— Но зачем он хочет умереть, если все равно оживет? — спросила Эрика, теперь уже с интересом рассматривая Наила.
— Ненормальный он! Предвестник, находящийся в здравом рассудке, не станет орать на каждом шагу о том, кто он есть. Он сошел с ума, нравиться ему умирать.
— А ты откуда знаешь про этого Наила?
— В талермане нам про всех предвестников рассказывали. И пару знакомых его даже убивали, а перед этим напоили, он рассказал, сколько ему лет, и прочую хрень из жизни. Может и бред сумасшедшего, но про Наила сказано в некоторых древних летописях. Мне вообще, кажется, он просто хочет сдохнуть, но все никак, — небрежно объяснял Виктор.
— Но почему?
— Спятил от скуки. Он же когда-то человеком был. И в самом деле, грош цена такому бессмертию, ведь собиратели душ не могут ощущать никаких удовольствий. Выпивка, еда, женщины, даже запахи… Им это недоступно. Сам себя предвестник убить не может, вот и нарывается. А все равно воскресает.
— Так что ты хочешь с ним сделать? Я так и не поняла? Убивать не хочешь, пытать не хочешь? На хрена он нужен?
— Я же сказал, хочу развлечься. Вышвырнуть в одной деревеньке, там одни конченые святоши, фанатики Храма Мироздания. Пусть он их там попугает. А убить они его не смогут. Книга Мироздания не велит. Экая потеха будет! — с наслаждением произнес талерманец.
— Да, весело. А его не жалко? Может лучше убить? — предложила Эрика, которая теперь прониклась к предвестнику сочувствием.
— А чего его жалеть? Что с ним станется? Попугает святош, и пойдет в другое место. А святоши пусть побегают! А этого упыря жалеть я не собираюсь! Он знал, на что шел! Бессмертия захотелось, вот и получил. К тому же он сумасшедший.
К этому моменту они уже подошли к своей телеге. Виктор затащил Наила назад, достал припасенную ещё разбойниками, веревку, и начал его связывать. Эрика, вспомнившая про то, как этот Наил её оскорблял, решила, талерманец прав, но в тоже время её заинтересовал сам предвестник.
— Вообще, правильно, какой с него спрос, а так хоть повеселимся! Но все равно, если ему тысяча лет, может, не станем ему рот завязывать? Я бы хотела у него спросить кое-что! О прошлом! — предложила принцесса.
Виктор рассмеялся.
— Так он тебе и расскажет. Он будет вести себя так, что тебе захочется его убить. Будет оскорблять, нести всякую чушь. Он не в своем уме! Хотя если хочешь, пообщайся. А это ещё час ждать, как минимум.
— Слушай, а если пообещать ему, отрубить голову или пригрозить чем-то страшным? Он все и расскажет!
— Попробуй. Но я сомневаюсь. Я даже не уверен, что он помнит что-то. Зато я уверен, ты его своими руками удавишь, — сыронизировал Виктор, закончив связывать предвестника.
— Давай купим санталы, и если он не захочет нормально разговаривать, напоим? — предложила принцесса очередную идею.
— Хорошо, если тебе так охота с этим сумасшедшим поиграться. А нам все равно нужно в дорогу провианта прикупить, — отмахнулся Виктор, и дернул за поводья. Движение возобновилось, и различные экипажи медленно поползли вперед.
Принцесса, как обычно, принялась оглядываться по сторонам. Наследница заметила, как те повозки, которые во время затора были пустыми, постепенно стали сворачивать на обочину, только бы не ехать рядом с ними.
— Виктор, почему от нас так шарахаются? Я понимаю, ты опасен как воин, и с тобой лучше не ссориться. Но зачем они сворачивают с дороги? Как будто ты сейчас ни с того ни с сего начнешь их убивать. Они что, идиоты?
— Правильно заметила, идиоты. Правда, сворачивают они не из-за меня, а из-за предвестника. Тех бояться ещё сильнее, хотя на самом деле они этого не стоят. Но насчет талерманцев не меньшую ерунду рассказывают. Например, многие считают, что если талерманец убил человека, то этот человек будет гореть в Бездне вечно, а его душа окажется проклята. На самом деле вечно в Бездне будет торчать только тот, кто продал душу Проклятому. А так, все мы будем в Бездне. В том числе убитые талерманцами.
— А почему ты, как талерманцы, не молишься Проклятому?
— Я бывший талерманец. А теперь я вообще никому не молюсь, — заявил Виктор и свернул повозку на обочину, — Я в лавку, побудешь тут?
— Да, хорошо. Не забудь только санталы взять, — на удивление, на этот раз ей не было страшно оставаться одной. Она решила, что их с сумасшедшим предвестником многие из толпы запомнили, и вряд ли кто-то захочет пообщаться. Так и случилось, никто её не побеспокоил. Принцесса, пока ожидала Виктора, периодически посматривала на предвестника, с которым ей не терпелось поговорить. Эрика надеялась, что он может знать ответы на интересующие её вопросы.
Когда Виктор вернулся с полной котомкой, наследница, убедившись, что Наил всё ещё без сознания, решила продолжить начатую тему. Ей было любопытно, почему её телохранитель никому не молиться.
— Так ты совсем никому не молишься? — уточнила она для начала.
— Совсем, — подтвердил Виктор.
— Как это? — Эрика была весьма удивлена. Она привыкла считать, что все, кроме отрекшихся, кому-то молятся, хотя сама она особым рвением не отличалась, однажды посчитав это занятие бессмысленным. Она же молилась об исцелении, но ничего не произошло.
— А вот так и не молюсь.
— Так ты последователь Ориона? Отрекшийся? — с некоторым восторгом спросила Эрика, которая питала некоторую симпатию к орионцам, посмевшим бросить вызов Мирозданию. Она и сама много раз думала отречься, но пока так и не смогла решиться.
— Смотря как посмотреть. Орионцы тоже никому не молятся, но они отрекаются и этим бросают вызов. А я просто понятия не имею, что нужно Высшим Силам и как им нужно молиться. И вообще, есть ли смысл? Может я бы и отрекся, да вот только непонятно, от чего или кого отрекаться.
Размышления Виктора показались Эрике интересными, но всё-таки не до конца понятными.
— В смысле. Ведь есть священные писания? Там написано все!
— Есть. Вот от них я отрекся, как от всяких Жрецов, со своими сраными Инквизициями и Орденами. Потому что писали все эти священные трактаты люди, которые прикрываясь Высшими Силами, додумались таким образом поработить глупцов, пользуясь их страхом. Было время, я верил Книге Мироздания, потом я стал презирать Орден Света, и обратился к Проклятому. А потом я начал думать. Со временем я пришел к выводу, что до Миории есть дело только Проклятому. А Высшей Силе, сотворившей наш мир, плевать на все, что творится.
— Знаешь, я ведь тоже думала о том, что Мирозданию плевать на всех, на меня, так точно. А почему ты так решил? — искренне заинтересовалась Эрика, впервые услышав мнение, хоть немного схожее с её выводами.
