое нубов. Они стояли возле женского барака и кого-то ждали. Возможно, присмотрели новую жертву из числа новеньких и теперь караулили её. При виде нас, один потянулся за ножом, второй попятился, не понимая, бежать ему или тоже доставать нож. Я кивнул Уголёчке, и она всадила в первого одну за одной три стрелы.
Вы убили бойца клана «Нубы по пояс». Вы получили опыт 400 ХП
— У меня повышение уровня, — тут же улыбнулась девчонка.
— У м-меня т-т-т…
— Тоже? Соло, мы с Куртом поднялись на четвёртый!
— Молодцы, — поздравил я обоих. — Курт, собери лут, а ты поди сюда, — поманил я второго.
Тот подошёл медленно, на трясущихся ногах, да и зубы стучали, будто от холода, хотя солнце грело как обычно, не смотря на то, что периодически пряталось за тучи.
— Чего вы тут забыли? — вполне миролюбиво спросил я.
Вокруг начали собираться подёнщики. Убийство нуба средь бела дня не было явлением обычным. Из барака вышли несколько женщин, уставились на труп у дверей, одна сунулась обыскивать. Курт повернулся ко мне, мол, что делать, отогнать? Я махнул — оставь — и надавил на нуба:
