— А если мы пошли по ложному следу? — задумчиво проговорил Торт. — Что тогда?
— Тогда вернемся и начнем все сначала.
Скрипнула дверь, сноп света упал на пол. В комнату вошел князь Владимир.
— Готов ли ты в путь, Вульфгар? — спросил он с порога.
Егор медленно поднялся, сел на лавке и опустил ноги на пол. Посмотрел на князя красными от похмелья глазами и ответил:
— Да, конунг, я готов.
Князь сел рядом с Егором, помолчал немного, а затем хмуро проговорил:
— Не по душе мне, что вместо меня пойдешь ты.
— Ты же слышал, князь, пойти должен кто-то из ближних. Ты не волнуйся, я все сделаю, как надо. Добуду кольцо и принесу его тебе.
— Сколько воинов с собой возьмешь?
Егор пожал плечами и сказал:
— Мы не собираемся никому объявлять войну. Мы лишь хотим бесшумно пробраться через северные земли. Думаю, чем меньше будет народу, тем лучше.
— Ты прав, — согласился князь. — Но десяток воинов тебе не повредит.
— Это верно, — кивнул Егор. — Возьму с собой Торгрима Белую Голову и десяток викингов Олафа.
— В десятке Олафа есть двое отроков, — с сомнением проговорил князь. — Хочешь заменить их опытными воинами?
Егор покачал головой:
— Нет. У отрока Сакси мало опыта, но он отличный лучник. У него полон тул зачарованных стрел, и на каждой начертаны магические руны. От его стрелы никто не может уйти. Что до второго отрока, Альвира, то он ловок, словно куница. От него тоже будет много пользы.
— Что ж, на том и порешим, — кивнул князь Владимир. — Ярл Догмар приготовил для тебя и твоих воинов быстроходный снеккар[5]. Имя снеккара — «Морской волк».
Егор улыбнулся:
— Мне нравится это имя.
— Само собой, — усмехнулся и князь. — Ведь недаром тебя кличут Вульфгаром Полярным Волком. Думаю, вы с этим судном поладите.
…На улице было пасмурно, дул холодный ветер. Спущенный на воду снеккар медленно покачивался на волнах. Это было добротное судно, нос которого украшала вырезанная из дерева и расписанная красками волчья голова.
Егор оглядел своих спутников. Первым в шеренге стоял Торгрим Белая Голова. Огромный матерый нурман в полном боевом облачении, с мечом на поясе, топором в петлице и щитом на плечевом ремне. Собственно, щит Торту был особо не нужен, потому что его защищал добрый пластинчатый доспех, пробить который мог бы только первоклассный топор или клинок особой ковки. Вряд ли среди троллей или ульфхеднаров были великолепные мастера-кузнецы, поскольку кузнечное ремесло — удел людей и богов, а уж никак не демонов.
Восемь опоясанных гридней из десятки Олафа были примерно одного роста, все крепкие, мускулистые, с длинными усами. Доспехи у них были такие же первоклассные, как и у Торта — мечи, боевые топоры, чешуйчатые панцири. Шлем у десятника Олафа был массивней, чем у других, с личиной и с тыльником — кольчужной сеткой, спускавшейся ниже ворота. На ножнах у него красовались серебряные накладки с чеканкой.
Восемнадцатилетний отрок Альвир-Ловкач ростом не уступал своим собратьям-викингам, но был худощав и жилист. А отрок Сакси-Стрелок был почти на голову ниже Олафа и вместо тяжелых доспехов носил легкую кольчужку. Зато лук у отрока-стрелка на плече был такой, каким впору пользоваться самому конунгу — настоящий боевой лук, с костяными вставками и со «спинкой» из сухожилий, пробивающий броню с трехсот шагов.
Отряд был готов к походу, и медлить не было смысла. Егор дал своим воинам время проститься с друзьями, после чего приказал им взойти на судно.
Князь Владимир посмотрел Волчку в глаза и сказал:
— Теперь все зависит от тебя, Полярный Волк. Не обернетесь за шесть седмиц, двину свою дружину на Полоцк без всякого кольца. Понял ли?
— Понял, пресветлый князь, — ответил Волчок.
Князь положил Егору на плечо мозолистую, сильную руку и торжественно произнес:
— Да пребудут с вами боги!
— Да пребудут с вами боги! — поддержали викинги.
Егор повернулся и взбежал по узкому трапу на судно. Викинги подняли льняной парус, и вскоре корабль с волчьей головой над форштевнем устремился вперед, вспарывая волнорезом пенистые, холодные волны.
Берега были дикие, леса — непроходимые. На этих землях конно не повоюешь, ибо коннице нужен степной простор, такой, чтобы кони летели, как стрелы, а стрелы — как кони. Здесь же, на севере, вместо просторных степей были мокрые леса да чавкающие под ногами болота. Дорогам местные жители предпочитали реки, а коням и повозкам — ладьи, драккары и снеккары.
Лица у викингов были довольные. На земле они тосковали по морю. Хотя бы пару раз в год каждый из этих усатых, бородатых воинов должен был почувствовать под ногами качающуюся палубу вместо твердой земли, чтобы не забыть о том, что он викинг.
На душе у Егора, несмотря на бодрый вид, было погано. Он знал, что большинство парней из его отряда погибнет по пути к таинственной пещере. Викинги сложат головы за то, чтобы он выполнил свою миссию. И эти головы будут не бутафорские, а самые настоящие. И исправить ничего уже будет нельзя.
Егор вздохнул. Потом провел по лицу рукой и пробормотал:
— Делай, что должен, и будь, что будет.
Под рогожей у левого борта кто-то зашевелился. Егор уловил это движение первым. А потом заметил и Торт, стоявший рядом с ним.
— Гляди-ка, — сказал он, указав на рогожу, — там кто-то прячется.
Волчок втянул ноздрями воздух и учуял аромат хиндского благовонного масла. Торт протянул руку к рогоже, но тут край ее откинулся сам собой, и в щеку белобрысому громиле уткнулось острие длинного кинжала.
— Только тронь, — произнес высокий сердитый голос, — и я насажу тебя на вертел, как дикого вепря.
— Кто это там? — спросил чернобородый десятник Олаф, резко повернувшись на голос и схватившись за рукоять меча.
— Кажется, у нас тут «заяц», — ответил Торт.
Еще несколько викингов схватились за мечи.
— Спокойно, — остановил их Волчок и шагнул к белобрысому гиганту. — Торт, ты тоже осади.
Остановившись, он взглянул на «зайца», а потом вдруг улыбнулся и сказал:
— Эльза? Это ты?
— Элин! — последовал ответ. — Меня зовут Элин! Я дочь хольдера Аскольда!
Девушка откинула рогожу и вскочила на ноги. Одета она была в мужскую одежду, поверх которой поблескивала легкая кольчужка, а на голове у нее красовался отроческий шлем.
Викинги весело загалдели, но Волчок поднял руку, призывая их к молчанию, и на судне воцарилась тишина.
— Как ты оказалась на судне? — спросил он.
— Я слышала, что вы уходите в поход. Пробралась на снеккар и притаилась здесь.
